Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Старинная литература » Древневосточная литература » Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен

Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен

Читать онлайн Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 463
Перейти на страницу:

– Да, я раб! В дураках оставили. Что сбывал, то и получил, – признался Боцзюэ.

Все рассмеялись. Потом певицы запели романсы о весне, а пирующие приступили к отвару.

– Дядя Чжу идет! – объявил Дайань.

Все смолкли. Появился Чжу Жинянь.

– Ну и хороши друзья! – увидев сидевших за столом Боцзюэ и Сида, сказал Жинянь. – Сами пируют, а мне ни слова. Брат Се, ты, знать, и приглашение получил, что ж от меня скрывал? Я тебя в толпе обыскался.

– Да я здесь тоже случайно, – отвечал Сида. – Смотрю, наверху играют, ну и пошел. Брат меня и оставил.

Симэнь позвал Дайаня.

– Ступай брату Чжу стул принеси, – распорядился он. – Внизу поставишь.

Чжу Жинянь занял место ниже остальных. Ему дали чарку и палочки. Повар подал отвар с рисом, и все принялись за еду. Симэнь съел пирожок, пропустил ложку отвару и подвинул кушанья стоявшему рядом Ли Мину. Тот взял их и удалился.

Между тем Ин Боцзюэ, Се Сида, Чжу Жинянь и Хань Даого навернули за присест по внушительной чашке супу с потрохами, каждый уписал по солидному пирогу с начинкой и по пирожному с кремом. Вскоре на столе ради приличия был оставлен несъеденным один-единственный пирожок.

Посуду убрали и подали вино.

– Так где ж ты его бросил? – спрашивал Жиняня любопытный Сида. – Кто тебе сказал, что я здесь?

– Да, видишь ли, я все тебя искал, – рассказывал Жинянь. – Потом мы с Ваном Третьим к Суню пошли. До того как у Сквалыги Сюя серебро просить, надо, думаем, Суня Молчуна отыскать. Пусть нам долговое обязательство составит. Язык у него, сам знаешь, ловко подвешен. А он не то написал…

– Только меня, пожалуйста, не указывайте, – перебил его Сида. – Если хотите, сами с Сунем и поручайтесь. И мзду за посредничество себе берите. Мое дело – сторона. Так как же он написал?

– Составь, говорю, уж как-нибудь половчее, – продолжал Жинянь. – А на случай возврата три условия поставь. Нет, не послушал моего совета. Пришлось самому заново писать.

– Ну, а ты как же составил? Прочти! – попросил Сида.

– Я бы так написал: «Составитель сего долгового обязательства Ван Цай, отпрыск полководца Вана…» Я не стал бы говорить «из-за нужды в средствах», а сказал бы проще – «нуждаясь в деньгах» и далее – «в присутствии Сунь Тяньхуа и Чжу Жиняня в качестве поручителей взял в долг у Сюя Сквалыги…» Тут я бы уточнил «– серебром триста лянов», не распространялся бы о процентах, а написал бы «на покупку цветов мэй пятьсот медяков с обязательством вернуть в будущем году…» Нет, «в будущем году», по-моему, оговаривать не стоит. Лучше будет выразиться так: «вернуть лишь при нижеследующих условиях: во-первых, в случае, если в бурю колодезным воротом убьет одинокого гуся в небе, во-вторых, если пересохнет река и рыбы будут биться на прибрежном песке, и в-третьих, когда размякнут подводные камни». А он сдуру написал «когда крыльцо начнет кланяться». А что, говорю, будем делать, ежели оно вдруг и в самом деле покосится, как в поклоне согнется? Устранил я такую оплошность и написал так: «Если не удастся найти должника и исчезнут поручители, считать сей документ необоснованным и утратившим силу». Потом добавил: «На сем обязательство и заканчивается».

– Ловко написал, ничего не скажешь! – заметил Се Сида. – Растают камни, не докажешь, были они когда-нибудь или нет.

– Легко сказать! – воскликнул Чжу Жинянь. – А вдруг засуха случится, реки пересохнут. Распорядится тогда двор реки очистить. Пойдут камень из рек на стройки вывозить, кирками бить. Так-то легко и в порошок раздробить, а что тогда? Долг возвращать придется.

Все расхохотались.

Вечерело. Зажгли фонари. Под стрехой висел затейливый фонарь-бараний рог с колокольчиками.

Юэнян велела Цитуну с солдатами отнести Симэню четыре короба яств, сладостей и фруктов. Были тут золотистые абрикосы, огненно-красные гранаты, аппетитные оливы, сочные яблоки, ароматные и медовые груши, засахаренные финики, а также хрустящие жареные пирожки долголетия, кунжутные «слоновые глазки», поджаренные «фишки», медовые крендели, конфеты и пастила. Словом, редкостные яства.

Симэнь позвал Цитуна.

– Сударыни разошлись? – спросил он. – Кто тебя прислал?

– Матушка Старшая велела отнести, – отвечал слуга. – Пир еще не кончился. Актеры четыре действия сыграли. Матушка Старшая в большой зале устроила угощение. Оттуда и потешные огни смотрели.

– А много народу было?

– Полна улица.

– Я ж наказывал Пинъаню поставить солдат у ворот, чтобы не пускали посторонних.

– Батюшка, а никакого беспорядка не было, – сказал Цитун. – Солдаты сдерживали толпу, мы с Пинъанем потешные огни зажигали. Потом, когда гостьи насмотрелись вдоволь, матушка меня к вам послала.

Симэнь велел убрать со стола посуду и расставить яства. Повар принес новогодние пирожки с фруктовой начинкой. Певицы стали обносить пирующих вином, а Цитуна хозяин отпустил домой. Когда кубки наполнили подогретым вином, опять сели за стол.

Ли Мин и У Хуэй запели романсы о празднике фонарей на мотив «Вешние воды»:

Столица в праздник фонарей:

созвездиям цветных огнейсмиренно звёзды вторят сверху.Полна полночная луна,напевами напоенаи брызжет радость фейерверком.

На мотив «Веслом плеснули по реке»:

Всё в новогодней россыпифонариков цветных.В верху, на звёздной простынекругла луна весны.Как звёздная пародияв каменьях балдахин.Под тосты плодородиябокалу быть сухим.И шёлковыми гроздьямидевичьи пояса.О, сколько вёсен пройденопод птичьи голоса!

На мотив «Седьмого брата»:

Все актёры играют искусно,лицедейство наполнено чувством.Номера остроумны, со вкусом,рассмешат и серьезных, и грустных.

На мотив «Настойка на лепестках сливы»:

Номер закончил разбойник-страшила,Пляска прислужниц-девиц закружила,Духов изменчивых дьявольский смех,Мигом красотки сменили их всех.Бой барабанный толпу зазывает,Комик смешит – на ходулях шагает,Все сообща веселятся, шумят,Мускуса пряный влечёт аромат.Кто-то стихи декламирует плавно,Все осушают бокалы исправно.

На мотив «Ликует Южноречье»:

Пусть в многолюдьи жизни,я буду пьян и сыт,Пусть яшмовые кистиласкают струны цитр.Пусть фонари и звёзды,пусть лица и луна,Пока еще не поздносебя испить до дна.

После пения романсов пирующие принялись за сладкие новогодние пирожки-юаньсяо[6]. Первым откланялся Хань Даого. Симэнь велел Лайчжао открыть нижние комнаты, повесить занавески и выносить раму с потешными огнями. Симэнь с гостями любовался зрелищем сверху, а Ван Шестая с певицами и женой Лайчжао, Шпилькой, смотрели внизу.

Дайань с Лайчжао вынесли раму на середину улицы и подожгли огни. Зевак собралось неисчислимое множество.

– Это начальник Симэнь огнями потешается, – шептали в толпе.

Да и кто не придет поглазеть! И в самом деле, только взгляните, что это было за прекрасное зрелище!

Букет огромный в полторы сажени. Под ним толпа ликует и шумит. На верхушке сидит журавль-отшельник. В клюве держит он «Багряное послание»[7]. Вот загорелась ветка. Послышался напев «Заросших гор». Луч холодного света тотчас достиг созвездий Ковша и Волопаса. Потом в самом зените взорвалась арбуз-хлопушка, светом озарив стоявшую внизу толпу. Казалось, тысячи раскатов громов землю потрясли. Вот лодки сборщиц лотосов вдогонки понеслись, своею яркостью с луною споря. Как будто золотой фонарь рассеял по небесной сини мириады звезд. Винограда синего бесчисленные гроздья как черный жемчуг гирляндами висят на хрустальной занавеске. Свистит повсюду «гегемона плеть». Вот «полевая мышь» забралась гуляющему в халат. На карусель нефритовых светильников как любо поглядеть, от бабочек серебряных и гусениц золотых глаз не оторвешь. Восемь бессмертных[8], прославленных и дальновидных, даруют долгоденствие. Семь святых карают нечисть, и демоны огнем объяты. Огни зеленые и желтые в воздухе кружатся. Эфир окутал землю, зарницы полыхают. Искрометные лотосы словно парчовый ковер. Тут хризантема рядом с орхидеей, горящие цветы и персиков опавших лепестки весну торопят. Палаты, терема, из-за которых не видно стало горных круч. А тут барабанщиков целый отряд. Он заглушил ликующей толпы восторг многоголосый. Вот «коробейник» весь в огнях и «разбойник» с разбитою вдребезги колесницей. Вот «судьи-демоны», их лица обожжены и грозен вид. А вот «засада-ловушка». Мчатся кони, бегут люди. Не разберешь, кто одержал победу, кто пораженье потерпел. Переживаний столько, что ждешь, когда же огни погаснут, хлопушки догорят.

Бег времени, не торопись, замри!Пусть фонари – до самого рассвета,Пусть плачут пёстрые марионетки,А мы смеемся и не ждём зари.

Ин Боцзюэ заметил, что Симэнь порядком выпил, а потому, поглядев потешные огни, спустился вниз. Там он увидел Ван Шестую и дал знать Се Сида и Чжу Жиняню. Они ушли, не простившись с хозяином.

1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 463
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен.
Комментарии