Тот, кто знает - Александра Маринина

Первым порывом было поговорить с мужем, прояснить ситуацию и, если он нуждается в ее помощи и моральной поддержке, сделать все возможное, чтобы вернуть ему душевное равновесие. Но Наташа все откладывала решительный разговор, испытывая неловкость и чувствуя какие-то непонятные сомнения. И в один прекрасный день поняла, что никакого разговора не будет. Мудрая и проницательная Инка Гольдман была права, она не любит мужа, тяготится им, без радости возвращается домой. Они с Вадимом совсем чужие. Просто поженились когда-то, потом родились дети, а после этого вроде как само собой разумеется, что нужно поддерживать брак. Зачем? Для чего? Сыновья уже большие, через год Сашка закончит школу, через два года – Алеша. Они вполне разумно отнеслись бы к разводу родителей, тем более что до десяти лет росли фактически без отца, а теперь и вовсе дома почти не бывают и в обществе Вадима особой нужды не испытывают. Конечно, свинство с ее стороны так рассуждать, ведь именно хорошо оплачиваемая тяжелая и вредная для здоровья (рядом с реактором-то!) служба Вадима позволила ей содержать долгие годы всю квартиру, не только детей и себя, но и соседей, еще и Люсе с матерью деньги посылать. А сейчас он занимается постылой и вызывающей отвращение работой, чтобы решить проблемы ее сестры. Ну что ж, Вадим имеет право оставаться ее мужем ровно столько, сколько захочет. Она не может и не должна рвать с ним отношения, но и удерживать его и пытаться сохранить брак она не станет. Бессмысленно.

– О чем ты так глубоко задумалась? – донесся до нее голос Ганелина. – Историю на двадцать серий сочиняешь?

Наташа очнулась, виновато тряхнула головой.

– Я думаю о том, что теперь встречаюсь с тобой тайком от мужа, – честно призналась она, радуясь в душе, что может быть откровенной с Андреем. Как хорошо все-таки, что он есть!

– И тебя от этого коробит?

– Нет, я принимаю это как факт. Но знаешь, не так-то просто менять представления о самой себе. Столько лет считать себя идеальной женой и на сорок втором году жизни вдруг начать бегать на тайные свидания…

– Ну, не преувеличивай, – рассмеялся Андрей. – Разве наши встречи можно назвать свиданиями? Тайными – да, возможно, но уж точно не свиданиями.

– Почему? Ты же цветы подарил, в ресторан повел. Все как положено, как у больших.

– Свидания, Наташенька, существуют не для цветов и ресторанов, а совсем для другого. А мы с тобой за двенадцать лет ни разу даже не поцеловались.

Его губы на круглом пухлом лице по-прежнему улыбались, но глаза сделались грустными. Наташа чувствовала, что в ней происходит что-то… что-то такое, чему она никак не могла дать определения.

– Так в чем же дело? – с наигранной веселостью сказала она. – Давай поцелуемся.

– Прямо здесь?

– Так никого же нет.

– А официанты?

– Они не в счет. Или ты не хочешь?

Андрей медленно поднялся с места, потянул ее за руку. Наташа послушно встала. Господи, она уже забыла это восхитительное ощущение долгого умелого поцелуя, страстного и нежного одновременно. От охватившей ее горячей волны почему-то зазнобило, даже пальцы похолодели. Как странно… Разве можно замерзнуть от горячего?

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы прервать поцелуй и отстраниться от Андрея. Надо сесть, а то ноги подкашиваются.

– Ты очень хорошо целуешься, – произнесла она, стараясь казаться спокойной, чтобы скрыть охватившее ее смятение.

– Все эти годы я наращивал мастерство, чтобы не ударить лицом в грязь, когда настанет момент, – с улыбкой ответил Андрей, не выпуская ее руки.

Да, Наташа и об этом знала. С самого начала их отношения с Андреем строились на принципах абсолютной взаимной честности. Если один из них задавал вопрос, на который другой по каким-то причинам не хотел отвечать, то в ход не шли ложь или увертки, а говорилось: «Не спрашивай, я не хочу это обсуждать». От всезнающей Инки и обожающей посплетничать Анны Моисеевны Наташа знала, что Андрей Ганелин не живет монахом, у него за годы знакомства с Наташей были женщины, с которыми он спал, но жениться на которых даже и не думал. Однажды Наташа набралась наглости спросить его об этом, и Андрей ответил:

– Да, это правда. Но к тебе это не имеет никакого отношения. Я тебя люблю, и ты это знаешь. А с ними я сплю, потому что я нормальный мужик. Если бы я мог спать с тобой…

– Но ты не можешь, – решительно прервала его тогда Наташа.

– Не могу. Я это понимаю и ни на чем не настаиваю. Но если ты мне скажешь, что тебе неприятна моя личная жизнь, я все это прекращу. Прекратить?

– Я же не садистка, – засмеялась она. – И не собака на сене.

Этот разговор состоялся давно, еще до перевода Вадима из Западной Лицы, и в начале девяностых годов, радостно налаживая новую семейную жизнь с мужем, Наташа частенько думала о том, что не так уж виновата перед Ганелиным. Да, она счастлива с Вадимом, но и Андрей личной жизнью не обделен. В последнее же время мысль о том, что у Андрея есть другая женщина, неприятно скребла сердце.

Во рту пересохло, Наташа залпом выпила бокал легкого вина и с удивлением обнаружила на столе тарелки с закуской. Она и не заметила, когда их принесли! Неужели они целовались так долго, что официанты успели расставить все эти вазочки и салатнички? Ей казалось, что их губы встретились всего на несколько секунд.

– Ты меня совершенно выбил из колеи, – честно призналась она. – Я была уверена, что уже не могу почувствовать такое волнение от обычного поцелуя. В моем-то возрасте и при моем стаже супружеской жизни!

– Это не обычный поцелуй, – мягко возразил Ганелин. – Это поцелуй любящего мужчины, который ждал его двенадцать лет. Я могу задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Этот поцелуй был в честь праздника или он что-то означает? Только скажи мне правду, чтобы я понапрасну не надеялся.

Она внимательно посмотрела на его такое доброе круглое лицо. Глаза за большими стеклами очков показались ей незнакомыми. И весь он, полноватый и мягкий, словно бы подтянулся, стал суше, даже щеки как будто ввалились. Бог мой, да тот ли это Андрюша, которого она знает столько лет, с которым дружит, к которому обращается за помощью, а случается – и плачет в жилетку, жалуясь на проблемы и неприятности? Перед ней сидел совсем другой мужчина, оцепеневший от напряжения и готовый к горькому разочарованию. Мужчина, который ее любит. Мужчина, который ее хочет. И что самое удивительное – которого хочет она сама.

Внезапно в ней проснулся зверский аппетит. А эти закуски так вкусно пахнут и выглядят чудесно… Она посмотрела на часы. Без десяти пять. В шесть ей нужно быть дома. Что ж, значит, не сегодня.

– Не сегодня, – машинально произнесла она вслух.

– Ты хочешь сказать, что ответишь мне в другой раз? – глухо спросил Андрей.

– Нет, Андрюша, я хочу сказать, что у нас остался всего час, поэтому давай сегодня побудем здесь. А завтра я к тебе приеду, хорошо?

– Ты не шутишь? Не разыгрываешь меня?

– Даже если бы ты не подарил мне сегодня цветы и не напомнил о годовщине нашего знакомства, я бы все равно тебя поцеловала. Мне кажется, что я… Впрочем, ерунда это все. Давай поедим, а?

Андрей снял очки, зажмурил глаза, потер их пальцами.

– Это не ерунда, – тихо сказал он. – Но все будет так, как ты хочешь. Я очень тебя люблю и надеюсь, что до завтра ты об этом не забудешь. Что тебе положить?

– Вот это, – Наташа ткнула пальцем в салатник, наполненный чем-то пестрым и издающим упоительный запах. – И еще вот это, не знаю, как называется. Короче, клади все подряд, у меня праздник.

– У нас, – с улыбкой поправил ее Ганелин.

– У нас – это само собой. А еще у меня лично. Я впервые за много лет снова почувствовала себя женщиной. За это стоит выпить, как ты считаешь?

1 сентября, первый день нового учебного года принес неожиданность. Сыновья вернулись из школы, пообедали и сели за уроки. Обычно уже в четыре часа оба убегали в бассейн, но часы пробили пять, потом шесть… Обеспокоенная Наташа заглянула к ним в комнату.

– А на тренировку? Не пойдете?

Сашка только нетерпеливо мотнул головой, не отрываясь от задачника по физике, обстоятельный же Алеша счел нужным объясниться.

– Мама, мы с Сашкой решили больше спортом не заниматься, – солидным баском заявил он.

– Это еще почему? Что случилось? Вас выгнали из команды?

– Никто нас не выгонял. Сашке на следующий год в институт поступать, ему нужно много заниматься. Нечего время зря тратить.

– Ну хорошо, это я могу понять. А ты? – спросила ошеломленная Наташа младшего сына.

– Да ну, чего я без него ходить буду… – протянул Алеша. – Мне одному скучно.

– Сыночек, – строго сказала она, – это рассуждения на уровне маленьких детей. Что значит «скучно»? Если Саша поступит в институт, ты в школу ходить перестанешь, потому что тебе одному скучно?

– Мать, кончай грузить, – подал голос старший сын. – В Чечне война идет, я в армию не хочу. Спорт – это классно, но жизнь не спасает.