Волчий уголок - Александр Пискунов

– Джинсы спадут.

– Спадут… – передразнил его отец. – Тогда держи их руками.

– Все равно палки надо чем-то связывать, так невозможно носить. – В голосе Славика чувствовалась обида.

– Лыком бы связал или корнями, или веткой гибкой.

– Где их взять?

– Вот уж не буду давать советы, где в лесу, что брать.

Славик понял, что обижаться не на кого. Вспомнил про найденные щепки. Сунул руку в карман и наткнулся на кислицу.

– Вот чего я насобирал. – он торжественно вытащил горсть травки.

– О, это здорово, – отец подставил ладони. – Сварим кисленький супчик. Как это я забыл про нее. – Он взял щепотку листиков и стал жевать.

Славик присел на корточки рядом с дядей Петей, который втыкал в землю возле костра последнюю палочку с самой мелкой плотвицей.

– Смотрите, дядя Петя, – Славик достал щепки. – Там дупло на елке и под ним такие щепки.

Дядя уважительно покачал головой.

– Неужели желна может такие отколоть?.. больше некому. Остальные дятлы – слабаки. Дерево какое крепкое, – он попробовал пальцами надломить щепку. – Дупло большое?.. Не круглое?.. Высоко?.. Посмотрим обязательно.

Отец ничего не сказал про щепки. Видно усомнился. Что птица величиной с галку или чуть больше способна отламывать такие куски от крепкого дерева. Он вернулся к прежнему разговору.

– Из еловой ветки хороший обруч для корзины получается. Но дрова ей связывать – намучаешься. А вообще как и чем крестьянин раньше связывал. Привязывал?.. Тем, что под рукой. А тогда под руку не попадался капроновый шпагат для прессования соломы, которого теперь на любом поле найдешь сколь хочешь. Льняные снопики вязали льном. Хорошо, на то лен волокнистая культура. Так ведь же любая старушка ловко свяжет ржаной соломой здоровенный сноп. Ладно, у ржи хоть стебли длинные. Так она же свяжет сноп ячменя ячменной же соломой, которая не длиннее полторы четверти…

– Что это за четверть? – перебил Славик.

Отец на своем предплечье поставил циркулем большой и указательный палец.

– Расстояние между ними, – пояснил он.

– Нашел чем мерить, – пренебрежительно поморщился Славик.

– В наших условиях лучше не придумаешь. – Отец оставался невозмутимым. – Ничем не хуже расстояния от кончика носа английского короля до кончика пальцев вытянутой руки. Кажется, такая длина у ярда.

– А помнишь, Сергей, – дядя Петя кивнул отцу, – раньше в деревнях изгороди на выгонах делали. – Он обернулся теперь к Славику. – Забивали два кола, – он примерился, – на четверть друг от друга и перевязывали их в двух местах ивовыми прутьями. На эту перевязь жердь положил – и изгородь готова. Надежная разборная конструкция – и никаких гвоздей.

– На Кавказе я видел, как виноградную лозу к стойкам рогозовыми листьями привязывают, – сказал отец. – Они и крепкие, и мягкие, и дешевые.

– Что еще за рогоз? – Славик хотел знать точно.

– Черные цилиндрические шишки на болоте растут…Которые у твоей мамы икебану изображают в вазе. Это и есть рогоз. Листья его помнишь?

– Угу, – Славик призадумался. Не сразу вспомнил длинные ленты-листья. Если б не стояли когда-то в вазе, вряд ли бы вспомнил. Известное растение и слово знакомое, не впервые слышанное, а связать их друг с другом не так просто.

– Давайте-ка завтракать, – отец снял с камней очага шипящий котелок, поставил на землю. – А дровишки надо заготавливать, раз мы не на один день сюда приехали.

По три печеных плотвицы досталось Славику и рыбаку – дяде Пете. Отец оставил себе две и запретил возвращаться к этому вопросу. Всем налил смородинового чая. Он крепко протомил его над угольками – настой получился густо-палевого цвета. Был бы совсем вкусным, будь сахара побольше.

Ели они долго. Рыба опять таяла во рту, а кусочки, отщипнутые от костей были такими крохотными, словно щепотка соли, которой подсаливаешь суп в тарелке. Взрослые нажимали на кислицу. И Славик, глядя на них. Все чаще добавлял к рыбе и сухарю блеклые листочки с ниточкой-стебельком. Получалось вкуснее с кисленькой витаминной добавкой.

– Хорошо поработали, – весело сказал отец. – Косточки обсосали – не подкопаешься. Муравьям делать нечего. В костер бросай, не загрязняй двор, – остановил он Славика, собравшегося зашвырнуть рыбий хребет с головой в ельник.

– Помните, недавно документальный фильм про Японию показывали, – заговорил дядя Петя. – Они там в горной речке какую-то местную форельку ловят, тут же в ресторанчике на вертеле жарят и едят. Комментатор рассказывал, рассказывал, дошло дело до пробы. Начал он есть рыбку… прямо с головы кусает, будто огурец… И голову ест, и хребет… Что за рыба?

– Или, что за японцы, – засмеялся отец. – И я буду с головой есть в следующий раз. Чего зря выбрасывать треть рыбьего веса. Подумаешь, форель. Ничем наша плотва не хуже. А окунек – вообще объедение.

– Схожу к полю, накопаю червей, будут и окуни, – совсем уж мечтательно проговорил дядя Петя – главный рыбак.

– Выйдет во широко поле, переловит всех червей, то-то будет окуней, – торжественным, каким-то былинным голосом передразнил его отец. Славик давился смехом.

– Не хватает желудей, – внес он свою лепту в зарождающийся эпос.

– О, кстати, – отец порылся в кармане и вытащил крупный желудь. – Вчера мимоходом поднял парочку. Их будем грызть в случае нужды. Какой красавец упитанный, – он подбросил его на ладони. – Их ведь едят, Петя?

– В принципе, да… – дядя Петя чуточку раскачиваясь, размышлял, как покороче и полнее ответить.

– И зубы ломать не надо, добираясь до ядра: скорлупа тонкая, слабая, – отец очистил желудь, куснул, по мышиному часто, почти не открывая рта, заработал зубами, потом сплюнул и крепко зажмурился.

– Если их вымочит в двух-трех водах, чтобы горечь вышла, – дядя Петя наконец собрался с мыслями, – да потом высушить, смолоть и смешать с мукой… Правда, в Испании якобы растут сладкие желуди. Их еще Дон Кихот употреблял.

– Ему и уксус сладким казался, не то что желуди. А какой хороший плод, – отец с сожалением рассматривал расколовшийся на половинки желудь. – Крепкий, тяжелый. Ничего, припрет – изжарим и тебя, – он кинул половинки в огонь. – Что, пойдем обследовать наши владения на предмет кормных мест?..

– Можно и просто так осмотреть, – сказал Славик.

– Просто так нам ходить нельзя. Мы находимся в экстремальных условиях.

– Так уж…

– Ты, может быть, у бога за пазухой, а я есть хочу второй день. Это по-твоему, что?.. Райская жизнь?

– Только давайте не будем все снаряжение брать: упаримся, – предложил Славик.

– А куда их? – дядя Петя как раз собирался сунуть в шалаш свитер.

– Некуда, сопрут отовсюду, – обреченным голосом сказал отец. – Будем с собой таскать. Все равно берем топорик, рюкзак…

– Надо нам тайник иметь, – сказал решительно Славик.

– Дело хорошее, да нигде, – отец обвел взглядом ближайший ельник.

– Эх, были бы скалы, гроты… – Славик тоже пренебрежительно посмотрел на елки.

– Как в твоем любимом «Таинственном острове». Да, в книжке все есть. Они там, помнится, и пещеру сразу отыскали, и растения всякие, и животные у них прямо под ногами путались. Даже ящик с ружьями оказался в нужном месте.

– Так ящик же им капитан Немо подкинул, – Славик заступился за хорошую книгу.

– Удивляюсь, как он им рояль в кусты не прикатил, – язвительно закончил отец.

– Я придумал! – Славик вскочил с пенька.

– Давай, – равнодушно сказал отец и начал собирать возле костра и бросать в огонь мелкие веточки и другой мусор.

– Слушайте, – Славик оглянулся в разные стороны, заговорил тише: – Давайте спрячем на большой елке. Снизу никто не увидит, если затащить повыше. Я залезу.

Дядя Петя покачивал головой, не знал, что ответить. Отец выпрямился, тоже задумался.

– Может быть, есть резон, – первым сказал дядя Петя.

– Никто не будет вверх глядеть, – уверенно повторил Славик.

– Ты же глядел, – сказал отец. – Разве что для одного леса два ротозей – многовато… Не обижайся. Хорошо придумал. В таком лабазе по крайней мере мыши сухари не погрызут.

Собирались они недолго. Погасили костер. Отец сам осторожно побрызгал водой – не хотел полностью остужать очаг. Свитера, сухари, сахар, соль сложили в два рюкзака.

– Хороша ель, – отец, поддерживая кепку, вглядывался в густоту сучьев, лучами разбегавшихся от необъятного ствола.

– Ты второй, – сказал Славик и стал пофыркивать, сдерживая смех.

– Кто? – не понял дядя Петя. Он внимательно рассматривал щепки под деревом.

Славик не стал упоминать ротозея, видел, что отец все понял и тоже весело похмыкивает.

– Желна долбила дерево, – уверенно сказал дядя Петя. – Самый крупный из дятлов. Мелким такая работа не под силу. Смотри, – он показал Славику. – Дупло не круглое, угловатое и большое. Мелкие дятлы круглые дупла долбят.

Славик с трудом дотянулся до нижнего сука, когда стоял на плечах взрослых. Он не ударил лицом в грязь, ловко подтянулся, закинул ногу и наконец вскарабкался сам. Дальше лезть можно было как по лестнице хоть до макушки. Правда, приходилось изгибаться ужом: так густо росли ветви. Славик изрядно помучился, пока протащил за собой оба рюкзака. Хорошо, отец вовремя остановил его, а то он залез бы на самый верх. Славик втиснул между сучьев рюкзаки и привязал их.