Сборник " " - Эд Макбейн

– Кеннон? – спросил мужчина за столом. Что-то неприятное было в его голосе, словно его раздражал мой слишком заметный интерес к блондинке.

– Кеннон, – ответил я.

– Чарльз Семмлер.

– Я думал, что вы еще все на Рикерс-Айленд, Семмлер.

Его глаза сузились, рот сжался, затем он расслабился и улыбнулся:

– Вы знаете меня, не так ли, Кеннон?

– Знаю. Сколько детей вы развратили на этой неделе?

– Не дерзи, Кеннон. Я оказываю тебе любезность...

– Небольшая прогулка в машине? Большое спасибо за нее.

– Этот бродяга, которого нашли с дыркой в голове, – им мог быть ты.

– А бездельник в мелкую полоску – один из твоих мальчиков?

– Нет. Он приезжий. Его имя Бак Графтон. Это тебе что-нибудь говорит?

– Нет.

– Ну, а Бенни Мэллоу?

– Уже теплее. Значит, все это связано с ним?

– Ты точно помнишь Бенни?

– Конечно. Я дал показания, из-за которых его отправили в тюрьму. Пять лет назад. Так это все связано с ним?

– Бенни все еще тянет срок. Бак Графтон нет. Бенни попросил его повидать тебя.

– И мертвый бродяга в подъезде...

– Подарок от Бенни.

– Чудесный подарок.

– Верно. Он должен был быть еще чудеснее, но достался не тому.

– Над этим стоит подумать... Что тебе надо от меня, Семмлер?

– Одолжение.

– Я думал – это ты мне делаешь одолжение.

– Ну тогда взаимное одолжение. Может получиться очень мило.

– Слушаю, – сказал я.

– Отлично. Так вот, Графтон и не узнает, что попал впросак. Он не будет больше искать Кеннона. Он отправится обратно к Чи Суну. Если, конечно, не узнает, что ты все еще жив...

– Ну и?

– Он может обнаружить это очень легко.

– До сих пор я ничего еще не услышал.

– Есть парень, которого мы хотим убрать с дороги. Он находится в Бауэри. Если я пошлю кого-нибудь из своих, они не смогут до него добраться. Ты не прогадаешь, сделав это дело. А кроме того, мы ручаемся, что Графтон отправится на следующем самолете к Чи Суну...

– Кто этот парень, которого нужно убрать?

– Ты не знаешь его.

– Почему ты хочешь устранить его?

– Это мое дело.

– Отлично. Оставим это. Мне ни к чему знать лишнее...

– У тебя нет выбора, Кеннон.

– Нет? А с чего ты решил, что я испугаюсь Графтона? До того, как вы схватили меня, я шел к нему. Рано или поздно он обнаружит, что я все-таки жив, так ведь? Я сам скажу ему об этом.

– Может быть, к тому времени, как ты соберешься сказать, ты уже не будешь таким живым...

– Стало быть, так?

– Стало быть, так. Это означает: Курт Кеннон уже мертв. И у полиции достаточно хлопот и без того, чтобы разбираться, откуда появился другой труп Кеннона. Мы же ничего не теряем. К тому же копы не очень-то интересуются мертвыми бродягами.

– Ты, должно быть, держишь меня за дурака, Семмлер. Допустим, я соглашусь убить нужного вам человека. Но что помешает мне, выйдя отсюда, бросить все к черту?

– Не глупи, Кеннон. Бауэри не так велик, да и мир тоже тесен. Я могу послать десять человек, и они доставят тебя через полчаса.

– Если десять парней такие крутые, почему ты не пошлешь их к этому типу?

– Он знает всех моих мальчиков. Им не удастся незаметно его выследить.

– Но у тебя есть мальчики за пределами города?

– Они не годятся для серьезной работы.

– А как насчет Бака Графтона? Он уже, похоже, замаран – все время катается, убивая людей.

– Он не подходит.

– Почему?

– Это мое дело.

– Когда ты просишь меня убить кого-то, то это тоже мое дело. Почему Графтон не может сделать эту работу для тебя? По-моему, он-то как раз подходит.

– Графтон работает на синдикат Чи. Я не хочу, чтобы кто-то со стороны стрелял на моей территории. Это будет плохим примером. К тому же, он не знает Бауэри так хорошо, как ты.

– Да, у тебя сложное положение.

– Что ты хочешь сказать, Кеннон?

– Хочу сказать, что не работаю на подонков.

Наступила мертвая тишина. Лицо Семмлера побелело, он уперся пальцами в крышку стола. На его лице проступила ярость, и я стал прикидывать, что сейчас произойдет.

– Браво! – послышался возглас.

Я быстро обернулся.

Блондинка не без труда выбралась из большого кожаного кресла. Когда она наконец опустила ноги вниз, ее шерстяное платье задралось до бедер. Она одернула его и прошлась по комнате. И я увидел, что она пьяна в стельку. Подойдя ко мне, она остановилась в нескольких шагах, неуверенно покачиваясь.

– Браво! – повторила она. – Мне нравятся настоящие мужчины, – и дохнула мне в лицо алкоголем.

– Заткнись, Шейла, – прикрикнул Семмлер.

– Заткнись сам, – огрызнулась она.

Семмлер вскочил, мгновенно обогнул стол, подскочил к блондинке и замахнулся. Я двинулся было вперед, но слишком поздно. Он влепил блондинке пощечину. Девушка покачнулась и упала на пол, а Семмлер встал над ней, и его рука заработала, как коса, нанося девушке одну пощечину за другой. Девушка кричала и пыталась уползти в сторону. Ее платье опять задралось, обнажая длинные стройные ноги и подвязки ее шелковых чулок. Семмлер вновь занес руку, но я шагнул и перехватил ее, не давая ударить. Дернув в сторону, я заставил его покачнуться, но он внезапно сунул свободную руку под пиджак. Увидев в руках Семмлера маленький черный тридцать второй, я тут же отпустил его.

– Ты играешь не на той стороне, Кеннон, – сквозь зубы процедил он.

Девушка захныкала. Она так и лежала на полу с задравшимся до бедер платьем, из-под которого выглядывала кружевная полоска трусиков.

– Чарли... – начала она.

– Заткнись, Шейла. – Семмлер навел на меня револьвер. – Что скажешь, Кеннон? Я жду ответа сейчас же. Правильного.

Когда человек навел на тебя ствол и в его глазах горит жажда убийства, существует только один правильный ответ. Почему-то в такие минуты начинаешь цепляться за жизнь, даже если она такая, как моя. Я посмотрел на дуло тридцать второго и спросил:

– Кто этот человек, Семмлер?

– Умница, Кеннон, – он улыбнулся, но продолжал держать тридцать второй наизготовку. Он подошел к столу, выдвинул ящик, порылся в нем и бросил на стол глянцевую фотографию.

– Вот он. Тот, кто мне нужен.

– Мертвым.

– Мертвым, – повторил Семмлер.

Я взглянул на фото. Это был моментальный снимок, где был изображен какой-то парень. Типичный громила стойким лицом и набухшими веками.

– Мне нужны деньги, – сказал я.

Семмлер снова порылся в ящике стола:

– Здесь двадцать. Только не вздумай истратить их в соседнем баре. У тебя есть пушка?

– Нет.

Семмлер открыл другой ящик и швырнул на стол сорок пятый:

– Не надейся, обоймы в нем нет. Положи пистолет в правый карман.

Я сделал, как он велел, и Семмлер бросил на стол две полные обоймы:

– В левый карман, – приказал он.

– Я свяжусь с тобой...

– Это я свяжусь с тобой, – поправил Семмлер. – Где ты живешь?

Я снова взглянул на девушку. Она поправила платье и села. На ее покрасневших щеках отчетливо читались следы злобы Семмлера. Она взглянула на меня, и в ее глазах была немая просьба о защите.

– Лучше бы мне держаться подальше от отелей Бауэри, – ответил я. – Здесь есть местечко на Четырнадцатой линии. Отель «Пол». Я буду там.

Я даже не собирался взглянуть на этого парня. Отель «Пол» я назвал для блондинки. Мне хотелось побольше узнать обо всей этой вонючей интриге. Уверен, что она запомнила название отеля, и если ее ответный взгляд что-то значит, она должна рано или поздно появиться.

Я купил пшеничного виски на четыре бакса из двадцати, выданных мне Семмлером, и растянулся на кровати, чтобы надраться как следует. Стук в дверь раздался раньше, чем я предполагал.

Пришлось поставить бутылку с виски, встать и приоткрыть дверь. Но передо мной была не давешняя блондинка. Я открыл дверь шире.

Передо мной стояла высокая девушка. Ее черноволосая головка находилась на уровне моих глаз, а я не из коротышек. На ней был облегающий свитер и юбка. Волосы у нее были длинными, а лицо, как с картинки. Я угадал в ней девушку из бедного квартала еще до того, как заметил хмельной блеск в ее глазах и понял затем, что она с окраины Бауэри и, должно быть, не так уж много времени прошло с тех пор, как она была одной из нас. Она вошла в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, тяжело дыша.

– Ты ошиблась комнатой, сестричка, – сказал я. – Я ничего не заказывал.

– Вы и не получите ничего, что бы ни заказывали, – ответила она. – Вы ведь Курт Кеннон, не так ли?

– Нет.

– Не заливайте. Слух уже прошел. Половина Бауэри знает, что вы забрались в эту дыру.

– Ты ошибаешься. Кеннон мертв.

– Думаешь, кто-нибудь поймался на этот крючок? Тем более я?

– А почему «тем более» ты?