Плач - Кристофер Сэнсом

– Именно это мы с мастером Шардлейком и делали – воодушевляли нашу совесть. – Филип посмотрел на Изабель. – Это скорее миссис Слэннинг легкомысленно обращается со словом Божьим, чтобы использовать его в личных ссорах.

Он хорошо сказал, и после его слов последовало молчание. Потом Ризли повернулся к нему:

– Вы клянетесь, что никто из вас не отрицал реального присутствия при вашей встрече?

– Мы не отрицали, – ответил я.

– И я не отрицал, – сказал Филип.

Пэджет посмотрел на беспомощную Изабель.

– Что вы делали у дома мастера Коулсвина в тот вечер, миссис Слэннинг? Вас не было на ужине?

Женщина глотнула:

– Я считала своим долгом, когда подозреваю ересь, следить за ней и подстерегать ее. Чтобы сообщить властям.

– Вы шпионили за ним, – прямо сказал лорд Хартфорд.

Государственный секретарь наклонился над столом и жестко заметил:

– Однако вы не нашли уместным сообщить об этом якобы сговоре еретиков, пока казначей Линкольнс-Инн не отверг ваших обвинений.

– Я… Я сначала не подумала. Я была так рассержена, что адвокат моего брата сговорился с моим… – Миссис Слэннинг взглянула на Эдварда, который странно смотрел на нее, пустым, но пристальным взглядом.

Уильям Парр заявил:

– Разве всем не очевидно, что заявления этой женщины – это заявления злобной склочницы, безосновательные, мотивированные одной злобой, а эти трое ни в чем не виновны?

Лорд Пэджет посмотрел на нас и наклонил голову:

– Да, думаю, это так. Миссис Слэннинг, вы порочное и надоедливое существо. Вы только отняли наше время.

Изабель задохнулась и теперь всеми силами пыталась совладать со своими чувствами, а Пэджет обратился к нам:

– Джентльмены, мы обсудим это между собой еще немного. А вы все подождите, пока заседание Совета закончится.

Он сделал знак страже, и нас вывели.

Мы вернулись в комнатушку, где ждали раньше. Как только дверь закрылась, я прочувствованно обратился к Филипу:

– Вы поступили хорошо, и спасибо вам! Вы хорошо отвечали.

Коулсвин горестно ответил:

– Когда дело касается веры, нужно говорить скорее с мудростью змеи, чем с простодушием голубки. Сам Иисус Христос сказал, что так до́лжно делать при необходимости. – Он посмотрел на меня. – Думаете, нас теперь отпустят?

– Очень на это надеюсь. Изабель выставила себя дурочкой. Нам повезло, что у меня друзья в Совете, а у Рича были свои основания не уничтожать меня. Пэджета, кажется, тоже перетянули на нашу сторону.

– Да. – Коулсвин нахмурился. – Гардинер и Ризли могли получить шанс расспросить нас подробнее о наших верованиях, что, по крайней мере для меня, было бы… непросто.

Эдвард сел на подоконник спиной к великолепному виду на реку и оперся головой на руки. Я сказал ему:

– Вы тоже хорошо держались, сэр.

Коттерстоук взглянул на меня. Из него как будто снова ушла вся энергия, и опять этот человек выглядел опустошенным и измученным, как вчера. Он проговорил:

– Вы сказали, что нужно сохранять твердость, чтобы они не использовали этих утверждений для нападения на друзей королевы. Теперь с этим делом покончено, но остается другое – то, что совершили мы с Изабель. – Эдвард посмотрел на Филипа: – И я знаю, что должен расплатиться за это.

Не успел мой коллега ответить, как дверь без стука отворилась и вошел Ричард Рич. Он посмотрел на Филипа и его клиента, которые торопливо встали, и скомандовал:

– Вы двое – выйдите. Подождите в коридоре со стражей. Я хочу поговорить с Шардлейком.

Филип и Эдвард вышли к стоявшим в коридоре стражникам из Тауэра. Рич закрыл за ними дверь и повернулся ко мне. На лице его было странное выражение – смесь злобы и восхищения.

– Ну, Шардлейк, ты отделался! С моей помощью… Было странно помогать тебе, сидя между Ризли и Гардинером, которые, зная историю наших отношений, думали, что я буду рад увидеть тебя на костре. – Ричард безрадостно рассмеялся. – Странное ощущение…

Я посмотрел на тайного советника. Он не заслуживал благодарности, так как, подобно Дирику, просто спасал свою шкуру, и поэтому я тихо спросил:

– Кто это придумал, сэр Ричард, – вытащить этот вздор на Тайный совет? Ведь обычно такие глупые обвинения, конечно, не попадают сюда. И зачем? Это как-то связано с королевой? Гардинер сказал…

Рич отмахнулся:

– Гардинер ловит всякую возможность на своем пути, чтобы напасть на королеву. Он зря тратит время: ему пора понять, что корабль уже уплыл. – Ричард снял шапку, открыв густые седые волосы. – Впрочем, ты прав: это глупо – и я пытался разузнать, кто внес этот вздор в повестку дня. Со мной не советовались. Такие вопросы решает Пэджет на основании советов из разных кругов. Не знаю, кто уговорил его включить это дело. Никто не признается, а я не смею слишком настаивать. – Его худое лицо на мгновение исказилось беспокойством, напомнив мне, как он смотрел на сожжение Анны Эскью. Должно быть, теперь Рич пребывал в страхе, что ее книга появится на улицах.

– Значит, это мог быть кто угодно? – уточнил я.

– Гардинер, Ризли, герцог Норфолкский, хотя его сегодня и не было, – любой… – Мой давний недруг злобно возвысил голос: – Насколько мне известно, мог и лорд Хартфорд. Он и его брат Томас были вчера у Пэджета, и были слышны их крики, я знаю.

– Но Хартфорд на стороне реформаторов. Он выручил меня.

Рич нехорошо улыбнулся:

– Так показалось, можешь мне поверить. Но в Совете люди могут вести одну линию публично и другую тайно. – Его голос понизился до злобного шепота. – После смерти короля и Парры, и Сеймуры захотят регентства над малолетним Эдуардом, а братья Сеймуры вечно ссорятся. Сэр Томас Сеймур считает, что должен получить место в Тайном совете, но королю известны его способности. И другие ножи точатся каждую неделю. – Он с ненавистью посмотрел на меня. – Что касается моих личных чувств, то не думай, что я снова тебе помогу, горбун. Если только это не будет в моих интересах. Я бы с радостью увидел тебя на костре. И с удовольствием любовался бы этим.

Я криво усмехнулся:

– Никогда в этом не сомневался, сэр Ричард.

– Значит, мы понимаем друг друга, – огрызнулся он. – Ну, Совет решил, что вы можете идти, стража проводит вас, – сообщил Рич, а затем вдруг с горящими серыми глазами проговорил: – Тебе повезло. Если у тебя еще осталась хоть капля ума, ты будешь держаться подальше отсюда. Не думай, что время кризисов прошло. – И он тихо, скорее себе самому, чем мне, добавил: – В последнее время и мне иногда хочется удрать, подобно зайцу.

Глава 37

Нас отвели на Общую пристань. Стражники сели в свою лодку, оставив нас среди переезда. Пока четыре человека с трудом выносили из дверей огромный разукрашенный шкаф, один его выдвижной ящик открылся, и оттуда на причал выскочила мышка. Она на мгновение замерла среди леса ног, не зная, куда бежать, пока кто-то не увидел ее и не сшиб ногой в реку.