Дорожные работы - Стивен Кинг

— Слушай, а почему бы тебе не заглянуть к нам? — предложил он. — Посидим, пивка попьем, послушаем, как Говард Коуселл объясняет, что за чертовщина в нашем футболе творится.

Джек расцвел.

— Что ж, это было бы замечательно.

— Дай только Мэри позвоню, чтобы приготовилась.

Расплатившись в кассе, он позвонил Мэри, и Мэри охотно согласилась. Она сказала, что оставит им закуску, а сама ляжет в постель, чтобы не заразить Джека.

— Как ему на бовоб бесте? — полюбопытствовала она.

— Вроде бы неплохо. Слушай, Мэри, у Эллен умерла мать. Она улетела в Кливленд на похороны. Рак.

— Боже, какой кошбар!

— Вот я и подумал, что Джека нужно немного приободрить, и поэтому…

— Да-да, я побибаю. — Чуть помолчав, она спросила: — Ты сказаб ему, что скоро бы опять стабеб соседяби?

— Нет, — ответил он. — Пока не сказал.

— А зря. Это его уж точбо взбодрит.

— Хорошо. Пока, Мэри.

— Пока.

— Выпей аспирин, прежде чем ляжешь.

— Ладбо.

— Пока.

— Пока, Джордж.

Он уставился на телефонную трубку, словно завороженный. Ведь так она называла его только в тех случаях, когда была им очень довольна. Ведь всю эту игру во Фреда-Джорджа придумал Чарли.

Вместе с Джеком Хобартом они отправились домой. Посмотрели футбольный матч. Напились пива. Но радости это ему не доставило.

В четверть первого, залезая в машину, Джек приподнял голову и пробормотал:

— А все эта проклятая магистраль, чтоб ее разорвало! Из-за нее вся эта хренотень!

— Точно, — кивнул он. И внезапно ему пришло в голову, что Джек выглядит жутко постаревшим. Это его напугало — ведь Джек одних с ним лет.

— Не пропадай, Барт.

— Хорошо, Джек.

Они улыбнулись друг другу, немного пьяно и немного опустошенно. Затем он проводил взглядом автомобиль Джека, пока огни фар не скрылись за косогором.

27 ноября 1973 года

С похмелья у него немного болела голова, да и в сон клонило. Дребезжание стиральных машин, равномерный гул, шипение и громыхание отжимных агрегатов и гладильных прессов болезненно долбили по барабанным перепонкам, словно отбойные молотки.

Но еще хуже ему было из-за Фредди. Он сегодня точно взбесился.

Слушай, говорил ему Фред. Это твой последний шанс. У тебя осталось несколько часов, чтобы зайти к Монахану. Если протянешь до пяти часов, потом будет поздно.

Но ведь срок опциона заканчивается только в полночь.

Верно. Однако едва истечет рабочее время, как Монахан спешно кинется навещать своих дальних родственников. На Аляске. Ведь лично для него это будет означать весьма ощутимую разницу между сорока пятью и пятьюдесятью тысячами долларов. Лакомая сумма. Стоимость нового автомобиля. За такие деньги можно отыскать родственников где угодно, даже в бомбейской канализации.

Однако все это не имело значения. Он уже отрезал себе пути к отступлению. Сжег за собой мосты. Словно загипнотизированный, он с каким-то необъяснимым сладострастием ждал неминуемого взрыва, который должен был разнести все в клочья. В животе мерзко урчало.

Большую часть дня он провел в стиральном отделении, наблюдая за тем, как Рон Стоун с Дейвом проверяют эффективность нового моющего средства. От гула и грохота в голове гудело, но по крайней мере этот адский шум заглушал его собственные мысли.

По окончании работы он вывел машину со стоянки — Мэри с удовольствием разрешила ему попользоваться их автомобилем, поскольку он собирался смотреть новый дом, — и, прокатив через весь город, въехал в Нортон.

На всех углах и возле баров здесь стояли чернокожие. Рестораны наперебой предлагали блюда со скидками. Детишки резвились и прыгали на расчерченных мелом тротуарах. На глазах у него пижонский автомобиль — огромный розовый «эльдорадо» подкатил к подъезду многоквартирного дома. Из него вылез темнокожий гигант ростом с Уилта Чемберлена[2]; голову его венчала белая плантаторская шляпа, а одет он был в белоснежный костюм с перламутровыми пуговицами и черные туфли на платформе с огромными золотыми пряжками по бокам. В руке он держал массивную трость с круглым набалдашником из слоновой кости. Он медленно и величественно обогнул капот автомобиля, увенчанный рогатыми карибу. На шее у гиганта висела серебряная цепь с крохотной серебряной ложечкой, ярко и весело подмигивавшей на солнце. Он видел в зеркальце заднего вида, как к великану бросились детишки и начали клянчить у него конфеты.

А еще через девять кварталов жилые дома стали редеть, тут и там перемежаясь с полями и болотистыми прогалинами. Болотца и пруды с маслянистой водой темнели между лесистыми холмами, поверхность их радужно переливалась. Слева на горизонте заходил на посадку самолет; там размещался городской аэропорт.

Он ехал по дороге номер 16 мимо городских окраин. Миновал «Макдоналдс». Затем закусочную «Шейки», гриль-бар «Нино». Оставил позади пару мотелей, закрытых по случаю межсезонья. Проехал мимо открытого кинотеатра для автомобилистов, вывеска которого гласила:

ПЯТ — СУБ — ВСК

БЕСПОКОЙНЫЕ ЖЕНЫ

НЕКОТОРЫЕ БЕГУТ (ЭРОТ.)

ОПАСНОСТЬ

Позади остались кегельбан и автостоянка, также закрытая на зиму. Бензозаправочные станции — обе с плакатами:

ИЗВИНИТЕ — БЕНЗИНА НЕТ

До выделения декабрьской квоты оставалось еще четыре дня. Он не мог заставить себя сочувствовать стране, угодившей в кризис, достойный пера писателя-фантаста, но вот маленьких людей, которым ни за что ни про что прихлопнуло яйца захлопнувшейся дверью, ему было искренне жаль.

Еще миля, и он подкатил к зданию с вывеской «Подержанные машины Мальоре». Он сам не знал, что ожидал увидеть, но испытал легкое разочарование. Уж больно второразрядным и аляповатым выглядело заведение. Все автомобили выстроились на стоянке капотами к дороге под развевающимися на ветру флагами — красными, желтыми, синими и зелеными, — укрепленными между флюоресцентными лампами, которые, видимо, освещали стоянку по ночам. Ценники с броскими характеристиками были приклеены к ветровым стеклам:

795 ДОЛЛАРОВ

БЫСТРА КАК ВЕТЕР!

или:

550 ДОЛЛАРОВ

НАДЕЖНА И БЕЗОТКАЗНА!

А на запыленном стареньком «вальянте» со спущенными шинами и разбитым стеклом:

75 ДОЛЛАРОВ

ОСОБЕННАЯ КОНСТРУКЦИЯ!

Продавец в серо-зеленом комбинезоне улыбался и кивал, слушая молодого парня в красном шелковом пиджаке. Они стояли возле голубого «мустанга» с проржавевшим корпусом. Парень что-то процедил и пнул ногой дверцу, которая жалобно заскрипела. С нее посыпались хлопья ржавой краски. Продавец только пожал плечами, не переставая улыбаться. «Мустанг» же безмолвствовал, дряхлея буквально на глазах.

Посреди стоянки разместились в одном здании гараж и контора. Он подъехал ко входу и, остановив машину, вышел.

На подъемнике в гараже стоял изрядно обветшавший «додж» с гигантскими крыльями. Под машиной возился механик, руки которого были настолько перепачканы маслом, что казались затянутыми в темные перчатки.

— Эй, мистер, здесь нельзя парковаться, — крикнул механик. — Вы нам въезд перегородили.

— А где мне поставить машину?

— Если вы в контору идете, то поставьте ее сзади, за углом гаража.

Он уселся в свой «ЛТД» и обогнул изглоданный ржавчиной угол железного гаража, стараясь держаться подальше от выстроившихся рядком автомобилей. Подыскал свободное место, поставил машину и выбрался наружу. Резкий порыв ветра невольно заставил его поморщиться. После прогретого салона пронизывающий ветер казался ледяным, и ему пришлось прищуриться, чтобы на глаза не навернулись слезы.

За гаражом разместилось автомобильное кладбище. Оно растянулось на сотни ярдов, казалось бесконечным. С большинства машин запчасти были давно сняты, и теперь остовы автомобилей скорбно маячили, словно окоченевшие трупы жертв свирепой эпидемии, которые из-за их заразности так и не удосужились предать земле хотя бы в братской могиле. Пустые глазницы вывинченных фар взирали на него с безмолвной укоризной.

Он вернулся ко входу. Механик устанавливал глушитель на «додж». Рядом с ним на снятом колесе стояла открытая бутылка кока-колы.