Власть - Эльчин Гасанов

Последние слова она сказала мне в ухо, наклонившись. Волосы распустились на лицо мне. Приятно запахло духами "Шанель". Я попытался ей возразить, она закрыла мой рот рукою:

- Молчи...Ой...молчи говорю...ай...ай...не скупись...прибереги к финалу силы...если не ты...никто не сделает это...никто не займется тут национализмом...Должны явиться перемены...еще не время тебе сойти со сцены...ой...мама...стой за кулисами пока...таков закон, играешь до конца...мама...ты что со мной делаешь...ааай!!!!...

Наши губы слились в поцелуях, и жала языков стали плести пути к блаженству.

- Мама, я какать хочу!

Рядом с нами стоял ее 5 летний сын. Он был сонный, глаза протирал. Было темно в комнате.

Я впервые столкнулся с хитростью женщины. Она укрыла своими длинными локонами мое лицо, и сын ее подумал, что я его отец - Эмиль.

- А что это вы с папой тут делаете?

Она тут же ответила.

- Я ему делаю массаж, а ты иди, я сейчас приду (при этом еще сильнее налегая на мое тело, чтобы его не видно было. Мне было больно на себе терпеть такую массу).

Облом был, конечно, дикий, не помню, как я выбежал оттуда. Гулял я долго, до утра.

На следующий день мы с Эмилем сидели в пивной. Пили пиво с креветками и вяленой шамайкой. И водка стояла на столе. Осушив бокал, он взглянул на меня.

- Эльчин, национализм порождает патриотизм и ...войны. Ты прав. Есть политические государства, а есть национальные. Национальное государство намного сильнее политического. Даже если оно распадется, то все равно поднимется на ноги, встряхнется, придет в себя, и пойдет дальше. Я понимаю, слабый наш народ, и поэтому, в человеке просыпается волк, когда он видит перед собой барана! Это тебе ни козявки на морозе трескать.

- Э, Эмиль... чем дальше в лес, тем ну его на хер!!! Удивительно, что меня никто не понимает, ибо и в голове и жопе течет одна и та же кровь.

- Это остроумно. Но давай выпьем за настоящих мужчин! (Он привстал) Мы друзья, тем более - родственники! Это двойная дружба. Ох... как развязался язык! Я водку бы выпил только за то... а впрочем, могу и за это. Дай сигарету!

Я ему протянул "Sobranie". Он отхлебнул с бокала пиво, вытер рот салфеткой, закурил, потом взглянул на меня.

- Мдя... ну и рожа у тебя. Совсем за собой не следишь. На кого ты похож, революционер! С такой пачкой тебе детей пугать, а не народ подымать на ноги. Опять вчера надрался? Алкаш!

У меня на самом деле лицо чуть скривилось от вчерашней гулянки с его женой.

Но Эмиль мне нравился, он хороший парень. Главное, он честен был, и не был он злопамятен.

Мы выпили, потом еще, еще...еще... и разошлись.

...

Потом я стал утихать, затухать. Наступила пора утомления моего собственного национального духа, утратившего в себя веру. Я начал отшатываться от нее. Метался, колебался.

Вернее, моя политическая идея стала таять, рушится.

Ужасная разница была в том, что между моими писанинами, выступлениями перед публикой и основным политическим движением существовала огромная пропасть. Только полоумный слепец не заметил бы ее. А растрачивать себя на второстепенное я не хотел.

И еще, это очень важно! Каждый человек не должен себя переоценивать. Он должен знать свои силы и возможности. Недооценивать себя тоже не правильно. Главное, себя оценить по достоинству. Но это большая редкость.

Иначе не было бы в жизни политзаключенных, которые явно себя переоценили. Пример - Игбал Ага - заде, Рауф Ариф оглы, Расул Гулиев, Муталлибов, и прочие так называемые борцы за справедливость, которые попали в тюрьму, или же скрываются за рубежом, вдали от Родины своей. Они явно переоценили свои возможности, или же недооценили своих противников.

И я начал думать: а что если экономическая и политическая стабильность в Азербайджане протянет долго. Что тогда? Кому нужна моя идея? Кто меня поддержит? Идею могут поддержать только в случае крайней необходимости. Когда в обществе творится хаос и бардак, кругом обиды и страх, в правительстве кризис, власть дрогнула; только тогда народ начнет думать, как же выбраться из этой ситуации? И вот тогда самый раз выйти на арену как националист.

Выбрать классового врага в лице чужого государства, и повести толпу за собой, как Данко вырвав сердце, осветил народу путь.

Но когда тихо и мирно, все подымут на смех любое проявление политической новизны. Пусть даже это новинка полезна для нации. Все надо делать своевременно. Ложка хороша к обеду. Если даже национализм сейчас здесь нужен, то время это еще не поспело, и выдвинуть вперед этот вопрос еще рано.

Точно так же, как ребенок должен родиться через 9 месяцев, а не через 5 или 6. Все имеет свой срок, черед.

И к тому же, эта идея только родилась, ее впоследствии можно внушить более молодым, когда они вырастут. Может тогда в Баку будет ужасно неспокойно, и будет реальнее для выхода на сцену.

Бездушной толпе это не объяснишь. Толпе вообще ничего не надо объяснять. Им нужна ярость, страсть, истерия. Люди ждут команду, призыв. Народу нужно чувство, а не разъяснение мировой политики или своей партийной платформы, как это делают почти все политики Азербайджана.

Хуже всего быть мишенью в тире с плохими стрелками.

Значит, опять я ошибся, прогадал со временем. Опоздал, или еще слишком рано?

Но ничего, слава Аллаху, пока в Баку спокойно. В любом случае, эта идея у меня в кармане. Она моя! И если время подойдет лет через 10, а может и 15, то я смогу привить идею молодым политикам, хотя бы даже сыну своему.

Я не боюсь писать об этом открыто, ибо знаю, что украсть идею невозможно. Ее можно понять, это максимум, но ее еще надо претворить в жизнь. Знать мало, надо еще уметь!

Поднимая национальный вопрос, следует учитывать, что он требует полной отдачи до полной гибели безо всяких дверей с надписью "Запасной выход''. Этот вопрос требует гарантий, что если загремит он, загремишь и ты.

Мне нужны единомышленники. Где они? Каждый человек по жизни выбирает путь, и достойных так немного. А я пойду путем Хайяма: пусть буду я один, чем с кем-то, как нибудь.

Пока тут тихо и спокойно. Я окружен счастливою семьей. У меня скромный уют, свой стол, свой уголок, где мирный ангел обитает. Хочу, чтоб все вместе бродили по приморскому бульвару до утра, как было это раньше, при Союзе.

Я подумал, так пусть же будет хорошо всем, пусть все улыбаются, смеются, работают, тихо - спокойно живут, нежели в обществе будет страх, и я вновь прыгну в неизвестность. Надоело мне, клянусь тебе - читатель. Стоит ли свеч этот геморрой?

Хочу спокойствия и мира. Не хочу быть летчиком - испытателем. Постоянно пролетать и испытывать нужду. Хотя...не знаю даже толком, что хочу от жизни я. И все - таки, однако...Идея не плоха! Не хотел я совершать "политическое самоубийство''. В историю гораздо легче влипнуть, чем войти.

Я АЗЕРБАЙДЖАНЕЦ!!!!

Нельзя быть счастливым, минуя национальный вопрос! С этим надо что-то делать! Надо разобраться с расой и кровью! Идея зовет нас!

Волновались в отваге мои мысли, и в воображении моем корабль плыл. Бригантина. Паруса надулись, армада двинулась вперед. Плыву. Куда ж мне плыть?

...

Долго бродил я по городу. Размышлял, громко вслух разговаривал сам с собой. Прохожие замечали это, и мне порой бывало стыдно. Я отворачивался, скрывал лицо, дабы остаться незамеченным для них.

Неожиданно, совершенно случайно я встретил на улице старого - старого товарища, с которым мы обкуривались, курили анашу, лет, по меньшей мере, 17 тому назад. Как сейчас помню, мы сидели в беседке, украдкой он забивал, "колбасил" коноплей папиросу, потом, передавая друг другу готовый патрон, жадно затягивались... Все это пронеслось перед глазами.

Он был такой же, не изменился. Кажется, и сейчас этим занимался. Но я то был другой! С тех пор прошло ужасно много лет.

Для меня анаша покрылась ржавчиной старины. Посмотрев на меня, он воскликнул:

- Неужто ты? Кого я вижу!!! Как ты изменился, Эльчин! Э! Какие у меня могут быть дела? Все так же, там же. Я слышал, ты работал в органах...А, уже уволился. ...Ясно...Слышь, а у тя немного денег не будет? Под зарез нужно! Дочка у меня болеет, лекарство нужно купить. А? Да сколько сможешь. Вот спасибо, я верну. Да нет, верну, ты что. Крассава! Ты мне свои координаты не оставишь? Что? А, ну как хочешь.

Мы распрощавшись, разошлись.

Через неделю - другую я пошел на эстакаду. Она находиться на 20 участке (пос. Баилово).

Там я стал свидетелем одной сцены, которая потрясла меня. В тот день был страшный ветер. На море норд, штормило дико. Холод жуткий, неприятный. Хорошо, что я пропустил перед этим граммов 150 водки. Тело грелось изнутри. Без этого я вообще продрог бы.

Я вышел на середину размокшей от волн эстакады. Кругом ни души. Атмосфера была демоническая. Ветер, гроза, волны поднимались на 30 метров высотой, и несколько секунд не падали. Море гневно бурлило, вздувалось и ревело. Погода свирепствовала. Как будто небеса рвались в бой.

Ветер сотрясал железные канаты эстакады, ее прутья и арматуру. Звук и грохот стоял невыносимый. Я укутался потеплее в пальто.