Двуликая луна - Татьяна Величкина

— Мне доставили цветы для господина Веттина, — сказал он ровным голосом и, положив трубку, набрал номер полицейского участка.

Яхта плавно качалась на волнах и Огаста, выпив немного шампанского, поприветствовала вошедшего Рутгера Брауна и, предложив ему выпить, позвала прислугу, чтобы тот накрывал на стол.

— Хорошая работа, герр Браун, — улыбнулась Огаста, — такие люди нам нужны. Неужели ваш отец служил у нацистского генерала? — лукаво улыбнулась она, естественно зная всё об отце Брауна.

— Конечно, нет, — сверкнул глазами Рутгер, — но я знаю, что вам известно всё о славном прошлом моего отца.

— Я не поддерживаю нацизма и осуждаю всё, что с ним связано. Но нам не приходится выбирать, на Гитлера работали видные учёные, тайна открытий которых до сих пор за семью печатями. Вы вхожи в определённые круги, герр Браун, — Огаста поднялась с кресла и, подойдя к столу, выдвинула ящик с бумагами, — вот, это ваш счастливый билет, если так можно сказать.

— Я не хочу работать на вас, Веттин другое дело — это старые счёты, хотя мне было и не приятно… но я должен был расплатиться с ним.

— Выбор за вами, Рутгер, у вас есть время подумать, с кем быть, с нами или остаться с вашим орденом, но вряд ли их обрадует информация о том, что убийство важного члена их общества и вы, странным образом связаны, — она поднесла к тонким губам сигарету и, щёлкнув зажигалкой, затянулась.

— Это похоже на шантаж, — весь побелел от гнева Рутгер, — я… вы… вы ничего не докажете!

— Вам решать, герр Браун, если хотите — это шантаж, а по мне — достойная плата за вашу работу. И вы даже не поинтересовались, что я вам хочу предложить и начинаете строить из себя оскорблённого.

В каюту, без стука, вошёл Жако Бенуа, и, недоверчиво посмотрев на Рутгера, что-то шепнул ей на ухо.

— Нас ждут гости, — Огаста потушила сигарету и направилась к выходу, — моё предложение на столе, Рутгер, почитайте, сейчас вам ни кто не будет мешать.

Она закрыла за собой дверь, и Рутгер увидел, как у дверей остался стоять широкоплечий охранник.

Браун быстро просмотрел бумаги мадам Кинсли и понял, что она права, ничего здесь не было страшного, ей нужны были сведения, которые он мог запросто добыть, но тогда неизвестно как расценят его предательство бывшие друзья. Он не знал, как поступить. За работу Огаста обещала хорошо заплатить, и доказательством этому был чек с её подписью и необозначенной суммой в графе — оплачено. Он долго вертел перед собой чек и, положив его в папку с бумагами, направился к выходу, приняв решение.

Катя осторожно открыла дверь палаты и, посмотрев по сторонам, вошла в нее. Отец лежал на кровати, весь опутанный проводами и датчиками, он так постарел с тех пор, когда она видела его последний раз, что Катя еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Она закрыла за собой дверь и, вытащив из сумочки маленький флакон, открыла его. Поднеся пузырёк к губам отца, она, вылила ему в рот его содержимое и спрятала обратно в сумку.

— Папа, — Катя нежно погладила его седые волосы, — папочка… — она поцеловала его и почувствовала, как на глаза набежали слёзы. Она должна была увидеть, как он откроет глаза и не уйдет отсюда, пока не случиться то самое чудо, которое когда-то спасло Сергея, а потом и Костю. Она плакала и не знала, чего ждать от вещества, может отец никогда и не поправиться… Она снова посмотрел на него, и ей казалось, что прошло уже пол часа, а он всё не открывал глаза.

— Папа, я верю, что ты меня слышишь, даже если ты очень далеко, я так скучала по тебе, так хотела чтобы мы нашли вещество, которое тебе обязательно поможет. Всё должно измениться, ведь, что нам удалось пройти, было не зря и… у меня есть радостное сообщение, — она, немного помедлив, склонила голову на грудь отца. — Я маме еще не чего не говорила, но там, в Непале многое что произошло, у меня будет ребёнок и теперь ни что не разлучит нас с Серёжей. Я уже ничего и не кого не боюсь… но хочу, чтобы ты радовался вместе с нами и держал меня за руку, когда я выйду к гостям в свадебном платье… папа… — она, снова заплакав, стиснула руку отца и ощутила такую безграничную тоску, что у неё перехватило дыхание. В какое-то мгновение, она почувствовала, что рука папы нежно гладит ее по волосам. Катя подняла глаза, и всё ещё не веря своим глазам, улыбнулась. Она не знала, как себя будет вести, если отец придёт в себя, но была уверена, что не сможет сдержать бурных эмоций, однако сейчас в горле всё пересохло, и она не могла пошевелиться и произнести хотя бы что — нибудь. Отец смотрел на неё и улыбался, словно с ним ничего не случилось, и он всегда чувствовал себя превосходно.

— Катя, — от звука его голоса, девушка вздрогнула.

— Папа, я так рада… что оно подействовало…

— О чём ты, Катюша? — не понял отец, и Катя начала ему рассказывать обо всем, что случилось с ними в Индии и Непале. Отец слушал и переживал все, что произошло с ребятами, так словно сам был там. Когда Катя закончила, он приподнялся на своей кровати и, взглянув на приборы, непонимающе посмотрел на дочь.

— Я вызову врача и скажу, что ты пришёл в себя, — нежно улыбнулась Катя.

Прошло несколько недель и вскоре все собрались по поводу чудесного события. Катя вышла в белом платье и была еще прекраснее, чем в тот злополучный день, её волосы были украшены цветами, а на обнажённые плечи, выглядывающие из платья, был наброшен прозрачный шарф. Она подошла к Сергею и, нежно взяв за руку, поцеловала его.

— Ещё рано целоваться, — покачал головой Бабенко, который стал еще массивнее, и рядом с ним Лиза смотрелась такой хрупкой и маленькой, что Катя подумала, он сейчас раздавит её своим рукопожатием.

— Лёшка, Лиза, как я рада вас видеть! — она с радостью обняла своих друзей.

— А мы не одни, — покачала головой Лиза.

— Наташа! — Катя бросилась на шею к своей подруге, рядом с которой стоял незнакомый ей мужчина.

— Катюша, — Наташа крепко поцеловала ее, — вот познакомься, это Кирилл.

— Боже мой, как я рада всех вас видеть, — улыбалась Катя, и ей казалось, что её широкая улыбка растянулась от уха до уха.

Любаша стояла рядом с Костей, который был страшно горд тем, что ему снова поручили быть свидетелем.

— Катя, я не узнаю своего мужа, — покачала головой Люба, — что вы с ним сделали?

— Да, Костя изменился, — согласилась Катя, — но мне кажется, он стал лучше, он стал земным, вырос из своих компьютерных фантазий.

— Ты права, — кивнула Люба и, ойкнув, положила руку на живот, — вчера я была на УЗИ, мне сказали, будет мальчик.

— Любаша, он у тебя уже толкается?