Тот, кто знает - Александра Маринина

– Вадим, выслушай меня. Тебе очень тяжело, я это понимаю. Ты попал в невыносимую ситуацию. Я вообще удивляюсь, как ты до сих пор сохранил здоровую психику. Я на твоем месте давно уже свихнулась бы. Но я не хочу больше, чтобы ты мучился. Это не нужно ни мне, ни тебе. Давай купим для тебя отдельную квартиру, и ты будешь жить один. Так будет лучше для всех, поверь мне.

Он резко отодвинул тарелку и встал:

– Ты меня выгоняешь?

– Неправда. Я тебя не выгоняю. Я только хочу, чтобы тебе жилось лучше и легче. Ты очень устал, ты измотан, нервы у тебя на пределе. Ты все время кричишь, ты всем недоволен, постоянно ворчишь, бранишься… Ты запугал всю семью. Тебя все боятся. Разве ты не заметил, что, когда ты приходишь домой, все стараются без необходимости не выходить из своих комнат, чтобы не нарваться на тебя? Не нужно продолжать эту пытку. Давай купим тебе квартиру, и ты освободишься от нас.

– Так, – протянул он. – Стало быть, не нужен стал. Пока был богатым подводником, был нужен, а как стал шмотками торговать, так пошел вон? Еще бы, знаменитой Наталье Вороновой не пристало иметь такого мужа. Ей больше бизнесмен какой-нибудь подойдет, вроде Ганелина, который по тебе давно сохнет. Ну что ж…

– Вадим, как ты можешь?! – почти закричала она. – Ты не должен так говорить! Это неправда…

Она разрыдалась и не услышала, как Вадим вышел из комнаты. И только когда до ее слуха донесся стук закрывшейся за ним входной двери, Наташа поняла, что муж ушел. Куда? И когда вернется?

Она постаралась взять себя в руки, вытерла слезы, убрала со стола, вымыла посуду. И села на диван. Пробовала читать – строчки плыли перед глазами и разбегались в разные стороны. Включила телевизор – и не поняла ничего из того, что ей пытались показать и рассказать. То и дело подступали рыдания, и Наташа давала волю слезам, потом тихонько прокрадывалась в ванную, умывалась, с тоской смотрела на покрасневшие глаза и опухшее лицо и возвращалась к себе.

В одиннадцать вечера Вадима еще не было. В двенадцать тоже. Наташа легла в постель, но свет не выключала, лежала с открытыми глазами и ждала. Но Вадим не вернулся.

Не пришел и на следующий день. С самого утра перепуганная Наташа помчалась на рынок, на стоянке увидела машину Вадима, в торговом зале издалека отыскала глазами мужа, стоящего за прилавком, и с облегчением вздохнула. Слава богу, ничего не случилось, он жив и здоров. К Вадиму она не подошла. Зачем? Если бы он хотел с ней о чем-то поговорить, он вернулся бы ночевать. Раз не вернулся, значит, разговаривать с ней пока не хочет. Или не может.

Вадим появился только через два дня. Он был сух, сосредоточен и деловит. Извинился за то, что пропал и не позвонил. Собрал вещи. Быстро обсудил с Наташей все вопросы. Временно он поживет у товарища, пока будет подыскивать себе жилье. Он на многое не претендует, ему вполне подойдет и квартирка на окраине, тем более что есть машина. Попробует найти что-нибудь за те деньги, которые уже есть. Если это окажется невозможным, он готов вернуться к обсуждению вопроса о том, чтобы одолжить деньги у Бэллы Львовны. Именно одолжить, но ни в коем случае не взять безвозмездно. И он очень надеется, что Наташа не станет препятствовать его встречам с сыновьями.

Слово «развод» не было произнесено ни разу, но оба понимали, что речь идет именно о нем.

Игорь

Прохладный ветерок залетал в открытое окно, чуть приподнимал легкую штору и тут же стыдливо убегал. День был жарким, город еще не успел остыть, и Вика, поначалу прикрывшаяся было простыней, снова лежала обнаженной, предоставив Игорю возможность любоваться своим совершенным юным телом. Не так давно, примерно месяца два назад, Вика еще жила в загородном коттедже Жорика, и очередной приезд Игоря пришелся как раз на тот момент, когда Жорик подумывал о переселении подружки назад в Москву. Девушка ему понравилась, через пару недель Игорь выяснил, что Жорик с ней расстался, стало быть, можно действовать с чистой совестью. Главным в глазах Игоря Мащенко достоинством красавицы Вики было то, что она категорически не хотела выходить замуж. Девушка даже не скрывала от Игоря, что он в ее жизни – всего лишь переходный этап, заполненная приятным и необременительным времяпрепровождением пауза между предыдущим перспективным любовником и следующим, который непременно появится, нужно только подождать. Вика всех мужчин делила на три категории: к первой относились те, кого можно было бы рассматривать в качестве мужа – сказочно богатые и холостые либо готовые развестись, во вторую категорию входили те, у кого денег было достаточно, чтобы обеспечить ей приятную жизнь в качестве любовницы-содержанки, а к третьей она причисляла приятных симпатичных мужиков, которых можно пустить к себе в постель, но на материальную поддержку которых рассчитывать не приходится. Жора Грек относился, несомненно, ко второй категории, а Игорь – всего лишь к третьей.

Вика сладко потянулась в постели, включила бра над головой и посмотрела на стоящий у изголовья будильник.

– Сколько там натикало? – спросил Игорь, не поворачиваясь.

– Половина первого. Тебе пора?

– Еще целый час есть. Я обещал подъехать к двум, жену привезти со съемок.

– Они что, ночью снимают? – удивилась Вика.

– Ну да, ночная Москва им нужна. Моя жена около двух освободится, а вся группа будет до рассвета работать. У них поточный метод, все ночные сцены на улице за один раз снимают. Как стемнело – так и начали.

– Не понимаю, – раздраженно сказала девушка, выключая свет, – неужели твоя супружница не может сама до дома доехать? Почему ее обязательно нужно встречать? Тоже мне, барыня!

– У нее нет машины.

– Так купи ей тачку, пусть сама разъезжает, куда ей нужно. Почему мы с тобой должны зависеть от графика ее съемок?

– Умолкни, – грубо ответил Игорь. – Не твое дело.

Он не собирался объяснять молоденькой Вике, что Ирина отказывается от машины, за которую заплатили бы, разумеется, родители Игоря. Ей хотелось заработать деньги самой, и вот теперь такая возможность представилась, ее пригласили сниматься в двадцатисерийном фильме для телевидения, и, по ее подсчетам, гонорара за съемки должно будет хватить на недорогую иномарку. Съемочных дней у Ирины в этом фильме достаточно, но поскольку она не звезда, а всего лишь недавняя выпускница ВГИКа, почти год сидевшая без работы, то платят ей не так уж много. Конечно, Ирка – баба не капризная, она без всяких обид взяла бы такси и доехала до дома, но предки этого не понимают. Еще утром, узнав, что невестка будет работать до середины ночи, стали требовать, чтобы Игорь непременно сам поехал за ней. Не собачиться же с ними… И без того отец давно уже косо смотрит на него, догадывается, что Игорь снова начал шляться и изменять жене. Мать молчит пока, но ее сурово поджатые губы говорят о том, что и она в курсе. Только Ирка, святая душа, ни о чем не догадывается, порхает, щебечет, планы строит. Доверчивая она – просто удивительно! Никогда ни о ком плохо не подумает, пока ее буквально мордой в правду не ткнешь.

Вика будто мысли его прочла, тут же спросила:

– А на такси она не может доехать? Все-таки это эгоизм: заставлять мужа в два часа ночи везти ее со съемок. Она-то после сегодняшнего небось отсыпаться будет до обеда, а тебе завтра рано на работу вставать.

– На себя посмотри, – Игорь даже не старался быть вежливым. – Если я от тебя прихожу в два часа ночи – это, по-твоему, нормально, а если жену со съемок привезу – уже эгоизм?

– Сравнил, – фыркнула девушка. – Ради меня можно и пострадать, если бы я не была лучше твоей жены, ты бы сейчас здесь не лежал и не урчал, как кот, обожравшийся сметаной. Кстати, она не догадывается?

– Она – нет. Предки догадываются, но пока молчат.

Вика села в постели, зябко передернула красивыми голыми плечами, натянула простыню.

– А что будет, когда они перестанут молчать?

– Что будет, что будет… Начнут мораль читать, плешь проедать. Жену против меня будут настраивать. Я – такой ужасный, безнравственный, чудовищный, а она – святая. Они в ней души не чают. Ирочка то, Ирочка се… Как будто она им родная дочь, а я – пришлый зятек, к тому же не очень удачный.

– Слушай, а чего ты с ними не разъедешься? – спросила Вика. – Живешь как под колпаком у Мюллера, за каждый шаг отчитываешься. Я давно заметила, ты, когда домой спешишь, все больше о предках своих говоришь, что, мол, они ругаться будут. Жена у тебя и вправду святая, если ничего не замечает, тебе с ней одной легко было бы. Зачем же мучиться?

– Не хочет она разъезжаться, – нехотя объяснил Игорь.

– Кто не хочет? Твоя мама?

– Да нет, мама как раз не против, предки сколько раз предлагали разменять квартиру, а жена ни в какую не соглашается.

– Не может быть! Почему? Каждая нормальная женщина хочет разъехаться со свекровью и жить своим домом. Я, например, даже с родными родителями жить не могу.