Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

Оймах знает

Держитесь за руки

Истинный путь откроется

Помимо них, на табличке были какие-то стрелки с цифрами и два незнакомых мне значка — один был угловатый и острый, похожий то ли на отрезок чьей-то кардиограммы, то ли на волчью морду в стиле примитивного кубизма, а другой состоял из двух концентрических окружностей с загибающимися кверху округлыми «ручками». Между двумя этими значками протянулся единственный цветной элемент всей композиции — ярко-красная черточка, видимо нарисованная краской.

— Ух ты, — многозначительно произнесла я, возвращая журналисту телефон. — Многозначительно.

— Да, мне тоже так показалось, — рассмеялся Кори, качая головой. — Как я уже начинал говорить, впервые они появились в семидесятых, и их находили по всему Восточному городу — на стенах зданий, на асфальте, даже на деревьях и мусорных баках. Всего было найдено чуть больше тридцати табличек, и предположительно все они были развешены в течение одного года, просто часть из них не сразу заметили.

— Кто их развешивал и зачем, удалось узнать? — спросила я, невольно заинтересовываясь этой историей. Ей действительно удалось ненадолго отвлечь меня от того бардака, что творился в моей собственной жизни.

— К сожалению, нет, — покачал головой мой собеседник. — Тогда их все сняли и спрятали, но расследование не то чтобы очень активно проводилось… Скажем так, полиции было тогда чем заняться, помимо странного стрит-арта. — Диана рассмеялась его шутке, и я тоже вежливо улыбнулась. — В «Нью Джорнал» вышла большая статья об этом деле около десяти лет назад, у них был целый выпуск, посвященный старым городским легендам. Я тогда работал у них на побегушках и помогал готовить этот материал. Ну, точнее приносил сэндвичи ребятам, которые реально над ним работали. — Его взгляд стал немного рассеянным, словно он на несколько мгновений погрузился в воспоминания своей юности. — В общем тогда мне показалось это просто любопытным, но… То фото, что я показал вам, Хана, было сделано не в семидесятые.

— Появился подражатель? — предположила я, мгновенно уловив ход его мыслей.

— Пока неясно. За неделю я нашел четыре подобных снимка в соцсетях, все они были сделаны разными людьми и в разных частях города. Если вы читали мои статьи, то знаете, что я люблю такого рода загадочные истории и неразгаданные тайны. Не знаю, получится ли из этого полноценный материал, но…

— А вы кем работаете, Хана? — вдруг перебила его Диана, кажется недовольная тем, что он так разоткровенничался о своей работе с первой встречной.

— Я клерк, просиживающий штаны в пыльном офисе, — ответила я, ничуть не смутившись. — И статьи Кори порой очень помогали мне скоротать эти невыносимые рабочие часы.

— Рад это слышать, — рассмеялся бородач. — Я начинал эту писанину скорее как хобби и никогда не думал, что мои интересы будет разделять такое большое количество людей.

— В нашем мире достаточно тайн и недосказанностей, так что здорово, что порой кто-то разбирается хотя бы с частью из них, — вернула ему улыбку я. — Запись удалось расшифровать?

— Ребята из «Нью Джорнал» сошлись во мнении, что это какой-то код, но понять, что он значит, можно лишь обладая некой недостающей информацией. «Оймах» это скорее всего имя или фамилия, но также возможно, что это название фирмы или некого продукта. Я сейчас как раз занимаюсь тем, что по своим источникам проверяю, была ли в семидесятых зарегистрирована подобная торговая марка или вроде того. Потому что, судя по телефонной книге тех лет, в Восточном городе проживало больше семидесяти Оймахов разных возрастов, и пока я морально не готов разбираться в биографии каждого из них.

Кори мне нравился. Он много улыбался, говорил спокойно и рассудительно, а главное явно отлично разбирался в своей теме и был открыт к обсуждению. Я бы с удовольствием поговорила с ним подольше, но мне не хотелось лишний раз тревожить Диану, которая, судя по всему, очень болезненно реагировала на любое присутствие других женщин рядом с ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К тому же я вдруг осознала, что Макс до сих пор не вернулся. Он собирался принести мне что-нибудь выпить и пропал, но, отвлекшись на разговор с журналистом, я не сразу это поняла. Конечно, его запросто мог кто-то перехватить и заболтать, однако мне все равно стоило его найти и сказать, что со мной все в порядке. Поблагодарив Кори за интересную историю, я поднялась с дивана, буквально кожей ощутив облегчение Дианы, и проследовала в другую комнату, где стоял бар с напитками. Макса там не было — как и Джен.

Остановившись посреди помещения, частично заполненного людьми, я прикрыла глаза, стараясь настроиться на запах подруги, резко и сильно выделявшийся на фоне прочих. Конечно, у меня не получилось бы выследить ее, как это делали гончие из полиции, но я хотя бы могла предположить, как близко она сейчас находилась — или как давно ушла. Двигаясь в том направлении, где, по моим ощущениям, запах становился ярче, я поднялась на второй этаж. Здесь почти все лампы были выключены, и оттого я сразу обратила внимание на тонкую желтую полоску света, тянущуюся из-под дальней двери. Здесь я ориентировалась хуже, потому что Макс почти никогда не приглашал нас наверх, но интуиция мне подсказывала, что за той дверью почти наверняка находилась его спальня.

Я замерла в неуверенности. Запах Джен, который здесь ощущался совершенно отчетливо, не был возбужденным или чересчур сочным, а значит, что бы там ни происходило, это вряд ли было связано с сексом. Да даже если и так, какое право я имела вмешиваться в ее личную жизнь? Ведь я до сих пор не знала, что ей сказать и как объяснить свое поведение там, снаружи. Да, мы обе перегнули палку, но отчего-то именно я ощущала себя виноватой. Легко было оправдывать себя инстинктами или чем-то подобным, но то, что там произошло, касалось не только нас двоих. Со мной однозначно творилось что-то странное, и мне совсем не хотелось, чтобы оно испортило мои отношения с лучшей — да и по сути единственной — моей подругой.

Вытащив телефон, я неуверенно набрала ей сообщение:

«Хочешь поговорить?»

Ответ пришел не сразу, и от него у меня неприятно защемило в груди:

«Давай не сейчас»

Мне показалось, что я краем уха уловила какое-то движение в спальне и приглушенный голос Макса. Словно он успокаивал ее. Или о чем-то просил.

«Мне тебя дождаться?» — отправила следующее сообщение я.

«Возьми такси и езжай домой», — последовал ответ. Очень в стиле Джен — ничего лишнего и никаких вопросов или просьб. Словно я в самом деле была ее младшей сестрой или даже ребенком.

Ее омегой.

Моя метка на руке отозвалась недовольной пульсацией в ответ на эту мысль, и меня снова охватило то самое острое чувство отторжения, что заставило оттолкнуть подругу от себя.

— Что ты о себе вообще возомнил? — проворчала я, разворачиваясь и направляясь обратно к лестнице. — Истинная связь, как же. Прекрати портить мне жизнь, парень, пока я не решила испортить твою. Я все еще могу пойти в полицию и рассказать о тебе.

Произнеся эти слова вслух, я вдруг устыдилась собственной глупости. Теперь все звучало так, словно я в самом деле решила не идти в участок только для того, чтобы помочь ему.

Я считаю, что сейчас наша биология решает за нас больше, чем мы сами.

Слова Джен предательски всплыли у меня в голове, и мне пришлось приложить определенные усилия для того, чтобы не ругнуться вслух. Могла ли я быть в себе уверена? В том, что поступаю так, как сама считаю нужным, а не как диктуют мне мои инстинкты? Я не понимала, что со мной творится, но это определенно не было нормальным. Ничего из того, что произошло в последние сутки, не было нормальным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Надев куртку, я спустилась на первый этаж и вышла из здания. Отчего-то очень захотелось курить, но своих сигарет у меня не было, и поэтому я решила дойти до круглосуточного магазина на углу. Холодный воздух ноябрьской ночи бодрил, но недостаточно для того, чтобы полностью прийти в себя. Меня трясло — от выпитого, от пережитого, от собственных назойливых мыслей и страхов. В моей голове было слишком много всего, я просто не могла ни на чем сосредоточиться, и все, что мне оставалось, это шаг за шагом двигаться по полупустой ночной улице, надеясь, что физическая усталость поможет разогнать застоявшийся мысленный поток.