Дипонегоро - Михаил Колесников

Со всех княжеств и округов Явы были согнаны люди. Остров покрылся казармами и военными госпиталями. В Семаранге появилась мастерская для, литья пушек, в Сурабае — оружейный завод. Вокруг Батавии и других городов сооружались новые форты. Армия увеличилась с четырех тысяч до восемнадцати тысяч солдат.

Даидельс начал строительство военно-почтового тракта от Аньёра до Панарукана протяженностью свыше тысячи километров. Как управлять страной, перебрасывать войска без хороших дорог?.. Чтобы проехать с запада на восток Явы по джунглям, нужно сорок дней; теперь тот же путь покрывался за неделю.

Это было невиданное по размаху строительство подобные деяния, конечно же, входят в историю веков. Сотни тысяч согнанных на стройку яванцев нашли могилу в непроходимых болотах и джунглях.

Когда султан Бантама отказался поставлять рабочую силу, Дандельс, ослепленный яростью, бросил армию на Бантам, стер с лица земли город, казнил главного министра, сослал непокорного султана на Амбоину, а его государство объявил владением Голландии.

Не менее жестоко расправился «железный маршал» с регентом Мадиуна принцем Ронго. Принц Ронго поднял восстание в своем маленьком княжестве. Восточная и Центральная Ява пришла в движение. Ронго созвал крестьян, сформировал из них боеспособные отряды, вооруженные не только копьями, но и бамбуковыми пушками. К нему примкнул со своим отрядом беглый крестьянин Абдулла. Ронго установил связь с несговорчивым султаном Джокьякарты Сепухом, получил от него подкрепление.

В войсках Ронго появился таинственный пангеран Дипонегоро — умелый, хитрый вождь. Он доставлял много неприятностей голландцам: совершал смелые налеты на голландские форты, вырезал солдат и офицеров, захватывал обозы с продовольствием и оружием. Крестьяне называли его «принцем Свободы». Выяснить личность Дипонегоро шпяонам так и не удалось: он был неуловим, как ветер.

Пришлось бросить дивизию против Ронго. Началось поголовное истребление туземцев. Им отрубали головы, привязывали их к заряженным пушкам, расстреливали.

Ронго, когда его привязали к пушке, вел себя мужественно. Не просил пощады, стоял с гордо поднятой головой и плотно сжатыми губами. Лишь на мгновение на его лицо легла печаль, когда офицер разрешил подвести к нему годовалого сына — Сентота.

— Не забывай это! — сказал Ронго сыну громко. В толпе крестьян стояли два человека: Онтовирьо и Киай Моджо. В глазах богослова стояли слезы. Принц сжал ему руку.

— Не плачь, мой брат. Мы отомстим за все…

Крестьяне знали, что под именем Дипонегоро скрывался в эти бурные дни не кто иной, как Онтовирьо. Это он нанес войскам Дандельса большой урон. Каждый из крестьян мог подбежать к офицеру и указать на принца. Но в огромной толпе не нашлось ни одного предателя. Принц Свободы должен быть на свободе!

Онтовирьо взял Сентота на руки и унес подальше от места казни.

— Когда научишься владеть копьем, приходи в Тегалреджо, — сказал принц ребенку. (Он знал, что эти слова передадут Сентоту потом.)

Дандельс ради дела не щадил никого, даже главных чиновников Совета Индии. Раньше Совет Индии управлял Нидерландской Ост-Индией; теперь «железный маршал» управлял Советом Индии. К каждому чиновнику он приставил негласного соглядатая. Разветвленная сеть доносчиков, шпионов опутала страну. Шпионы таились и во дворцах султанов, и в голландских конторах, и в военных фортах. На доносчиков Дандельс не жалел денег. Они разоблачали заговоры, оберегали генерал-губернатора от покушений. Дандельс не считался с юридической процедурой: вешал и туземцев, и голландцев, и французов. Просыпаясь утром, человек не знал, чем закончится для него вечер.

«Железный маршал» не терпел инакомыслящих, возражающих. Их доводы казались ему вздорными. Он не признавал разумных доводов, ибо исход всего зависел лишь от его желаний, его воли. По примеру Наполеона он создал трехступенчатую полицию. Вскоре провокаторы, шпионы, доносчики стали подлинными правителями Явы: даже высоких должностных лиц они держали в вечном страхе.

Особенно легко жилось льстецам и подхалимам. «Железный маршал», абсолютно лишенный чувства юмора, за чистую монету принимал славословия льстецов, повышал им жалованье, раздавал чины, премии. Это были, по его мнению, надежные, понимающие люди. А так как льстецов становилось все больше и больше, то Дандельс, или «господин грохочущий маршал» (как стали называть его в насмешку яванцы), задыхался от нехватки средств.

Необходимо содержать огромную армию, флот, который он создал из, мелких быстроходных судов, сооружать новые форты, прокладывать дороги, выплачивать жалованье чиновникам, щедро снабжать деньгами полицию!..

В инструкциях, полученных Дандельсом еще в Европе, ему поручалось для смягчения обстановки в Ост-Индии отменить принудительное выращивание кофе яванцами и принудительные поставки сельскохозяйственных продуктов.

Но поступки Дандельса обуславливались кажущейся необходимостью. Он сделал все как раз наоборот: приказал увеличить число кофейных деревьев с 27 миллионов до 72 миллионов. Он плохо знал реальную жизнь, а быт крестьянства в особенности, и надеялся, что его затея принесет небывалый доход. Цены за принудительные поставки он снизил до предела. По сути, крестьяне поставляли кофе государству почти бесплатно. Так как водные пути контролировались англичанами, вывозить кофе для продажи в Европу не представлялось возможным. Все склады ломились от запасов кофе. Вороха кофе гнили под тропическими ливнями, кофе выбрасывали в море… Но Дандельсом овладела навязчивая идея — увеличить доходы. Он ввел монополию на рис. Крестьяне обязаны были сдавать весь урожай государству. Затем этот же рис государство продавало населению по высоким ценам. Разразился самый великий за всю Историю острова голод. Вымирали целые провинции. Казна по-прежнему пустовала.

«Грохочущий маршал» приказал выпустить бумажные, ничем не обеспеченные деньги. «Грохочущие» банкноты отказывались принимать. Маршал пообещал расстреливать каждого, кто посмеет игнорировать новую валюту. Но валюту игнорировали… Тогда генерал-губернатор заставил банки отдавать звонкую монету в обмен на бумажные деньги. Всех, кто сопротивлялся, бросал в тюрьму, расстреливал. Чиновник Гунс, назначенный «министром финансов», дрожал, как мышь, зажатая в кулаке. «Деяния» диктатора наводили на него ужас. Ему чудился час грозной расплаты.

Если Наполеон, умеющий трезво оценивать обстановку, иногда склонялся перед обстоятельствами, то Дандельс — никогда! Он был логиконепроницаем, а следовательно, несгибаем. Недаром чиновники присвоили ему кличку «Каменное ухо».