Зверь из бездны - Алексей Корепанов

- Так давай же! - воскликнул Лешко. - Можешь вмешиваться сколько угодно - теперь можно. Лишь бы вышел толк.

- Средство простое, даже банальное. Его нужно дотащить до озера и там хорошенько облить ему голову. Уверен, толк будет.

- Спасибо, Вергилий! - с чувством сказал Лешко. - Не обижайся, я бываю резковат, но это у меня получается неумышленно. Извини.

- Слабости хороших людей не делают их плохими людьми, - изрек Вергилий. - Не обижаюсь и извиняю. Хотя я всего лишь сопровождающий.

"А может быть и не всего лишь..." - подумал Лешко.

Он взвалил Леонардо на спину и, согнувшись, потащил к озеру; ноги Грега волочились по траве.

- Я бы и рад помочь, да проку от меня мало, - сказал идущий рядом Вергилий.

- Не беспокойся, сам справлюсь, - бодро ответил Лешко. - Я бы его день и ночь таскал, только бы в чувство привести.

Преодолев болотистые окрестности озера, Лешко добрался до берега, покрытого серой коркой засохшего ила, и усадил Грега у самой воды, прислонив спиной к большой растопыренной коряге. Готова Леонардо упала на грудь, он начал заваливаться набок, но Вергилий схватил его за плечи.

- Давай, лей, - сказал он Лешко. - Я подержу.

"Господи, только бы помогло! Только бы помогло! - молил Лешко, опуская в воду сложенные лодочкой ладони. - Только бы Вергилий не ошибся..."

Он лил и лил воду на голову Грегу. Вода стекала по лбу и щекам Леонардо, вода промочила рубашку, но лицо Грега оставалось все таким же блаженно-отрешенным. Вергилий подбадривал Лешко, Вергилий твердил, что уверен в успехе - надо только постараться, - и Лешко продолжал обливать Грега водой, словно упорный садовник, вознамерившийся вырастить-таки дерево в пустыне. Когда он уже почти потерял надежду на то, что сможет вырвать Грега из забытья, в лице Леонардо наконец произошла перемена: застывшая маска начала оживать. Шевельнулись ресницы, раскрылись губы...

- Лео! - Лешко вновь потряс Грега за плечо. - Лео, ты слышишь меня? Лео!

Леонардо поднял руку, провел по мокрому лицу. Поднял вторую, начал тереть глаза. Лешко склонился над ним, нетерпеливо ожидая пробуждения.

- Вот вам и самый свежий пример сбывшегося пророчества, удовлетворенно констатировал Вергилий. - Хотя должен заметить, что дело здесь, возможно, вовсе не в воде. Очередная условность.

- Не все ли равно? - сказал Лешко, не сводя глаз с Леонардо. Главное - результат.

- Это верно, - согласился Вергилий. - Если после того, как увидишь молнию, сказать: "Хочу, чтобы прогремел гром", - гром обязательно прогремит. Возможно, без этих слов он действительно не прогремел бы.

Лешко не слушал. Лешко смотрел на Грега.

- Ника... - пробормотал Грег, продолжая неуверенно потирать лицо. Ника... Я умею летать... Мы... летим... с тобой...

- Лео, - тихо позвал Лешко. - Лео, это я, Стан. Очнись, Лео.

Грег замер, потом медленно отнял ладони от лица. Глаза его были открыты, но Лешко не решился бы утверждать, что Леонардо видит и воспринимает окружающее - взгляд его был совершенно отсутствующим.

- Ника... - повторил Грег. - Где ты, Ника?

Лешко, подняв голову, посмотрел на Вергилия. Тот сделал успокаивающий жест и посоветовал:

- Плесни еще разок. Все будет в порядке, сейчас он придет в себя. В таких случаях, говорят, хорошо бы еще повоздействовать музыкой, но играть здесь не на чем.

Лешко зачерпнул еще воды и вылил на Грега. Грег невидящими глазами посмотрел на него и опять, запинаясь, произнес:

- Ни... ка... Мы... летим...

- А что если он преобразился? - обеспокоенно спросил Лешко.

- Нет-нет, - заверил Вергилий, - это было бы совсем по-другому. В таких случаях, как сейчас, при вмешательстве обязательно наступает пробуждение.

И опять Лешко подумал, что его сопровождает большой специалист.

13. РАЗРУШИТЕЛИ

Высоко-высоко в бесцветной пустоте бледно горела голубая звезда. Нужно было добраться до нее, во что бы то ни стало долететь до нее, дотянуться, коснуться рукой - но крылья слабели, крылья не могли больше нести вверх тяжелое тело. Все усилия были тщетны, полет превратился в падение, и голубая звезда, все больше бледнея, слилась с пустотой. Душа, воплотившаяся из божественного Эфира, потеряв крылья, низверглась через области Страдания, Любви и Смерти в глубину своей земной темницы... Закрылись прекрасные темные глаза, поникли белые крылья, в последний раз мелькнуло вдали белое и золотое, золотое и белое...

Исчезла пустота, померк свет, все вокруг было мокрым и прохладным...

Под лопатку мне упиралось что-то неудобное и твердое. Чья-то рука держала меня за плечо. Передо мной на корточках сидел Стан Лешко и смотрел на меня ошалелыми глазами. Губы его шевелились, но я ничего не слышал. И видел я тоже не очень хорошо - мешала легкая дымка. Я ощупал голову волосы почему-то были мокрыми, - попытался вспомнить, где я и что со мной произошло, но не смог. Кажется, меня контузило. Мы со Станом были на операции - где? - и меня контузило. Сейчас я приду в себя и все вспомню.

Я подался вперед, освобождаясь от давления того жесткого, что упиралось в спину, и поднял голову, чтобы посмотреть, чья рука лежит на моем плече. И понял, что с головой у меня до сих пор проблемы: странное крылатое зеленоглазое существо ничуть не напоминало ни одного из моих знакомых. Я перевел взгляд на Стана; мне было гораздо привычнее видеть его, а не того крылатого... Стан вновь что-то говорил, но я его не слышал. "Ника, - слабым отзвуком пронеслось в сознании. - Ника..."

- Стан, у меня что-то со слухом, - сказал я и потряс головой.

Стан схватит меня за руку и лицо его расплылось в улыбке. Что-то кольнуло в затылок, я почувствовал какую-то внутреннюю короткую вспышку - и окружающее, дрогнув, приобрело резкость очертаний.

- ...ся, - сказал Стан. - Наконец-то!

- Господи, Стан... - пробормотал я. - Стан... Подожди, не дергай, дай сообразить.

Стремительно, как изображения на экране, запущенные в ускоренном режиме, начали возникать в моей памяти картины прошлого. Я вспомнил все, весь свой путь по Преддверию, я вспомнил призрачных птиц и прыгунцов, человека-ящика и угрюмых обитателей скалы... Я вспомнил свои видения: черная воронка... застывшее море, равнина и черные колонны... Славия... Крылатая женщина Ника, белая с золотом... Я был не уверен, что крылатая женщина только привиделась мне. И что-то в этом моем последнем воспоминании было не так: мне казалось, я что-то забыл, упустил, что-то очень важное... Там все было глубже, ярче, объемнее, а в памяти сохранился только тусклый серый плоский отпечаток - не более... Где-то в углах маячили обрывки чего-то удивительного, ни с чем не сравнимого - и превращались в пепел, и навсегда погружались в темноту. Я чувствовал, что некий совершенно необычный слой моего существования стерся из памяти, забылся, оставив после себя какое-то щемящее ощущение. Я чувствовал, что никогда не восполню эту утрату и буду жалеть о чем-то, чего так и не смогу вспомнить. Что-то ушло...