Рождество или Библия волшебника - Артур Грэм

Катя ухватилась.

— Держись! — сказал он, — Коля, тяни!

Девушка стала медленно подниматься.

— Прокофий, вон она! — крикнул незнакомец. — Держи её!

Катя слышала, как те двое подплыли к ней. Раздался хлопок: верёвка лопнула, и девушка упала в тёплую воду. Ещё один хлопок, и она потеряла сознание.

— С тобой так же сложно, как и с твоей старухой!

Катя лежала в каком-то лесу, укутанная в тёплую шубу. Её вещи были уже сухие.

— Понимаешь, если бы я мог, то этого никогда бы не допустил, — продолжил голос.

— Прокофий, она тебя всё равно не слышит, — произнёс второй голос, — не распинайся.

— Прокл, Ljemjejebad! Копай молча! — снова влез первый.

— Друзья мои, — возле девушки прошёл человек, от которого пахло спелыми вишнями. Такой знакомый запах. — Никто из нас не может решать, как поступать. Всё давно решено и утверждено. Вам лишь нужно выполнить, а мне — проконтролировать.

Катя сразу поняла, что говорил это не кто иной, как ухажёр её бабушки Евгений Петрович. Тот самый загадочный мужчина, которого она видела в день трагедии. Но что означало выражение «с тобой так же сложно, как и с твоей старухой»?

Девушка хотела повернуть голову, но она ей не подчинялась. Всё тело было будто не её.

— Прокофий, она очнулась!

Катя увидела незнакомца, который склонился над ней: желтовато-бледное и безжизненное лицо мертвеца, порванные вещи… А глаза… глаза были закисшими. Вместо носа была пустая дыра, откуда выглядывали белые черви. Незнакомец посадил девушку на лавочку возле могилы Вероники Швайцтаг.

— Не нужно вдаваться в детали, — спокойно говорил Евгений Петрович. — Тем самым мы облегчим свои жизни. Мне очень жаль, что всё происходит именно так. Но только таким способом Вы сможете попасть в новый для Вас мир. А вы, — обратился он уже к копателям могилы, — сможете, наконец, покинуть эти разлагающиеся тела. Правда, хорошая новость?

Катя не могла произнести ни слова. Она только моргала глазами, смотря вниз на оскверняющего могилу мужчину.

— Довелось нам с тобой повозиться, — произнёс тот, что постарше, поглаживая Катины волосы своими грязными руками.

Второй мужчина продолжал копать.

Фонари на кладбище освещали другие могилы, белые под гладью снега памятники, одиноко стоящие скамейки.

— Вы решили вопрос с телами жертв в больнице? — продолжил Евгений Петрович.

— Да. Замена прошла удачно, — сказал один из копателей.

— Bisra sri! — крикнул тот, что копал, — моя рука! Она отпала! Ни к чему это вонючее тело простого смертного непригодно!

— Прокофий, не выражайся при девушке! — улыбнулся второй.

— Всё! Закончил! Тащи старуху! — сказал первый. — Я открыл её!

Возле Кати поставили старую крышку гроба.

— Растопчи её скелет! — крикнул тот, что постарше.

Незнакомец без руки стал прыгать, дробя под собой кости Вероники Швайцтаг.

— Держи старуху, — второй тащил по снегу тело Катиной бабушки.

Катино сердце готово было разорваться. В глазах темнело. Рассудок иногда терялся. Она хотела кричать, но голос её не слушался.

— Клади её на спину! — передал незнакомец тело женщины второму.

Тот заволок её под землю.

— Теперь ты, милая, — подошёл он к Кате.

Девушка пыталась сопротивляться, но её тело не могло пошевелить даже пальцем.

Катю животом положили на тело её бабушки и сверху придавили крышкой гроба. Послышался звук сыпавшейся сверху земли. Стало темно. Катя по-прежнему не могла пошевелить своим телом. Её виски буквально разрывало, в ушах раздавался гул, а из носа потекла кровь. Она знала, что воздуха здесь хватит ненадолго.

Глава пятая

Ну и рожа. Или день по кускам

За 6 дней до Нового года

«Можно было догадаться, что бельгийское дерьмо енотов ни к чему не пригодно»

Небо было ясное: солнце освещало длинные заснеженные улицы АйсГрада, по которым прохожие, суетясь, куда-то направлялись. Высокие небоскрёбы выстроились в вокруг Белой Центральной площади. Они были похожи на братьев-близнецов, охраняющих большую новогоднюю ёлку, которую соорудили несколько недель назад гномы в голубых беретах.

Местные жители любили свой город: вечные улыбки были эталоном хорошего воспитания, а слова «Доброе утро, Lje al'min h'i!» создавали позитивное настроение до конца рабочего дня.

— Здравствуй, Ларисочка! — по тротуару медленно шагала в оранжевых унтах и такой же шубе из лисьего меха Евдокия Ньюэлова. Она как раз увидела через дорогу свою старую подруженцию.

— Евдокия! Дорогая! — прямо по проезжей части, по которой двигались машины и большие фиолетовые автобусы, перебежала Лариса к своей подруге. Ни один из автомобилей даже не сбавил скорость.

— Хорошо выглядишь, новая мазь? — Евдокия Ньюэлова осматривала лицо давней приятельницы, тщательно скрытое под толстым слоем коричневого вещества, похожего на собачьи экскременты.

— Митрофан немного перестарался, — пожаловалась Лариса. — Можно было догадаться, что бельгийское дерьмо енотов ни к чему не пригодно.

— О! — Евдокия похлопала подругу по плечу, и обе направились в сторону газетного киоска. — Не думала, что в Бельгии водятся еноты. К тому же этот запах. Он выводит меня из… — попыталась подобрать нужные слова, — …душевного равновесия. Это ведь из жоп…

Она не успела договорить. Сзади к ним, намеренно кашляя, подошёл полисмен. Синие форма и унты выделяли его на фоне снежного города так же, как и оранжевые вещи Евдокии.

— Bisra sri, — выругалась Лариса.

— Вы нарушили как минимум два правила дорожного движения, дамочка! — выпалил мужчина с улыбкой на лице.

— Николай, — ласково произнесла одна из женщин, — шёл бы ты своей дорогой.

— Это первое устное предупреждение, — продолжал демонстрировать свою белозубую улыбку полисмен, — не паясничайте.

— И тебя с наступающим! — огрызнулась Ларочка, потянув подругу за локоть.

Николай махнул рукой и зашёл в булочную, в которой разливались и смешивались запахи свежеиспечённого хлеба.

— Смотри, — глаза у Евдокии стали круглыми, когда она буквально выдрала газету «Королевская правда» из окошка жёлтого стеклянного ларька, — это правда!

Её подруга прислонилась так близко, что коричневая мазь перекочевала из одной щеки на другую — женщины этого не почувствовали. Они несколько раз перечитали заголовок на первой странице: «Решено сжечь принца? Или есть варианты?»

— Надеюсь, они не доверят правление страной простому смертному! Ладно, мне нужно спешить! — Лариса выронила газету и, бросив подруге какие-то слова прощания, побежала к перекрёстку.