Последние ворота Тьмы - Алексей Ефимов

Он полез по отодранной сетке и с трудом перебрался через пепелище к ведущей наверх широкой лестнице. Здесь тоже всюду была кровь и бесформенные клочья мяса. На ступенях лежало тело юноши — кто-то вспорол ему живот и внутренности опутали ноги, когда он бился в агонии.

Из коридора впереди донесся глухой, сдавленный вопль, полный невыносимой муки и Лэйми торопливо осмотрелся, стараясь найти какое-нибудь оружие. На порванном, запятнанном кровью ремне мертвеца, запутавшемся во внутренностях, он увидел кожаные ножны и, зажав рукой рот, вытащил из них короткий тесак — массивный клинок из блестящей стали длиной дюймов в десять с широкой, удобно лежавшей в ладони рукоятью. Он понимал, что это, в сущности, просто игрушка — длинная крепкая палка подошла бы здесь куда больше — но невесть почему почувствовал себя увереннее. Подавив тошноту, Лэйми снял ножны и прицепил их к своему поясу. Потом пошел наверх.

Миновав лестницу, он попал на широкую темную галерею. Она выходила в высокий зал неправильной формы с глухими, облицованными мрамором стенами. Все они были разной длины и стыковались друг с другом под разными углами. В каждой стене зиял темный проем с ярко светящимся, но совершенно непонятным для Лэйми указателем. Пол тут был серый, цементный, на потолке между мраморными плитками виднелись длинные пластины матового стекла, заливавшие зал ярким голубоватым светом. Он был пуст.

Повернув налево, Лэйми миновал арку в пилоне и скатился вниз по длинной лестнице. Два коридора были совершенно темны, в трех других над струившейся по полу горячей водой клубился пар и в нем двигались силуэты, не похожие на человеческие. Ещё один яркий указатель под галереей отмечал двери лифта и Лэйми метнулся туда. К его радости, они раздвинулись, едва он нажал на кнопку.

Кабина оказалась узкой, облицованной красноватыми панелями, едва освещённой. На маленьком щитке было всего четыре длинных прозрачных прямоугольника; верхний ярко светился.

Подумав, Лэйми нажал на самый нижний. Едва двери закрылись, кабина беззвучно и мягко пошла вниз.

Спуск занял примерно минуту и у него даже заложило уши. Потом он вышел в комнату такой же неправильной формы, как и зал наверху, но низкую и облицованную темными деревянными панелями. Всего одна из вделанных в потолок полукруглых желтоватых ламп горела, но здесь не было никаких признаков тварей и это место показалось ему более-менее безопасным.

Прислушавшись и не услышав ничего, кроме звенящей тишины, он свернул в длинный коридор, в конце которого виднелось тусклое окно. За ним был странный пейзаж — небо, затянутое черными, подсвеченными снизу рыжим тучами. Сквозь них у горизонта пробивалось солнце.

Окно было очень высоко — метрах в сорока от земли — и внизу, из сплошного моря деревьев, поднимались длинные многоэтажные здания. Окаймленные огненной кромкой, они казались темными силуэтами. Это, конечно, была иллюзия — протянув руку, он коснулся гладкого экрана. Тем не менее, глубина изображения была поразительной — убрав ладонь, Лэйми бы поклялся, что смотрит в настоящее окно.

Он пошел назад, бездумно открывая одну дверь за другой, из комнаты в комнату, и вскоре совершенно запутался: здесь были какие-то бесконечные ванные — темные каморки, отделанные изразцами. Наконец, ему удалось попасть в поперечный коридорчик, но тяжелая дверь в его конце оказалась заперта. Поскольку на ней не было замка, лишь причудливая золоченая ручка, заперта изнутри. Он надеялся, что людьми.

О том, чтобы выломать эту дверь из темного дерева толщиной дюйма в три не могло быть и речи. Лэйми просто постучал — сначала чуть-чуть, потом громче. Довольно долго царила тишина. Он повернулся и принялся лупить в дверь босой пяткой, пока не послышался глухой стук засовов.

Когда дверь распахнулась, Лэйми изумленно замер: в проеме стояла рослая девушка, на вид лет двадцати. Её бледное скуластое лицо было скорее задумчиво-хмурым, чем красивым. Глаза у неё были большие и темные, нос — короткий и чуть вздернутый, губы — пухлые, четко очерченные. Темные рыжеватые волосы падали на плечи из-под отделанной коротким мехом круглой шапки. Свисавшие с неё серебряные диски со сплетенными змеями скрывали её уши. О фигуре нельзя было сказать ничего определенного: на ней было тяжелое платье из темно-зеленой гладкой ткани, доходившее до пят. Нашитые на него серебряные пластины были украшены гравированными листьями, пояс тоже был тяжелым и серебряным. Но в неожиданной полуулыбке девушки, в её манере держать голову — чуть отвернув её и глядя как бы искоса — проскальзывало нечто удивительно знакомое…

— Аннит?

— Привет, Лэйми.

Какое-то время Лэйми бессмысленно хлопал ресницами. Охэйо улыбнулся.

— Похоже, у тех, кто строил Хару, было довольно странное чувство юмора. Мне самому такая шутка бы понравилась — если она не со мной.

Интонации были знакомыми, но голос — совершенно другим. Лэйми помотал головой. Эта девушка представлялась ему, скорее, сестрой Охэйо, но, как бы то ни было, они смогли найти друг друга. Им поразительно везло.

— Ну как? Тебе удалось взять с собой брахмастру?

— Сейчас её со мной нет, но я… её чувствую. Не так, как раньше, и не знаю, смогу ли я выстрелить, но что-то от её сущности — во мне. Мы слились, понимаешь?

Лэйми вздрогнул. Он вновь вспомнил увиденное им в самом сердце тьмы: сияние абсолютной смерти, которое было внутри души Аннита Охэйо.

— Лэйми, ты знаешь, где мы? — спросил Охэйо.

— В Мааналэйсе. В Эменнае. То есть, скорее уже в Ирринае. Где-то у самых Ворот Мроо.

Охэйо присвистнул.

— Надо же… Я думал, это какой-то бункер. Не представляю, как тебе удалось меня тут отыскать… Чш!

Лэйми прислушался. Из главного коридора доносились глухие, спотыкавшиеся шаги — словно тяжелая туша ковыляла там на костылях. На острых костяных костылях…

Не говоря ни слова, Аннит схватил его за рукав и втащил внутрь. Потом запер дверь и быстро пошел вперед не оглядываясь.

Они нырнули в лабиринт темных проходов. Неожиданно быстро Охэйо втолкнул его в другую дверь, захлопнул и запер её. Они оказались в маленькой, обитой темно-зеленой тканью комнатке с грудой подушек в углу. В зеркале на стене Лэйми увидел отражение скуластого лица напуганного мальчишки — своего лица.

— Симпатичная мордочка, — сказал Охэйо. — Но неумная. Хара подбирает нам наиболее подходящие тела: не только по внешности, но и по характеру. Это тебе очень подходит.