Сборник " " - Эд Макбейн

Склонившись надо мной, он потрогал мое плечо длинными тонкими пальцами. Затем посмотрел через толстые очки, поскреб щетину на подбородке и спросил:

– Ты слышишь меня, Курт?

Я кивнул.

– Хорошо. Кто бы ни влепил это, сделано чистенько. Как в мишень. Все пули вошли рядышком. Думаю, кость не задета. Я не уверен даже, что все пули застряли в тебе. Ты слышишь меня, Курт?

– Слышу, – пробормотал я.

– Хочешь, чтобы я вытащил их?

– Это должен сделать доктор, – сказала девушка.

– Знаю, Бет, – ответил Профессор. – Ты хочешь врача, Курт?

– Ты сам сможешь сделать это?

Профессор развел руками:

– Это твое плечо, Курт.

– Достань их, – попросил я.

Несмотря на кружку вина, которую подала мне Бет, это не было забавно. Вино затуманило мозги и притупило боль, но и вино не всемогуще. Электрическая лампочка раскачивалась над моей головой, и тень Профессора скользила по стене, как черный призрак. Я держал губами горлышко бутылки, делая всякий раз, когда Профессор начинал копаться во мне, большой глоток.

Я глотал дешевое вино, и оно стекало в шахту моего желудка и вращалось там и сгорало, а испарения его проникали мне в голову, превращая тени и раскачивающуюся лампочку в какую-то картинку, словно бы нарисованную Дали.

Профессор парил надо мной, и его очки сверкали, отражая электрический свет. Дыхание его было едким, и в нем чувствовался тошнотворный сладковатый запах наркотика. Я пытался сосредоточить взгляд на щетине, что покрывала его лицо, смотрел, как капли пота скользили по его вискам, по скулам и по тяжелому подбородку. Мои руки сжимали горлышко бутылки, и я делал очередной глоток, чувствуя, как огненный нож проникает в мое плечо. Я стиснул зубы, сдерживая себя, комната завертелась, и остались только боль в плече, дыхание Профессора и девичий голос, который повторял снова и снова:

– Скоро это кончится, Курт. Скоро кончится...

А затем боль внезапно отступила и что-то стянуло мое плечо... Я открыл глаза и увидел, что Профессор разматывает широкий бинт, перевязывая плечо и предплечье.

– Все хорошо, Курт?

– О'кей, – пробормотал я.

– Покажи ему, Бет! – попросил Профессор.

Бет. Высокая девушка по имени Бет. Она раскрыла ладонь, и я увидел пули на ее ладони.

– Двадцать второй калибр, – отметил Профессор.

– Кто это сделал? – спросила Бет.

– Одна баба.

– Почему?

– Я сам все еще пытаюсь понять – почему?

– У тебя для этого будет много времени, Курт, – заметил Профессор.

Она осталась со мной. Вместе со мной она ждала, когда заживет плечо день за днем, до тех пор, пока я не почувствовал, что схожу с ума, лежа на этой кровати.

– Они думают, что на этот раз ты действительно умер, Курт. Рассказывают, что тебе всадили четыре пули прямо в сердце.

– Девица должна была подумать именно так, – сказал я.

– Шейла Мак-Кейн.

– Как ты узнала, Бет?

– Пошла в отель «Пол». Спросила клерка, где ты. Он ответил, что ты выписался неизвестно куда. Потом он вспомнил, что приходила эта Мак-Кейн и что он дал тебе ее адрес. Он решил, что я смогу найти тебя там. Он запомнил адрес. Она, должно быть, красотка, эта сука Мак-Кейн.

– Красотка, – сказал я. – А что у тебя были за новости?

– Я отыскала Графтона.

– Где?

– В клоповнике на Восточной сорок седьмой...

Я покачал головой:

– Нет, прошел все, что там есть, и...

– Он записался под другим именем. Мне сказал об этом один знакомый парень. Но я узнала гораздо больше.

– Например...

– Например, Графтон приехал в Нью-Йорк не только затем, чтобы рассчитаться с тобой.

– Тогда зачем же?

– По делам большого синдиката. Как я узнала, они расширяют свое влияние. Больше ничего выяснить не удалось. Мой знакомый держит язык за зубами.

Я сел на кровати:

– Что?!

– Я сказала...

– Слышал, – я привлек ее к себе. – Детка, думаю, что это и есть причина. В этом-то все дело!

Я прижал ее губы к своим, и ее тело ожило в моих руках.

– Курт... твое плечо. Так ты никогда не выздоровеешь.

– Детка, я уже здоров. Я уже чертовски здоров. Выйди-ка отсюда, пока я натягиваю штаны.

Бет улыбнулась.

– Зачем? – спросила она.

Я чуть не избил ее, чтобы заставить остаться дома. Мне не хотелось, чтобы Бет ехала со мной, потому что я предвидел драку и не хотел, чтобы девушка оказалась в ее гуще. Она рассказала, что мне было нужно, и я направился в отель «Грин», клоповник на Восточной сорок седьмой улице, где остановился Бак Графтон. Я спросил у дежурного, где его комната. Он записался под именем Боба Гормана, и дежурный указал мне на номер триста тринадцатый.

Сорок пятый все еще был со мной, и на этот раз я держал его наготове. Сейчас у меня на руках были все козыри, потому что я знал суть всего происходящего – знал все полностью. Я быстро взбежал по лестнице и постучал рукоятью пистолета в дверь триста тринадцатого.

– Кто там? – голос звучал знакомо, но я не мог вспомнить его, да и на обдумывание не было времени.

– Посыльный, сэр.

– Минутку.

Дверь слегка приотворилась, но этого было достаточно. Толкнув, я широко распахнул ее и вошел в комнату с сорок пятым наготове. И застыл, как мертвый, глядя на дуло направленного в меня револьвера. Это было знакомое оружие. Последний раз я видел его в комнате, заставленной книгами от пола до потолка. Револьвер держал в руке господин с пепельными волосами, который чертовски сильно хлестал по щекам блондинку, лежавшую на ковре. Теперь тот же самый господин целился в меня из тридцать второго. Его звали Чарли Семмлер.

– Брось его, Кеннон, – приказал Семмлер.

Я выронил мой сорок пятый на пол. Семмлер осторожно поднял его и затем пинком закрыл дверь.

– Ну что? – спросил я. – Ты опередил меня, Семмлер?

– У тебя была уйма времени, Кеннон. Обещание...

– Ложное обещание. Но в таком случае и все вообще ложно, не правда ли? – я посмотрел на громилу, связанного в кресле у окна. – Как, скажем, наш друг, парень с фотографии, которого ты хочешь прикончить.

Семмлер улыбнулся:

– Так ты все знаешь, Кеннон?

– Знаю, конечно. Это потребовало времени, я немалый тугодум. Но теперь я знаю, хотя должен был находиться в заблуждении с самого начала. Ты показал мне фотографию, но скрыл имя. Теперь я знаю его. Парень на фотографии и Бак Графтон – один и тот же человек, – я взглянул на Графтона, который пытался освободиться от пут, удерживающих его на стуле. Кляп у него во рту был плотным, и он мычал что-то нечленораздельное.

Семмлер кивнул:

– Бак Графтон.

– Но почему я? – спросил я. – Почему ты выбрал именно меня? У меня есть на этот счет свои собственные догадки, но они могут быть неверными.

– Ну-ка давай послушаем.

– Ладно. У тебя были все шансы скатиться сверху вниз. Ты узнал, что в городе появился Графтон и что синдикат Чи задумал сделать перестановку. Это ставило тебя в опасное положение, и ты решил убрать Графтона со своего пути. Ты узнал, что меня как будто бы нашли мертвым, и послал двух или трех своих мальчиков посмотреть, нельзя ли найти улики против Графтона. Они, по-видимому, находились у входа в отель в машине, когда я подкатил, чтобы прокачать свинью Свена. Они узнали меня и позвонили тебе, сообщив, что я жив. Ты велел им взять меня, потому что внезапно тебе в голову пришла идея получше.

– Что за идея, Кеннон?

– Поручить это дельце мне. Рассказать Графтону, что я все еще жив с тем, чтобы он отправился в Бауэри, и в то же самое время приказать мне найти его. Я убиваю его, и это избавляет тебя от хлопот с полицией. И одновременно предупреждает любые возможные отклики в Чикаго. Графтон приехал сюда, чтобы убить Кеннона. Отлично. Кеннон убрал его первым. Твои руки остаются чистыми.

– Верно, – кивнул Семмлер. – Все так. Но сука...

– Но сука втюрилась в Графтона. Она догадалась, что я вышел на охоту, и поэтому поставила ловушку, чтобы вывести Графтона из-под удара и в то же самое время позволить ему сдержать обещание, которое он дал Бенни Мэллоу в тюрьме. Когда ловушка не сработала, она попыталась сама сделать дело – и была чертовски близка к успеху...

– Она уже ничего больше не сделает, Кеннон. Она теперь в мешке с цементом на дне Ист-ривер.

– Вы нашли ее?

– Не ранее, чем сегодня. Она упорхнула из клетки после того, как выстрелила в тебя, и мы поймали ее нынешним утром. Графтон, по-видимому, должен был бежать вместе с ней, но здесь его задержали кое-какие дела – поручения Чи. Я избил ее до полусмерти, и она призналась мне, что застрелила тебя ради Графтона и он теперь в безопасности. Это был полный облом, и я решил сам закончить это дерьмовое дело, и черт с ним, с Чикаго!

– Ну что ж, делай, – сказал я. – Вот тебе – Графтон. Разделайся с ним сам.