Наследники Великой Королевы - Томас Костейн

— Арчи самый отважный человек в Англии.

Мой собеседник энергично кивнул головой, соглашаясь со мной.

Было уже поздно, поэтому мой гость лишь мельком коснулся грандиозного скандала, который произошел совсем недавно.

— Сомерсет в тюрьме, — объявил он, смачно облизывая губы. — Он зашел чересчур уж далеко, так что даже король Иаков не мог оставить безнаказанным подобное злодейство. Надеюсь, его повесят. И его жену тоже.

— Заговор?

— Можно сказать и так. Однако, мой друг, мне пора вас покинуть. Я вынужден вставать очень рано. Мои бездельники — подмастерья будут бить баклуши, если их все время не понукать. Пожелаю вам доброй ночи.

Рано утром Кэти вынесла на палубу нашего сынишку. Оба они были очень возбуждены. Щеки моей жены горели румянцем, глаза радостно блестели.

— О, как славно оказаться снова дома! — воскликнула она. — Англия так прекрасна! Воздух здесь пьянит меня как вино. Я должна сразу же отправиться к королеве и поблагодарить ее за то, что она для нас сделала. И Роджер, нам следует как можно скорее окрестить нашего малыша. Я собираюсь попросить сэра Сигизмунда стать его крестным отцом.

— Да, — согласился я, — необходимо окрестить его немедленно. И думаю, мы должны сейчас же отослать назад его туземную няню.

— Что ж, у нас будет время подумать об этом, — ответила жена. — И тут же мечтательно добавила. — Что бы я не отдала сейчас за яблоко. Большое красное яблоко. Ты купишь мне его в первой же фруктовой лавке?

Несмотря на ранний час, улицы были полны народу. Все казалось пребывали в веселом и приподнятом расположении духа. Мальчишки разносчики снеди бойко торговали своим товаром. Таверны были переполнены. Карет нигде не было видно, поэтому нам пришлось идти пешком. Мастер Джон устроился у меня на плече и что-то радостно лопотал в восторге от шума и суеты вокруг нас.

— Обожаю Лондон! — воскликнула Кэти. — Думаю, сегодня открывается ярмарка. Все в таком отличном настроении.

— Вполне возможно, — ответил я, — хотя и не исключено, что они просто ждут чьей-то казни. Оба эти события в равной степени способны поднять настроение лондонцев.

— Боюсь, мой господин и повелитель, что годы, проведенные на Востоке, сделали тебя не в меру подозрительным.

Сэр Сигизмунд встретил нас с восторгом и был поражен ростом нашего мальчугана.

— Какой славный малыш! — восклицал он, — мы сделаем из него настоящего моряка.

Он предложил нам великолепный истинно английский завтрак, состоявший из жареной ветчины с яблочным соусом и жареной рыбы. На лице сэра Сигизмунда появилось выражение удивления, когда Кэти попросила принести тарелку овсяной каши для Джона. Аппетит, с которым мой сын принялся уничтожать принесенную еду, привел его в восторг, и он не задавал нам никаких вопросов до тех пор, пока малыш не покончил со своей трапезой.

— Ну, а теперь расскажите мне о своей жизни в Дамаске, — попросил он затем. — Из ваших писем я понял, что вам там пришлось по вкусу.

— Во многих отношениях там было замечательно, — ответила Кэти. — Мы жили в доме на склоне холма. Дом утопал в густом тенистом саду. Там был и фонтан. Всю работу выполняли слуги. Я разленилась до того, что утром спала до шести часов. Боюсь, мне нелегко будет привыкнуть к здешнему ритму жизни. Мне нравилось любоваться цветами и плодовыми деревьями круглый год. Да, нам там было хорошо, но вы не поверите, сэр Сигизмунд, какую радость принесла мне весть о том, что королева сумела убедить Его Величество даровать Роджеру прощение. С тех пор я буквально считала часы до нашего отплытия.

— Королеве пришлось потратить на это немало сил, — заметил Хилл с улыбкой, — она ни на минуту не забывала свою маленькую мисс Кэти и не давала королю ни отдыху, ни сроку.

— Королева просто чудо! — воскликнула моя жена. — Я обожаю ее. Думаю, я охотно отдала бы за нее жизнь.

— Быть может, следовало бы спросить мое мнение на этот счет? — поспешно проговорил я.

— Его Величество сдался крайне неохотно, — продолжал наш хозяин. — И лишь потому что нуждался в ответной услуге. Думаю, это имело отношение к свадьбе принцессы. А может быть к делу мастера Карра. Но мне не хотелось бы касаться этого сейчас.

— Я ведь уже не девочка, а замужняя дама, — напомнила ему Кэти.

— И все-таки, — с улыбкой возразил сэр Сигизмунд. — Разумеется, я хранил молчание о вашем местонахождении до тех пор, пока не были подписаны бумаги, так как не очень-то доверял порядочности нашего пузатого монарха. Я думал, мне самому понадобится заступник, когда он узнал, что вы, Роджер, все это время работали на нашу компанию. Он до сих пор злится по этому поводу. — Сэр Сигизмунд с глубоким сочувствием взглянул на Кэти. — Я надеялся, что вы сумеете вовремя вернуться домой, ведь я знал, что ваш отец болен. К сожалению, он скончался меньше чем через неделю после того, как король подписал указ о вашем прощении.

Кэти молча кивнула. Смерть сэра Бартлеми была, пожалуй, единственным печальным событием, которое омрачило наше возвращение. Сэр Бартлеми немало трудился для того, чтобы его имение начало приносить доход, но усилия его особым успехом не увенчались. Скорее всего именно это обстоятельство и сыграло роковую роль в его безвременной и неожиданной кончине. Леди Лэдланд уехала жить к своей замужней сестре, живущей на севере Англии. Желая изменить тему разговора, я попросил сэра Сигизмунда подробнее рассказать о скандале в котором оказался замешан Карр.

— Мне не хотелось бы портить первые часы вашего пребывания на родной земле рассказом об этой грязной и неприглядной истории. Вам известно, наверное, о разводе и последующей женитьбе Карра (он носит теперь титул графа Сомерсета) на Фэнни Ховард? Его ближайший друг Овербери, как говорят, был против этого брака. Графиня знала об этом и сумела устроить так, что за какой-то незначительный проступок его заключили в Тауэр. Ну, а затем сыграли свадьбу. Церемония была просто ослепительной, а невеста, как передают очевидцы, была обворожительной. Сама свежесть и невинность. Некоторое время все шло замечательно. Сомерсет руководил Тайным Советом без помощи своего друга. Разумеется, его поддерживал клан Ховардов. Само собой они захватили самые выгодные должности и сосредоточили в своих руках большую власть.

Тут наше внимание привлек мой сын. Подкрепившись, он решил показать нам, как умеет самостоятельно ходить. Сэр Сигизмунд, присев на корточки, протянул ему навстречу руки. На лице его сияла радостная улыбка.

— Иди ко мне, малыш! — воскликнул он. — Иди к своему дяде Мунди. Прекрасный у вас мальчуган, Роджер. Вы только посмотрите, какал у него походка. Он идет вразвалку как матрос по палубе в качку. Прирожденный моряк!