Цельное чувство - Михаил Цетлин (Амари)

Переводы

Из Гёльдерлина (1770–1843)

I. К паркам

Одно лишь лето дайте, вы, мощные,Одну лишь осень зрелых напевов мне,Чтоб легче сердце, сладким пеньемДолу насытившись, умерло бы.

Ведь душам, в жизни не воплощающимИзвечных и божественных прав своих,Не даст забвенья даже Лета.Если же песнь моя мне удастся:

Привет тебе тогда, ты, о мир теней!Я буду светел, если б и не былоСо мной там лиры. Всё ж однаждыЖил я, как боги, а это — благо.

II. «Душа приятное в сей жизни уж вкусила…»

Душа приятное в сей жизни уж вкусила.Где то, что в молодости было мило?Апрель и май, июнь прошли. Как дни унылы!Что я? Ничто. Жить не хочу, нет силы…

III. «Увесили вы берег…»

Увесили вы берегНад озером розамиИ желтыми цветами,О, милые лебеди;И в безумии страстиПогрузили головуВ священную, трезвую воду.

Увы мне, где обрету я,Когда зима настанет, цветыИ сияние солнца,И тень земную?Стены стоятБезмолвны и холодны, под ветромТреплются флаги.

IV. Вечерняя фантазия

Под мирной сенью хижины пахарюОчаг отраден, малым доволен он.В долине путник слышит звоны,Колокол тихий на близкой церкви.

Вернулись в гавань все корабельщики,Далекий город шумы веселыеСмиряет. Тихо. И в беседкахМирно друзья коротают вечер.

А что же я? О, если б жил, как все,Труда поденщик, в смене размереннойЗабот и мира. Спят все. Что жеВ сердце моем не смирилось жало?

В вечернем небе, словно весна цветет,Несчетны розы. В славе и золотеСияет мир. Туда, туда бы,К тучам пурпурным, — там в свете, в воздухе

Растает, растворится и жизнь, и боль!Мольбой ли глупой вспугнуто, канулоОчарованье? Смеркло. СноваЯ одинок, как всегда, под небом.

Приди же, сладкий сон! Слишком многогоТак жаждет сердце! Не отпылаешь ты,Мечтательная так тревожноЮность… И ясною будет старость.

V. Прощанье (Диотиме)

Если я со стыдом сгину, и дерзким, имНе отмщу и сойду в гроб обесславленным,И меня одолеютСилы, духу враждебные —Пусть тогда и тобой буду забыт, навек,О, красней за меня, мучься и ты стыдом,Ты, любимая мною!Нет, и тут пусть не будет так!Но предчувствую я: буду один, один…Гений светлый, и ты бросишь! И духи лишьСмерти будут мне струныСердца, струны все, рвать и рвать.Кудри юности, о, осеребритесь же!Краток будет мой день, завтра же что нас ждет?..…меня на пустынный здесьДвух дорог перекрестокБоль разящая кинула!

VI. «В младые годы я так был утру рад…»

В младые годы я так был утру рад,И плакал горько вечером! Ныне жеЯ день сомненьем начинаю —Радостен, свят мне тихий мой вечер.

ПРОЗРАЧНЫЕ ТЕНИ. ОБРАЗЫ (1920)

Прозрачные тени

«Благословляю малый дар…»

Благословляю малый дар,Скупой огонь, возжженный Богом.Его питает сердца жар,Но не разжечь в большой пожарЕго ни бурям, ни тревогам.

Благословляю тайный знакДалекой красоты духовной.Мой уголек, мой алый мак.Не от него ли сердце такТревожно бьется и неровно?

«О чем-то светлом всё еще мне снится…»

О чем-то светлом всё еще мне снится.Надеждой замыкаю каждый день.Но вот уже мне на руки ложитсяЕще не близкой ночи тень.

Как прежде верю: будет всё иное.Но изредка уж прозреваю я:Всё то, что было в жизни здесь со мною —Судьба моя и жизнь моя!

«Нет ничего в душе моей, что б людям рассказать…»

Нет ничего в душе моей, что б людям рассказать.Нет драгоценных в ней камней, нет драгоценных дней,Нет слов поющих, словно мать, чтоб боль людскую укачать.Чем боль людскую мне унять, что буду делать с ней?

Я боль одну, свою, люблю, о ней одной пою,Ее я людям отдаю, ее, мою, другим.Что делать людям с болью той, с ее певучей красотой?У них своя. Не стой, не пой, не будь помехой им!

У них своя, как у тебя, у каждого своя.И замкнут каждый человек в ту боль свою навек.И каждого влечет ладья по быстрым водам бытия…Моя погибнет иль твоя? и где же устье рек?

«Мы в пуховом уюте гнезд…»

Гр. Н.В. Толстой

И бездна нам обнажена.

Тютчев

Мы в пуховом уюте гнездЛежим, не видя светлых звезд,Ни темного вкруг них эфира.Но в дни великих переменРазомкнут круг и мирный пленБезмерной пустотою мира.

Не кровь, не ужасы страшны,А странные под утро сныИ ночью тишина бессонницИ шорохи невнятных словИ гуд немой колоколовС подземных, с отдаленных звонниц;

И ветер, что встает и рветС стоячих, милых, тихих водЗагнившую цветисто ряску;Блеск темный глаз, зубов оскал,Который жутко засверкалСквозь приглядевшуюся маску.

«За стеною я слышу чтенье…»

За стеною я слышу чтенье,С остановками, по складам…Видно, много нужно терпенья,Чтоб прочесть бульварный роман.

Женский голос глухой и печальный…Я почти не слышу слов.Только тихий темп музыкальныйДолго-долго я слушать готов.

О исканья того же духа,Что живет во мне и со мной:Этот голос, звучащий глухо,Заглушенный двойной стеной.

Как молиться молитвой чудесной,Как молитву отдать словам,Чтоб открылся, и мне безвестный,Духа мир, — чтоб открылся вам!

«Ты спишь неслышно рядом…»

Ты спишь неслышно рядом,Дай дверь приотворю.На миг одним хоть взглядомНа тебя посмотрю.

Ни шороха, ни слова!Но так мне в тишинеСпокойно от родногоДыханья во сне.

Слегка оправлю косы,Едва коснусь волос…Как будут свежи росыУтром у роз!

Ожерелье

Меж нами память нижет ожерельяИз наших утр, дней, вечеров, ночей.Алмазы радости, стразы веселья,Кораллы боли. Полные лучейОпалы слез. И черные печалиЖемчужины. И розовый, как далиПод утро, жемчуг нашей алой зорьки.И между всех, из тайных недр их вынув,Вплетает память (милый миг и горький!)Осколки утомительных рубинов.

«Я не знаю, играет ли сладостный хмель…»

Я не знаю, играет ли сладостный хмель,Золотой жужжит ли в нем шмель,Но ужалено сердце любовью такойИ такой пьянящей тоской.

О, шмель волшебный, жужжи, гуди!Трепещи, ворожи в груди.Как сияют, как искрятся крыльца твоиМногоцветной пылью любви!

Гроза