У рифа Армагеддон - Вебер Дэвид Марк

- Да, милорд, - сказал Мейкел, когда граф снова сделал паузу.

- Подайте сигнал остальной эскадре, чтобы она держала курс и приближалась к нам. Знаю, что большинство из них не смогут этого сделать, но каждая мелочь поможет.

- Немедленно, милорд. - Мейкел кивнул лейтенанту Мэтисину. - Проследите за этим, - сказал он.

- После этого, капитан, - сказал Тирск, - все, что мы можем сделать, это подготовиться к битве.

- Да, милорд. - Мейкел поклонился, и когда Тирск подошел к фальшборту и посмотрел с наветренной стороны на приближающиеся верхние паруса, он услышал, как барабаны выкрикивают глухие призывы к битве.

* * *

- Что ж, они увидели нас, - прокомментировал Кэйлеб, когда последняя очередь ливней хлынула на палубы "Дреднота".

Принц не обращал внимания на воду, капающую с полей его шлема, и задумчиво нахмурился.

Дождь утихал, но, если предсказание Мерлина было точным, свежий, более сильный дождь - и еще более сильные ветры, еще больше отклоняющиеся к северу - дадут о себе знать не позднее середины дня. У него было, возможно, шесть часов, прежде чем видимость снова начнет ухудшаться.

Теперь он мог довольно ясно видеть ближайшие галеры с уровня палубы. Весь западный горизонт, насколько хватало глаз на север и юг, был усеян парусами, и он поморщился. Несмотря на описания Мерлина и отчеты о наблюдениях от "Спай" и ее спутника "Спидуэлл", он на самом деле не представлял себе, насколько огромной - и разбросанной - была его цель.

Он обдумал то, что мог видеть, задаваясь вопросом, не следует ли ему скорректировать свой план сражения. Шесть шхун, присоединенных к его флоту, находились с наветренной стороны, получив приказ держаться подальше от боя, но оставаться достаточно близко, чтобы видеть и повторять сигналы от "Дреднот" или "Гэйл". Если бы он хотел заказать какие-либо изменения, у него все еще было время, но его было немного.

"Дреднот" был ведущим кораблем в наветренной колонне. В некотором смысле, было бы разумнее поместить флагман в центр линии, где Кэйлебу было бы лучше - по крайней мере, в теории, - чтобы лучше видеть взаимодействие и более тщательно координировать, по крайней мере, его начальные этапы. К сожалению, как только начинал подниматься пороховой дым, никто не смог бы увидеть очень много, даже при таком ветре; это стало мучительно ясно из работы Стейнейра с экспериментальной эскадрой. Поэтому, и Кэйлеб, и Стейнейр возглавляли свои соответствующие колонны, что давало им наибольшую степень контроля над тем, куда направлялись эти колонны, прежде чем они вступали в сражение. И до тех пор, пока корабли в очереди за ними следовали в кильватере, это давало бы им наибольший контроль над тем, как развивались действия после вступления в бой.

Он нахмурился еще сильнее. Каждая колонна была почти в три мили длиной, и пятнадцать кораблей Стейнейра находились примерно в шести милях с подветренной стороны от его собственных, когда они поворачивали к врагу. "Дреднот" полз чуть севернее точки, первоначально выбранной Кэйлебом, но это его не беспокоило. Капитан Мэнтир заметил огромную галеру, летящую под командным флагом доларского адмирала, и соответствующим образом скорректировал свой курс, чтобы пройти за ее кормой.

Струи грязного, серо-белого дыма начали вырываться из некоторых ближайших галер. Вероятность того, что кто-нибудь попадет во что-либо с такого расстояния, особенно с артиллерией до Мерлина, была настолько близка к нулю, насколько Кэйлеб мог себе представить. Он даже не мог видеть брызг там, где большая часть ядер, которые должны были быть нацелены на "Дреднот", попала в воду.

Он еще мгновение обдумывал ситуацию, затем пожал плечами. План, который он, Стейнейр и Мерлин составили вместе, был лучшим, что они смогли придумать втроем. Он не собирался начинать возиться с ним просто потому, что у него были плохие нервы перед первым боем.

Он тихо фыркнул, забавляясь собственными мыслями, и даже не заметил, как от его внезапной улыбки расслабились плечи офицеров, стоявших вокруг него на юте флагмана.

- У меня около пятнадцати минут, капитан Мэнтир, - сказал он непринужденно.

- Примерно так, ваше высочество, - согласился Мэнтир.

- Тогда очень хорошо, капитан, - сказал Кэйлеб более официально. - Вступайте в бой с врагом.

- Да, да, ваше высочество!

* * *

Фейдел Алверез, герцог Мэйликей, стоял на кормовой надстройке "Кинг Ранилд" и наблюдал за колонной галеонов, направляющихся к его флагману. Головной корабль в линии противника был одним из самых больших в чарисийском строю, и челюсти Мэйликея сжались, когда он подошел достаточно близко, чтобы он мог увидеть корону над золотым кракеном, летящим с его бизань-мачты. Только один человек во всем Чарисе имел право поднимать этот флаг: наследник трона.

Кэйлеб, - подумал он. - Сам наследный принц Кэйлеб Армак, надвигающийся на него, как тень какого-то демона. Мэйликей не слишком верил в очевидные подозрения Церкви относительно ортодоксальности Чариса, но как еще объяснить присутствие этих галеонов, более чем в семи тысячах миль от бухты Рок-Шоул? Как еще объяснить, как они вообще могли обнаружить его флот, не говоря уже о том, чтобы оказаться в совершенно подходящей позиции для развития атаки?

Холодный, тупой ужас горел глубоко внутри него, усугубляемый близостью рифа Армагеддон. Он никогда не должен был позволять Тирску и Уайт-Форду уговаривать его оставаться так близко к этой проклятой земле! Он должен был плыть так, как всегда намеревался, как ему было приказано. Гораздо лучше было рискнуть потерять весь свой флот из-за ветра и шторма, чем позволить легионам Ада уничтожить его!

Капитан Экирд стоял у левого фальшборта, пристально наблюдая за приближающимся врагом, а Мэйликей впился взглядом в спину своего флаг-капитана. Экирд рекомендовал приказать флоту развернуться, даже если ему придется делать это на веслах, после того, как будет замечен первый неизвестный парус. Мэйликей, конечно, отмел это предложение в сторону. Сообщение о наблюдении, вероятно, было ошибочным, и даже если бы это было не так, за этим одиноким парусом не могло быть ничего другого - конечно, ничего, способного угрожать флоту такого размера, как у него!

Теперь его собственный флаг-капитан игнорировал его.

Мэйликей впился взглядом в прямую спину Экирда, затем коснулся рукояти своего меча. Он вложил его в ножны, убедившись, что он свободно двигается, а затем посмотрел на артиллеристов, склонившихся над казенниками своих пушек.

Экирд также возражал против приказов Мэйликея этим утром. Он хотел попытаться держаться подальше от чарисийцев, достаточно далеко, чтобы орудия его величественного корабля могли, по крайней мере, надеяться поразить их, а не приближаться прямо к их собственным орудиям, но Мэйликей резко не согласился с ним. У этих галеонов могло быть больше артиллерии, чем у любого из его кораблей, но на каждой из его галер были огромные экипажи, подкрепленные тяжелыми пехотинцами лучших полков королевской армии. Если бы они когда-нибудь смогли подойти к борту одного из этих галеонов, прошлись по его палубам своими абордажными пиками, мечами и топорами, не имело бы значения, сколько пушек было у этой проклятой штуковины! И что бы ни думал Экирд, у Мэйликея было в пять раз больше галер, чем у них галеонов.

Он оскалил зубы, сопоставляя гнев на трусость своего флаг-капитана с холодным ядом собственного страха, когда на других галерах начали стрелять новые орудия, а чарисийцы неумолимо подходили все ближе и ближе.

* * *

Первые несколько ядер просвистели в воздухе над "Дреднотом", как потерянные, проклятые души. Одно из них попало в грот-марсель и пробило мокрое полотно с силой гигантского кулака. Другое пролетело всего в пяти футах перед носом корабля, и затем он получил свой первый настоящий удар.