Тот, кто знает - Александра Маринина

Андрей снял очки, зажмурил глаза, потер их пальцами.

– Это не ерунда, – тихо сказал он. – Но все будет так, как ты хочешь. Я очень тебя люблю и надеюсь, что до завтра ты об этом не забудешь. Что тебе положить?

– Вот это, – Наташа ткнула пальцем в салатник, наполненный чем-то пестрым и издающим упоительный запах. – И еще вот это, не знаю, как называется. Короче, клади все подряд, у меня праздник.

– У нас, – с улыбкой поправил ее Ганелин.

– У нас – это само собой. А еще у меня лично. Я впервые за много лет снова почувствовала себя женщиной. За это стоит выпить, как ты считаешь?

1 сентября, первый день нового учебного года принес неожиданность. Сыновья вернулись из школы, пообедали и сели за уроки. Обычно уже в четыре часа оба убегали в бассейн, но часы пробили пять, потом шесть… Обеспокоенная Наташа заглянула к ним в комнату.

– А на тренировку? Не пойдете?

Сашка только нетерпеливо мотнул головой, не отрываясь от задачника по физике, обстоятельный же Алеша счел нужным объясниться.

– Мама, мы с Сашкой решили больше спортом не заниматься, – солидным баском заявил он.

– Это еще почему? Что случилось? Вас выгнали из команды?

– Никто нас не выгонял. Сашке на следующий год в институт поступать, ему нужно много заниматься. Нечего время зря тратить.

– Ну хорошо, это я могу понять. А ты? – спросила ошеломленная Наташа младшего сына.

– Да ну, чего я без него ходить буду… – протянул Алеша. – Мне одному скучно.

– Сыночек, – строго сказала она, – это рассуждения на уровне маленьких детей. Что значит «скучно»? Если Саша поступит в институт, ты в школу ходить перестанешь, потому что тебе одному скучно?

– Мать, кончай грузить, – подал голос старший сын. – В Чечне война идет, я в армию не хочу. Спорт – это классно, но жизнь не спасает.

– И когда же тебе пришла в голову эта мысль? Вы же только что вернулись со сборов, стало быть, еще месяц назад собирались продолжать тренироваться.

– А вот как раз, когда мы на сборах были, Грозный и бомбили, – пояснил Алеша. – У одного парня брат там погиб, ты его знаешь, Сережка, веснушчатый такой. За ним родители приехали и забрали. Мы тогда с ребятами много об этом разговаривали. Многие испугались, не только мы с Сашкой. После этого полкоманды разбежалось. Все поняли, что надо браться за ум и в институт поступать. Бэлла Львовна сказала, что мы правильно решили.

– Ах, Бэлла Львовна, – протянула Наташа. – Тогда конечно. Только странно, что вы с ней посоветовались, а со мной нет.

– А ты что, не согласна? – удивился Алеша. – Я хотел еще вчера тебе сказать, а Сашка говорит, не надо, мама с Бэллой Львовной всегда заодно, если баба Бэлла одобрила, то и мама будет не против.

– О господи, – Наташа опустилась на диван, на котором спал Саша, откинулась на спинку и вытянула ноги. – Огорошили вы меня. Ну ладно – я, но хотя бы с отцом вы об этом говорили?

– Мы пытались.

– И что он сказал?

– Сказал, что получать образование нужно, но руководствоваться при этом собственной трусостью – стыдно.

– Что, прямо так и сказал? – не поверила Наташа.

– Слово в слово, – подтвердил Саша. – Своими ушами слышал. Тебя дома не было, тогда мы к Бэлле Львовне пошли советоваться. Надо было срочно решать вопрос, чтобы вечером тренера предупредить. Короче, мать, я буду поступать в авиационный институт, на факультет прикладной математики. Компьютеры – это сегодня самое то, что нужно.

– А ты, Алеша? Ты куда собрался?

– А я буду готовиться в Плешку или еще куда-нибудь, где финансистов готовят. Бухгалтеры знаешь как нужны? Самая модная профессия, и платят хорошо.

– Не соскучишься без Саши? – ехидно спросила она. – Я думала, ты следом за ним в МАИ потянешься.

– Не, – Алеша отрицательно помотал головой, не поняв материнской иронии, – мне там не интересно. Я экономикой хочу заниматься.

– Послушайте, ребята, а вам не кажется, что у вас мания величия?

Сашка соизволил отодвинуть задачник и тетрадь и воззрился на Наташу в полном недоумении:

– Мать, ты чего? Почему у нас мания величия?

– Потому что для поступления в те вузы, которые вы мне сейчас назвали, надо знать математику на принципиально ином уровне. У вас по этому предмету непреходящие тройки, а уж как математику преподают в вашей средней школе, я себе очень хорошо представляю. Сама в ней училась. Даже если вы собираетесь с сегодняшнего дня получать одни пятерки, необходимых для института знаний вы все равно не получите. Можете мне поверить. Вы хоть понимаете, что вам нужен репетитор?

– Да ладно, мать, не выдумывай, – отмахнулся Саша. – Не совсем же мы с Алешкой тупые. Подналяжем на учебники, и все будет тип-топ.

– Сашенька, я еще раз тебе повторяю, ты можешь выучить все учебники для средней школы на «пять с плюсом», но это тебе не поможет, потому что в них нет тех знаний, которые нужны для поступления в МАИ. Если ты мне не веришь, – пожалуйста, можно достать прошлогодние экзаменационные задачи, чтобы ты сам убедился, что я права. Ты их не только решить не сможешь, ты даже не поймешь, о чем они.

В глазах старшего сына впервые появилась тень сомнения. Самоуверенный, активный, энергичный, Саша всегда считал себя достаточно умным и ловким, чтобы справиться с любой проблемой. Этой уверенностью он заражал и осторожного и осмотрительного младшего брата, который боялся на шаг отойти от Саши, чтобы не оказаться беспомощным и беззащитным. Медлительный и вдумчивый Алеша трудно принимал решения, за него это постоянно делал старший брат, делал не всегда удачно, но зато быстро, благодаря чему обеспечивалось хоть какое-то движение вперед. Оставшись один, Алешка наверняка намертво застрянет на самой элементарной проблеме. Он даже плавки для бассейна сам выбрать не может, ходит от прилавка к прилавку, из магазина в магазин и не решается сделать покупку, ему все кажется, что найдется что-то более удачное. Наташа хорошо помнила, как попросила однажды Алешу съездить на вещевой рынок ЦСКА, где работал Вадим, и купить в подарок Бэлле Львовне теплый зимний шарф. Дала деньги, оговорила стоимость покупки, размер, цвет и качество шарфика. Алешка проходил на рынку целый день и вернулся без подарка, зато с подробнейшим отчетом о том, какие вообще шарфы он там видел, какие бывают материалы, расцветки, размеры и цены. Оказалось, что таких шарфов, о которых ему говорила Наташа, он нашел целых четыре. Нужного цвета, соответствующего качества и подходящей цены.

– Так почему же ты не купил? – не могла взять в толк Наташа.

– Ну мам, их же четыре. Я не мог решить, какой именно покупать.

На следующий день она, наученная горьким опытом, послала сыновей на рынок вдвоем, наказав Алеше в целях экономии времени сразу же провести Сашу к тем прилавкам, где он видел нужные шарфы. Однако дальше первого прилавка они не ушли, Сашка моментально принял решение и остальные шарфики смотреть просто не стал.

Да, пожалуй, Алешу нельзя оставлять одного, без брата. Ладно, пусть не ходит на тренировки, пусть уроки делает. Как быстро они приняли решение! Это, конечно, Сашка давил на брата, стукнуло ему в голову, даже мать не дождался, а ее не было дома всего-то три часа, она ездила на работу, чтобы Вальке Южакову показать синопсис сериала, который делала почти месяц. Ну, если быть честной, делала она его всего десять дней. Потому что до того памятного дня, когда Андрей подарил ей цветы и пригласил в ресторан, она пыталась собрать мозги в кучку и придумать что-то приемлемое, но придумывалось плохо, она начинала работать и выбрасывала исписанные листы. И только после того, как впервые приехала к Андрею и случилось то, что еще три месяца назад казалось ей невозможным, невероятным и постыдным, к ней пришло вдохновение. В голове будто бы сама собой сложилась история любви, ошибок, разочарований, высоких порывов и низменных страстей. Наташа вдруг поняла, почему синопсис так долго не получался: она давно забыла, что такое страсть. А может быть, и не знала толком никогда.

Оставив сыновей наедине с гранитом науки, она зашла к Бэлле Львовне. Мать с наушниками на голове лежала на диване и смотрела какой-то фильм, теперь она могла включать любой уровень громкости, и никому это не мешало. Бэлла Львовна, оторвавшись от книги, с тревогой взглянула на Наташу и рассмеялась.

– Судя по твоему лицу, мальчики тебе сказали.

– А вы-то, Бэллочка Львовна, почему промолчали? – с упреком произнесла Наташа, присаживаясь рядом с матерью и целуя ее в морщинистую щеку. – Ведь вы же со вчерашнего дня все знали.

– А я эксперимент поставила, золотая моя. Мне было интересно, сколько пройдет времени, пока они соизволят родную мать проинформировать. Знаешь, я была уверена, что все случится не так быстро.

– Почему?

– Разве ты не заметила, что твои сыновья давно уже не делают разницы между своими родителями и мной? Это ты, золотая, росла в те времена, когда я была просто соседкой, то есть чужим человеком, волею обстоятельств жившим в соседней комнате. И были семья Брагиных и семья Маликовых. А мальчики всю сознательную жизнь воспринимали меня бабушкой, ведь твоя мама, их родная бабушка, уехала, когда Сашеньке было четыре годика, а Алешеньке – три. Они видели только одно – все обитатели нашей квартиры живут одной семьей. И они с мамой и папой, и баба Бэлла, и баба Полина, и Иринка. Им даже в голову не приходит оценивать степень нашего родства. Мы все – единый организм. Я тебя уверяю, если бы вчера вечером в квартире не оказалось никого, кроме случайно забежавшей в гости Иринки, они посоветовались бы с ней и сочли бы вопрос исчерпанным. Вот мне и стало интересно, как будут развиваться события дальше. Значит, они все-таки сочли нужным с тобой поговорить?