Тот, кто знает - Александра Маринина

– Давай, все ждут, – строго произнес усатый и исчез в темноте. Обещанные гримером полсекунды в действительности оказались пятью минутами. Наконец Ира вышла из автобуса. Игорь с интересом наблюдал за процессом съемок. Надо же, как много всего нужно делать, прежде чем актеры начнут играть! Оказывается, оператор и режиссер выстраивают кадр буквально по сантиметру, размечая, где какой актер должен остановиться. Процесс «вымеривания» при помощи линейки и сантиметра длился долго, Ира и ее партнер по сцене терпеливо стояли возле наполненных доверху мусорных контейнеров и считали шаги. Игорь все никак не мог разглядеть лицо молодого человека, игравшего рассерженного возлюбленного, актер стоял к нему спиной, а Ирка – лицом. Почему-то Игорь был уверен, что парень окажется неказистым и некрасивым, ведь какой еще может быть возлюбленный у такой девицы с неприбранными волосами и в жутком халате, какую изображает его жена.

– Работаем! – раздался уверенный женский голос. – Репетиция.

Ира отошла от партнера на несколько шагов, актер повернулся к ней спиной, и Игорь мысленно ахнул. Евгений Калугин, звезда экрана, знаменитый артист, играет в театре, снялся в бесчисленном количестве фильмов, любимец всей страны. И его жена снимается вместе с ним? Отчего-то Игорю казалось, что телевизионный сериал – заведомо дешевое «мыло», в котором снимают только дешевых, никому не известных актеров. Но Ирка-то какова! Ни разу ни словом не обмолвилась, что снимается с самим Калугиным. Почему? В Игоре моментально проснулся следователь, знающий по профессиональному опыту, что, если человек не афиширует знакомство с кем-либо, это почти всегда означает попытку что-то скрыть. Уж не роман ли у его жены с этим актеришкой? Ирка сказала, что они будут страстно целоваться. И не настаивала на том, чтобы Игорь заехал за ней ночью. Более того, усиленно отказывалась, говорила, что возьмет такси или попросит кого-нибудь подвезти, и сдалась только после того, как мать устроила чуть ли не скандал. Наверняка хотела, чтобы домой ее отвез Калугин… Ну-ка, ну-ка, посмотрим, как вы целоваться будете, голубки!

Поцелуй показался Игорю чересчур страстным и откровенным. Его даже передернуло. И зачем Ирка к нему так прижимается? А он, сволочь, прямо-таки мнет ее спину, проще говоря – лапает. Ну и ну! И сколько же раз это будет повторяться? Сказали – репетиция. А потом еще съемка. Кажется, делают несколько дублей. Черт знает что!

– Женя, все хорошо, только стоять нужно на полшага ближе к мусорке, – раздался все тот же командный женский голос. – И больше страсти в поцелуе, ты же рассержен, зол, вы только что поссорились, из тебя адреналин прет, и все это ты выплескиваешь, когда обнимаешь ее и целуешь. Хорошо?

– Я понял, Наталья.

– Ира, держись свободнее, ты очень зажата, как будто его боишься. Он же твой любовник. Чего тебе бояться?

– Так я же боюсь, что он сейчас убежит и не простит меня. Я нервничаю.

– Не нужно. Ты должна стараться сделать так, чтобы он тебя простил. Понимаешь, что я имею в виду? Больше нежности, больше близости.

– Хорошо, Наталья Александровна, я постараюсь.

– Репетируем еще раз! Начали!

Кто такая эта Наталья Александровна, которая буквально толкает его жену в объятия Калугина? Прямо сводня какая-то! Больше страсти, больше нежности… Да куда уж больше-то? Они так целуются, как будто прямо сейчас свалятся на землю и займутся любовью. Порнография, а не сериал, честное слово!

– Отлично! Можно снимать! Работаем!

– «Соседи», триста сорок шесть, дубль первый! – звонко прокричала та самая девочка-мальчик и щелкнула перед камерой деревянной дощечкой-«хлопушкой».

Калугин снова повернулся спиной к тому месту, откуда должна появиться Ира. Она выскакивает из-за угла, окликает партнера, тот оборачивается, она быстро и горячо что-то говорит. Объятие. Поцелуй. Игорь прикинул – эпизод длится не больше пятнадцати секунд. Нет, пожалуй, даже меньше. А сколько работы, чтобы эти жалкие секунды превратились в полноценный фрагмент фильма! Сколько возни! Сколько людей задействовано, и ведь у всех них – рабочее время, причем ночное, и всем нужно платить зарплату. Кошмар! Теперь хотя бы приблизительно становится понятным, куда деньги идут.

– «Соседи», триста сорок шесть, дубль второй!

О господи, да сколько же можно обниматься и целоваться! До утра, что ли?

– Хороша девчонка, – услышал Игорь за своей спиной чей-то негромкий голос, показавшийся ему знакомым. – Я с ней два эпизода уже сделал, работать – одно удовольствие. Совсем неопытная, но талантливая. Из нее толк будет.

– Кто такая? – спросил другой голос, на этот раз женский. – Я ее в первый раз вижу. Она где-нибудь снималась?

– Нет, это у нее первая картина. Ира Савенич. Запомни имя, ты его наверняка еще услышишь. Наталья с ней хорошо работает.

– Красивая девочка, – без тени зависти констатировал женский голос. – Что-то они из графика вышли, нас на два часа вызвали, а уже почти три. У тебя сколько эпизодов сегодня?

– Два. Один с тобой, другой с Женькой.

Игорь осторожно отступил назад и сбоку исподтишка оглядел беседующих. Точно, со знакомым голосом он не ошибся, это же Привалов, еще одна звезда экрана. Даже почти две, потому что рядом с ним стоит актриса, которую Игорь видел в нескольких фильмах, но вот имя вспомнить не может.

Сняли еще два дубля, прежде чем послышалось:

– Спасибо, снято! Делаем сцену у магазина. Привалов здесь?

– Здесь, Наталья Александровна, уже давно приехал.

– Милицейская машина есть?

– Стоит.

– Массовка?

– Мы готовы, Наталья Александровна.

– Наташа! – стоящий рядом с Игорем Привалов приподнялся на цыпочках и помахал рукой. – Я тут!

– Здравствуй, Алик! Идите пока с Женей одевайтесь и на грим.

Подошел Калугин, они с Приваловым обнялись и о чем-то оживленно зашептались. Игорю было плохо слышно, но по отдельным доносящимся словам он понял, что речь идет о каком-то внутрикиношном скандале. Ира куда-то исчезла, Игорь отошел в сторонку и достал сигареты. Совсем близко от него прошла женщина, которая командовала всем процессом и которую называли Натальей Александровной. В джинсах и рубашке с закатанными до локтя рукавами, с усталым и сосредоточенным лицом. Она попала в полосу света, и Игорь заметил обильную седину в ее волосах. Наверное, лет пятьдесят, если не больше, решил он, хотя фигура хорошая, подтянутая. Без седой головы он бы дал ей лет тридцать пять.

– Игоречек, я здесь.

К нему подбежала Ира, возбужденная, с блестящими глазами. Вместо жуткого застиранного халатика на ней были брюки и трикотажная маечка с глубоким вырезом. Взлохмаченные гримером кудри кое-как приглажены и схвачены на затылке большой заколкой.

– Можем ехать? – с трудом сдерживая недовольство, спросил Игорь.

– Да, поехали.

В машине она сразу отодвинула сиденье назад, вытянула ноги и закурила.

– Напрасно ты Елизавету Петровну послушался. Тебе поспать останется всего ничего, и на работу. Если бы я знала, что все так затянется…

– То что бы ты сделала? – зло прервал ее Игорь. – Объяснила бы маме, что в два часа ночи тебя нужно встречать, а в три – уже нет?

– Ты прав, – со вздохом согласилась Ира. – Ничего не изменилось бы. Я пыталась ее убедить в том, что прекрасно доберусь домой сама, но она и слушать ничего не хотела. Извини, что так получилось. Это больше не повторится, у меня больше не будет ночных съемок на этой картине.

– Ты с таким сожалением об этом говоришь, – ехидно заметил Игорь, не желая скрывать свое плохое настроение.

– Почему с сожалением? – не поняла Ира.

– Откуда же мне знать, почему. Может, тебе нравится в два часа ночи целоваться с этим Калугиным. Я даже допускаю, что ты не хотела, чтобы я тебя встречал, потому что рассчитывала проехаться по ночной Москве в обществе кинозвезды.

– Не говори глупости, – спокойно ответила она, – мне совсем не нравится с ним целоваться. Кроме того, моя работа на сегодня закончена, а у Жени еще один эпизод, ему сниматься еще часа полтора. Ты что, пытаешься изобразить ревность?

– Ну, допустим.

– Не старайся, у тебя ничего не выйдет.

– Почему это?

– Потому что у тебя нет для этого никаких оснований. Ни-ка-ких, – по слогам произнесла Ира. – Лучше честно признайся, что ты опять не в духе и ищешь, к чему бы придраться.

Он не ответил, внутренне признавая правоту жены. Да, ему не понравилось, что Ира неоднократно целовалась с посторонним мужчиной, но как он ни вглядывался в прильнувшие друг к другу фигуры, он не сумел увидеть в этой сцене ничего личного. Оба отстранялись друг от друга мгновенно, по команде режиссера, ни разу не затянув объятие ни на одну лишнюю секунду.

– И все-таки я не понимаю, почему ты не уйдешь со службы, – продолжала жена. – Ты так выматываешься, ты постоянно злой, нервный. И денег зарабатываешь – кот наплакал. И вставать каждый день приходится ни свет ни заря. Как было бы хорошо, если бы ты мог завтра поспать подольше, а то я чувствую себя такой виноватой. Виктор Федорович тебя все время уговаривает перейти в министерство на более спокойную должность, если уж ты так держишься за свои погоны. Ну почему ты такой упрямый?