Тот, кто знает - Александра Маринина

Игорь снова замолчал. Не пересказывать же молоденькой благополучной Вике, выросшей с мамой и папой, историю Ирины и все эти разговоры о разъезде, неоднократно возникавшие и заканчивавшиеся неизменно одним и тем же: ее слезами.

– Пожалуйста, Елизавета Петровна, Виктор Федорович, не надо, – говорила она. – Я нашла свою семью, мне так хорошо с вами, я вас так люблю. Вы мне родителей заменили, мне всю жизнь так этого не хватало.

Мать таяла, отец снисходительно улыбался, и тема размена квартиры временно забывалась, снова всплывая только тогда, когда Игорь безобразно напивался, громко хамил жене, а потом Ирка просила у его родителей прощения за шум и беспокойство. Ей было неловко за него, она его стеснялась, как будто такое поведение мужа – исключительно ее собственная вина. Нет, она точно святая.

Но Вика всего этого не поймет. Да и не нужно ей об этом знать, это его внутрисемейное дело, к которому временная (а он ни минуты не сомневался, что роман с Викой скоро закончится) любовница не должна иметь никакого отношения.

– Сделай мне кофе, – попросил он, – а то за рулем усну.

Вика сползла с кровати, накинула изящный пеньюар, пару раз взмахнула щеткой, приглаживая растрепавшиеся волосы.

– Тебе сюда принести?

– Не нужно, я, пожалуй, тоже встану.

Он прошел в ванную, быстро принял душ, натянул светлые легкие брюки и рубашку с короткими рукавами. Все равно на работе приходится переодеваться в форму, так что можно позволить себе ходить без пиджака и галстука. Он пригладил расческой влажные после душа волосы и удобно уселся в кресле рядом с низким широким столиком. Вика принесла кофе и бутерброды. Прозрачный пеньюар распахивался при каждом движении, выставляя на обозрение ее точеные формы, и Игорь любовался девушкой, не скрывая удовольствия.

– Ты красивая просто до ужаса, – восхищенно констатировал он.

– А твоя жена? Как у нее в смысле внешности?

Вика Ирину ни разу не видела, в тот день, когда Игорь познакомился с ней у Жоры Грека, жена была на съемках и поехать с ним за город не смогла.

– Тоже красивая.

– Красивее меня? – недоверчиво прищурилась Вика.

Игорь задумчиво оглядел девушку, что-то прикидывая.

– Пожалуй, да. Вас нельзя сравнивать, вы совершенно разные. Ты – тонкая, стройная, хрупкая блондинка…

– А она – маленькая и толстая?

– Ну что ты, у нее рост метр восемьдесят. Как у манекенщицы.

– А фигура?

– Отличная у нее фигура. Только она крупная, статная. И брюнетка. Я же говорю, вы принадлежите к разным типам. И в своем типе вы обе самые красивые. Удовлетворена?

Вика села по другую сторону столика, поднесла к губам чашку, сделала маленький глоточек и сморщилась.

– Горько. Что-то я с сахаром не угадала. Придется добавить.

Она бросила в свою чашку еще кусочек сахару, размешала маленькой ложечкой, снова попробовала.

– Вот так лучше. Слушай, а почему ты ей изменяешь, если она такая красавица?

– Красота тут ни при чем, – усмехнулся Игорь. – Это инстинкт.

– Кобелиный?

– Можно и так назвать, если хочешь. У любого мужика в генах сидит желание перетрахать как можно большее количество женщин.

– Так уж и у любого? – не поверила Вика.

– Точно тебе говорю, на генном уровне – у любого. Просто многие умеют этот генетический зов не слышать, а если и слышат, то умеют с ним бороться. Моральные соображения, религиозные, страх заразиться чем-нибудь и все такое. А многие мужики слышат и действуют. Вот я как раз из таких.

– Да то, что ты кобель, за версту видно, – засмеялась девушка. – Только я не пойму, при чем тут гены.

– В древние времена детская смертность была очень высокой, и чтобы обеспечить расширенное воспроизводство племени, каждый мужчина должен был постараться осеменить как можно большее количество женщин. Вот оттуда и все наши беды.

– Сам придумал или вычитал где?

– Вычитал, конечно. Разве я похож на человека, который способен такое придумать? Мое дело скромное – допросы, очные ставки, обыски, постановления, заключения. А это – наука, – насмешливо произнес он. – Кстати, и твоя личная жизнь этой наукой объясняется.

– Это как же? – заинтересовалась Вика. – Ну-ка расскажи.

– А очень просто. Ты ищешь богатого мужа, то есть такого, который сможет обеспечить нормальное существование твоего потомства. Ты ведь вполне можешь сама заработать столько денег, сколько нужно, чтобы дать своим детям достойное образование, кормить их натуральными продуктами, а не синтетикой, поселить их в экологически чистом месте и организовать в случае необходимости квалифицированную медицинскую помощь. Но ты стремишься найти мужа, который тебе и твоим детям все это даст. А почему? Потому, что на генном уровне ты чувствуешь: жена должна быть хорошей матерью, сидеть дома и заниматься детьми, а не мотаться по командировкам и не торчать до ночи на переговорах. Это тоже первобытный инстинкт.

– Фу, глупость какая, – Вика наморщила носик и отставила пустую чашку. – Если бы все было так, как ты говоришь, то тебя бы здесь не было. Вместо тебя сидел бы богатенький Буратино.

– Так он и сядет вместо меня, как только ты его найдешь. А то, что ты временно позволяешь мне его замещать, говорит только о силе инстинкта: в древние времена женщина без мужчины не выживала. Пусть хоть какой, но чтобы был. На всякий случай, для безопасности.

– Слушай, ты жуткий циник, – чуть удивленно протянула она. – Мы с тобой уже месяц общаемся, а я не догадывалась, какой ты.

– Я не циник, я просто мыслю трезво и объективно. Все, Викуся, – Игорь встал с кресла и направился в прихожую, – мне пора ехать.

– Когда увидимся? – спросила девушка, целуя его в дверях.

– Я позвоню.

До места съемок Игорь по пустым улицам доехал за двадцать минут. Еще издалека он увидел огромные длинные машины и толпу людей. Правда, вблизи оказалось, что это не совсем толпа, просто большое количество работников съемочной группы суетилось на крохотном пятачке. Игорю никогда даже в голову не приходило, что кино снимают такой многочисленной командой. Ему казалось, что на съемочной площадке находятся режиссер, оператор, звукооператор, два-три осветителя, гример, костюмер и актеры. Человек десять, максимум – пятнадцать. А их тут не меньше пятидесяти.

Он припарковал машину и подошел к месту действия. Где же Ирка? Что-то ее не видно. Неужели раньше освободилась и уже уехала? Он взглянул на часы: да нет, не опоздал, приехал вовремя, как и обещал, сейчас пять минут третьего.

– Простите, – обратился он к пробегавшей мимо девице лет двадцати, больше похожей на лохматого мальчишку, – я ищу Ирину Савенич. Она здесь?

– Она на гриме, – бросила на ходу девочка-мальчик. – Вон в том автобусе.

Игорь посмотрел в указанном направлении и увидел автобус, ничем внешне не отличающийся от обычного междугородного «Икаруса». Когда-то на таких автобусах он ездил от аэровокзала на Ленинградском проспекте до аэропорта. Вместе со Светкой… Тогда он был еще юным и глупым и доверчиво полагал, что если девушка ложится с тобой в постель, то это навсегда. И что если тебя любит красивая девушка, то это нормально, потому что отчего же ей не любить Игоря, такого умного и замечательного? Светка преподнесла ему горький урок, болезненный, но полезный. Красивые женщины не могут по-настоящему любить мужчину, они могут любить только самих себя, собственную красоту и собственное благополучие. И каждый мужчина, вступающий в близкие отношения с красивой женщиной, должен твердо помнить, что его безжалостно и не задумываясь променяют на другого, более перспективного. Поэтому красивых женщин нельзя любить, вкладывая всю душу, отдавая всего себя. Их можно только использовать, так же, как они используют мужчин.

Он подошел к автобусу поближе и заглянул внутрь через окно. Ирка сидела в замызганном линялом халатике, а парень-гример уродовал ее роскошные кудри, превращая их в некую нелепую лохматость. Игорь постучал в стекло ребром монетки, Ира скосила глаза в его сторону, улыбнулась и помахала рукой, приглашая его войти.

– Привет, Игоречек. Мне один эпизод остался, крохотный совсем, сейчас снимем – и все.

– И что ты будешь делать в таком виде? – скептически поинтересовался Игорь.

– Буду возле помойки своего возлюбленного догонять, – со смехом сообщила Ира. – Мы поссорились, он ушел, хлопнув дверью, а я бегу за ним и прошу прощения. Весь пробег уже сняли, остался только эпизод, когда я возле мусорных баков его догоняю, бросаюсь на шею, и мы страстно целуемся. Там пока свет ставят, а мне грим поправляют.

В автобус заглянул усатый толстый мужик с переговорным устройством в руке.

– Ира, мы готовы.

– Сейчас, полсекунды, – неожиданно хриплым голосом бросил парень-гример.

– Давай, все ждут, – строго произнес усатый и исчез в темноте. Обещанные гримером полсекунды в действительности оказались пятью минутами. Наконец Ира вышла из автобуса. Игорь с интересом наблюдал за процессом съемок. Надо же, как много всего нужно делать, прежде чем актеры начнут играть! Оказывается, оператор и режиссер выстраивают кадр буквально по сантиметру, размечая, где какой актер должен остановиться. Процесс «вымеривания» при помощи линейки и сантиметра длился долго, Ира и ее партнер по сцене терпеливо стояли возле наполненных доверху мусорных контейнеров и считали шаги. Игорь все никак не мог разглядеть лицо молодого человека, игравшего рассерженного возлюбленного, актер стоял к нему спиной, а Ирка – лицом. Почему-то Игорь был уверен, что парень окажется неказистым и некрасивым, ведь какой еще может быть возлюбленный у такой девицы с неприбранными волосами и в жутком халате, какую изображает его жена.