Избранное - Александр Гитович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1964
«Так, во флотской форменной шинели…»
М. Ю. Лермонтову
Так, во флотской форменной шинели,Черной среди серых, на снегу,Я ли не находка для шрапнели,Не подарок лютому врагу?
Но, судьбе навстречу вырастая,Я иду не медля, не спеша.Где ты, Вулич? Где твоя простаяСербская и страшная душа?
14 декабря 1939
Теплоход «Сибирь»
«Жить — страшный пир не прерывая...»
Жить — страшный пир не прерывая...Горит свеча, звенит металл.Игра ведется роковая —Ты сам ее изобретал.
Ты жив? — Кто эту ставку снимет?Врагам открыт твой добрый клуб.О, ты расплачивался с ними,Не горевал и не был скуп.
Но чем платил ты в час печали,Наедине с собой самим,Об этом и друзья не знали,Да и не нужно это им.
А дни бегут, проходят годы,И ты, сгорающий дотла,С твоею призрачной свободойВдвоем остались у стола.
Что ж, кто-то где-то знает меру,И, проигравшим на пируЛюбовь и дружбу, стыд и веру,Ты продолжай свою игру!
1941
«Тебе это нравится, что ли, чудак?..»
Тебе это нравится, что ли, чудак?Поэты кругом. Остряки.И вместо пустыни и солнца — коньяк,Нарзан — вместо горной реки.
И долго ты жить собираешься так?Ну, умник, ответь! Изреки!
1939
«Мне — жизнь и смерть. Тебе — одна забава…»
Мне — жизнь и смерть. Тебе — одна забава.Закат. Конец томительного дня.Как много отнято. А ты вдобавокИ мужество украла у меня.
Ужели я такой судьбы достоин?Среди войны какой придумал враг,Чтоб вышел не ревнивец и не воин,А просто грустный, мнительный дурак?
Но от щедрот своих или из чувстваДобра и Материнства, ты опятьМне оставляешь в жизни два искусстваДва утешенья: пить и умирать.
14 декабря 1939
Теплоход «Сибирь»
В поезде
Вот отдых твой: здесь нету даже писем,А только поезд — сквозь песок пустыньТы одинок — и, значит, независим.Сядь, покури и от страстей остынь.
Там — за окном вагона-ресторана —Песок, нагретый солнцем. Тишина.И для тебя уже совсем не странно,Что существует на земле она.
А ночью — все по-старому. И сноваОт прошлого избавиться нельзя,Опять проходят в сумраке суровомПотерянные годы и друзья.
Порой поверить трудно, сколько вздоруИдет на ум. А ты — гляди во тьму,Не спи всю ночь, броди по коридору,За все плати искусству своему.
1939
Бессонница
— Чего тебе надо от девочки этой?Смятения, грусти, заплаканных глаз,Тревоги, хотя бы и в рифмах воспетойВпоследствии? — Ладно. Я слышал не раз.
Веди меня мучить в бессонный застенок,Затем что и в этот раскаянья часЕсть в горечи маленький, подлый оттенокТщеславия. Вот тебе все. Без прикрас.
1938
Тринадцать стихотворений
Воспоминание
Без отдыха, без совести,Не спит моя душа —Работает бессонница,Мне память вороша.
Но все воспоминанияВ одно свела она:Там тоже утро раннееВенчает ночь без сна.
Весна
Последняя — перваяБудет она —
Святая и грешнаяНаша весна.
И сбудутся все —Что придумала ты —
Святые и грешныеНаши мечты.
И вместе с природойВозвысится вновь
Слепая и зрячаяНаша любовь.
Ожидание
Опять считать часы, минутыДо возвращенья твоегоИ что-то говорить кому-то,Не зная толком для чего.
И все ж я не кляну нималоЖизнь, что порою тяжела, —Она опять иною сталаИ больше смысла обрела.
Остров Святой Надежды
Все то, что раньше с нами было,Не существует. И теперьСамо грядущее открылоНам предназначенную дверь.
Войдем ли мы в нее как люди,Борцы, любовники, друзья?Ужели в жизни, той, что будет,За счастье биться нам нельзя?
Скорая помощь
Знала бы — разбилась в доскуИ взяла, сейчас, вблизи,Нашу нищенскую роскошь —Ленинградское такси.
И, собрав святые силы,Позабыв про все дела, —Может быть, похоронила,А быть может, и спасла.
«Я еще иногда залюбуюсь тобой…»
Я еще иногда залюбуюсь тобой,Как чужою невестой — чужою судьбой.Где оно — обручальное наше кольцо?Где — чужое — навеки родное лицо?
Тост
За то, что я счастья тебе не принес,Желавший его до болезни, до слез,Мы, может быть, выпьем с тобою вдвоем,И люди нам скажут: напрасно мы пьем.
«Когда мы устроим наш царственный пир…»
Когда мы устроим наш царственный пир,При блеске придуманных звезд,Стакан подыму я, реальный как мир,И короток будет мой тост...
Ссора
Но мы решили: будь что будет,И, вопреки молве худой,Пусть победителей не судятИ жизнь не будет им судьей.
«И полночь, и звезды, и дверь — на засов…»
И полночь, и звезды, и дверь — на засов.И милые губы прильнут...Я выдумал это за двадцать часов,За тысячу двести минут.
«На печальном своем изголовье…»
На печальном своем изголовьеТы глаза потихоньку открой.Называется это любовью,А не жалкой любовной игрой.
Называется это судьбою,Где далекая даль впереди.Ты почувствуй — я рядом с тобою,Головой у тебя на груди.
«Обещанья, потери, попреки…»
Обещанья, потери, попреки —А чего же мне лучшего ждать?Жизнь свои преподносит уроки,И все это еще благодать.
Далеко ли до смерти? Не знаю,Не пророк я в домашнем аду —Не тоскую по лучшему краю,Но чего-то хорошего жду.
Встреча весны
Весна, о которой скворцы голосят,Ее я встречал не одну — пятьдесят.
Так что же мне делать с последней весной,Когда тебя нет и не будет со мной?
1958
Болезнь (Пять стихотворений)
1. «Что-то было, что-то будет…»
Что-то было, что-то будет —Бог когда-нибудь рассудит,А пока что день да ночь —
Все бессмысленней, все хуже.Сердце вымерзло от стужи,И дровами не помочь.
2. «Куда мне, деревенщине…»
Куда мне, деревенщине,До городских услуг, —
Но где ж такая женщина,Чтоб почитала вслух,
Чтоб прочитала сказочку,Веселую до слез,
А я ей — без указочки —Все б рассказал всерьез.
3. «Вот она — дорога торная…»
