У рифа Армагеддон - Вебер Дэвид Марк

Ядро, вероятно, восьмифунтовое с длинного "сокола", попало в него ниже сетки для гамаков на спардеке и чуть впереди грот-мачты. Оно прорвалось сквозь фальшборт правого борта во взрыве зазубренных осколков и разрубило пополам стоящего морского пехотинца, брызнув кровью. Крики и несколько воплей возвестили о том, что осколки тоже нанесли раны, и не один член команды "Дреднота" вздрогнул. Но он продолжал неуклонно продвигаться вперед, и массивная туша "Кинг Ранилд" была менее чем в семидесяти ярдах от него.

* * *

- Будьте готовы к левому штурвалу! - сказал капитан Экирд своему первому лейтенанту. - Наш лучший шанс появится после того, как они пройдут за нашей кормой!

- Да, сэр.

Губы Мэйликея презрительно скривились, когда он услышал слабую дрожь в голосе лейтенанта. Очевидный страх другого человека был желанным отвлечением от его собственного, и он выхватил меч, когда конец длинного бушприта "Дреднота" начал проходить через кильватер "Кинг Ранилд" всего в пятидесяти ярдах позади флагмана.

* * *

- Стреляй, сколько влезет! - взревел капитан Мэнтир, когда "Дреднот" направил дула своих передних орудий на цель.

Высокая, массивная корма "Кинг Ранилд" возвышалась над низко сидящим галеоном. Несмотря на износ, которому подверглась галера за тысячи миль, которые она преодолела, чтобы достичь этой точки, несмотря на морскую слизь и заросли водорослей вдоль ее ватерлинии, следы позолоты все еще цеплялись за великолепную резьбу, поблескивая в утреннем свете на фоне яркого цвета разорванных серых облаков и ярко-голубого неба. Зеленая вода и белые брызги отражались от ее корпуса, когда волны омывали его выше нижнего ряда весельных портов, и ряды ее огромных кормовых иллюминаторов отражали солнце, несмотря на покрывавший их иней соли. Над фальшбортом кормовой надстройки виднелись шлемы, тускло поблескивающие сталью, и еще больше солнечного света отражалось от наконечников абордажных пик, лезвий топоров и алебард, стволов фитильных мушкетов. Зарифленный запасной парус галеры, залатанный и изношенный, вздулся, как щит, и раздались крики вызова.

Но эти крики звучали нерешительно, и дисциплинированный экипаж "Дреднота" встретил их лишь молчанием.

Огонь вспыхнул в кормовых орудийных портах "Кинг Ранилда", но порты были слишком высоки, артиллеристы неправильно рассчитали движение корабля, и "Дреднот" был слишком близко к ним. Орудия галеры, в отличие от чарисийской артиллерии, не могли стрелять вниз, и ядра просвистели над "Дреднотом", ни во что не попав, и бесполезно погрузились в воду далеко за его корпусом.

И тогда в дело вступили носовые орудия галеона.

Орудие за орудием, дула изрыгали пламя и удушливый дым, когда командиры дергали свои спусковые ремни. Дальность стрельбы составляла менее шестидесяти ярдов, и, в отличие от артиллеристов "Кинг Ранилда", орудийные расчеты почти идеально рассчитали движение своего корабля. Орудийный порт за орудийным портом, по всей длине борта галеона, орудия откатывались назад, отскакивая в безумном хоре визжащих орудийных тележек, когда их выстрелы - каждое ядро с зарядом картечи для верности - обрушивались на "Кинг Ранилд" подобно железной лавине.

Кормовые иллюминаторы галеры исчезли, их размыло, когда ураганный огонь "Дреднота" превратил эту великолепную кормовую часть в зияющую пещеру ужаса. Пули и картечь разнесли корабль по всей длине. Полетели щепки, люди закричали, и клубящийся дым от бортового залпа скрыл кровавую бойню от его удара.

Пока галеон пересекал корму "Кинг Ранилда", времени хватало только для одного выстрела из каждого орудия, но раздался голос капитана Мэнтира.

- К парусам и брасам! Руль на правый борт! - крикнул он.

* * *

Мир герцога Мэйликея распался в ошеломляющем извержении опустошения. Он никогда не представлял, никогда не воображал ничто подобное долгому, нескончаемому реву бортового залпа "Дреднота". Двадцать семь орудий выпустили в его корабль ядра диаметром шесть с половиной дюймов, каждое массой более тридцати восьми фунтов, сопровождаемое двадцатью семью полуторадюймовыми картечинами. Они ворвались через корму галеры, совершенно не обращая внимания на хрупкое стекло и резную обшивку, и врезались прямо в нос, убивая и калеча всех на своем пути.

Этот тщательно нацеленный и рассчитанный по времени залп убил или ранил более ста тридцати членов экипажа "Кинг Ранилда". Люди закричали, когда в них вонзились ядра, картечь и осколки их собственного корабля. Кровь разбрызгивалась по доскам палубы огромными гротескными узорами, и люди, которые никогда не представляли себе такого урагана огня - люди, уже деморализованные и напуганные необъяснимым появлением своих врагов за много тысяч миль от Чариса, - в ужасе смотрели на своих искалеченных товарищей по команде.

Большая часть огня "Дреднота" пришлась ниже уровня кормовой надстройки "Кинг Ранилда". Полдюжины ядер попали прямо в большую каюту галеры, вырвавшись из-под пролома кормовой надстройки и прорезав огромные, забрызганные кровью борозды среди людей, заполнявших палубу. Но по крайней мере два ядра прорвались вверх, прямо через кормовую часть, и Мэйликей пошатнулся, когда шквал осколков пронесся сквозь собравшихся там офицеров.

Что-то большое, тяжелое и быстро движущееся врезалось в его собственный нагрудник, едва не сбив его с ног. Но доспехи выдержали. Удар развернул его как раз вовремя, чтобы увидеть, как капитан Экирд отшатнулся назад, схватившись за толстый обломок, который вонзился ему в шею сбоку, как гарпун с зазубренным краем. Кровь брызнула вокруг осколка, как вода из сопла насоса, и капитан с глухим стуком рухнул на палубу.

Мэйликей боролся за равновесие, когда последние выстрелы громоподобного бортового залпа "Дреднота" обрушились на его флагман. Его разум казался ошеломленным, как будто он попал в какой-то густой, затягивающий зыбучий песок. Он дико огляделся и увидел, как "Дреднот" проходит мимо его корабля по правому борту.

Галеон перевернул руль, неуклонно поворачивая на левый борт, принимая ветер широко по траверзу, а не прямо за кормой. Его реи двигались плавно, с точностью машины, когда он лег на левый галс, в сотне ярдов с подветренной стороны, между "Кинг Ранилдом" и рифом Армагеддон, как кракен между только что вылупившейся морской виверной и сушей.

Смятение и резня, вызванные его огнем, парализовали "Кинг Ранилд". Капитан галеры был мертв; ее первый лейтенант был смертельно ранен; ее рулевые лежали, истекая кровью, на палубе. К тому времени, как ее второй лейтенант смог начать восстанавливать управление, "Дреднот" лег на новый курс, и его бортовой залп прогремел снова.

Новые ядра попали в возвышающийся правый борт галеры, а не в ее более хрупкую корму. Более толстая обшивка оказывала немногим большее сопротивление тяжелым ядрам галеона, но она давала намного больше осколков, которые смертельно ранили экипаж. И когда "Дреднот" выстрелил в нее еще раз, КЕВ "Дистройер", следующий за кормой "Дреднота", пересек кильватер "Кинг Ранилда" и тоже обстрелял ее.

Мэйликей отвернулся от "Дреднота", когда "Дистройер" открыл огонь, и в грохоте орудий второго галеона он увидел уничтожение своего флота. Ни одна из его галер не могла сравниться с сосредоточенной огневой мощью галеонов Кэйлеба; они были безнадежно рассредоточены и неупорядочены, в то время как чарисийские корабли находились в компактном, хорошо контролируемом строю, стреляя из своих орудий с невозможной быстротой; и в сложившихся погодных условиях галеры были в безнадежно невыгодном положении для маневра. Количественное преимущество ничего не значило, если его нельзя было применить, а так оно и было.