Украл – поделись - Сергей Семипядный

Виктор захлопнул дверь, расстегнул пальто, выдернул из брюк ремень и, завернув «гражданочке» руки за спину, принялся вязать морской узел. Все движения его были быстрыми и однозначными.

– Какой ужас! – вскрикнула хозяйка квартиры. – Ужас на крыльях ночи!

– Не надо беспокоиться, не надо волноваться, – приговаривал Виктор. – И недовольных не будет. И всё будет прекрасно.

– Ты хочешь меня изнасиловать?! – выкрикнула женщина, и вопросительной интонации в её голосе почти не было.

– Нет, что вы!

– Я знаю, ты импотент и хочешь меня изнасиловать!

– Да разве я похож на импотента? – удивился Виктор.

– Да уж больше, чем на грабителя.

– А вы знаете, как выглядят грабители? – спросил Виктор, буксируя женщину по направлению к ванной. Та пыталась вырваться из его рук, но не особенно яростно.

– Да уж представляю, – ухмыльнулась специалист по импотентам. Она вдруг резко присела, и Виктор едва не перелетел через неё. Он попытался поднять её, но хозяйка квартиры рванулась в сторону и упала на правый бок, поперёк коридора.

– А ну встать! – приказал грабитель и насильник. – А то я ухвачу за ногу и – волоком. В ванную.

Упавшая не отвечала. В её взгляде читалась насмешка. Виктор схватил женщину за ногу и поволок по коридору. Халат, перехваченный в талии поясом, мгновенно задрался, обнаружив отсутствие под ним белья. Виктор невольно крякнул и отвёл взгляд в сторону.

Тащить женщину волоком через порожек ванной комнаты рука не поднялась, и Виктор, рывком поставив тётку Татьяны на ноги, втолкнул её внутрь. И закрыл дверь на шпингалет. Но, сообразив, что она способна поднять крик, вновь открыл дверь ванной и собственным шарфом завязал ей рот.

Виктор успел сделать пару шагов всего, как за его спиной раздался грохот. Он обернулся и увидел, что дверь ванной открыта.

– У меня развязался халат, – сообщила хозяйка квартиры, с усилием выталкивая трудноузнаваемые слова.

– То, что у неё развязался пояс халата, Виктор и сам видел. Пояс халата развязался, и концы его свесились почти до самого пола. А вот левая грудь её довольно бодро посматривала на Виктора. И левая нога, поставленная на носок и выдвинутая чуть вперёд… И… Халат, видишь ли, у неё развязался! Виктор быстро сделал несколько шагов и затолкал женщину в ванную.

– Сиди тут и не высовывайся! – приказал.

– А если высунусь? – прозвучало с вызовом.

– Сиди! Чего ты добиваешься? Неприятностей на свою… голову?

Он вышел и глянул на дверь – шпингалет был сорван.

– Ч-чёрт! – выругался Виктор. Ноги, что ли, ей связать?

Но вспомнил её аппетитно смотревшуюся ногу и решил пока воздержаться от связывания ног. Привязав хозяйку полотенцем к трубе горячего водоснабжения, он отправился в комнату и приступил к обыску.

– Красавчик, тебя интересует моё бельё? – услышал он спустя несколько минут.

Виктор обернулся. Женщина стояла перед ним, глаза её улыбались.

Виктор швырнул белое ажурное боди, которое было в его руках, обратно в шифоньер и зашипел:

– Марш в ванную!

– Я уже была в ванной, – ответила женщина с невозмутимостью.

Чего эта баба добивается? Может быть, она тянет время, рассчитывая, что кто-нибудь (или конкретный кто-то) придёт и прибавит ему проблем? Виктор шумно выдохнул, подхватил женщину на руки и отнёс на диван. Потом оторвал пояс от её халата и принялся связывать ей ноги, стараясь удерживать взгляд на уровне лодыжек.

Неожиданно раздался чиркающий звук расстёгиваемой молнии, и, прежде чем Виктор что-либо сообразил, брюки его упали вниз. А две пухленькие женские ручки – когда она распутала морской узел, им лично сооружённый? – уже стащили к самым его ступням и трусы. Виктор нагнулся, чтобы вернуть трусы на прежнее место, но женщина, быстро приняв сидячее положение, резко толкнула его обеими руками.

И Виктор упал на пол, ударившись при этом о ножку стола головой. То ли крепко зажмурился он, то ли, как говорится, свет померк в глазах, но в течение какого-то времени он ничего не видел. Однако в восприятии тактильных ощущений перерыв, кажется, отсутствовал. Над ним было женское тело, с мягкой грудью, тёплым животиком и горячими губами, не жёсткими, но сильными и быстрыми.

– Испугался? Тыне… бойся, – шептала женщина, вклинивая слова, а то и слоги, в паузы между поцелуями. – Ятебя… не… съемяис… ку… саю… невол… нуйсяраз… будимтвоего… птен… чика… онто… жеиспугался.

Ему бы спрятаться за поликарбонатный щит и кевларовую каску. Или собраться с силами и отшвырнуть эту бабу. Что она себе позволяет! Хищница! Коварная. Завернуть ей руку за спину и сбросить со своего тела…

Не по-джентьменски, однако. Как-то не по-мужски. Хотя сил у него хватит. Силы ещё есть. Правда, да, без сомнения, начался неконтролируемый сознанием процесс концентрации энергии отнюдь не там, где следовало бы.

И даже руки ведут себя недостойно – гладят спину женщины и касаются пальцами пухленьких полушарий. «Надо будет закончить обыск», – мелькнуло где-то на периферии сознания. Совсем далеко. Словно в районе большого барьерного рифа у Северо-Восточного побережья Австралии.

17

– А ты романтик. Я сразу поняла.

Люба (так звали тётку Татьяны) и Виктор лежали в постели. Люба гладила Виктора по груди и пыталась поймать его взгляд.

– Может быть, – пожал он плечами.

– Не «может быть», а именно так. Вспомни, как ты вломился ко мне. Столько страсти! В твоих во всех действиях было столько страсти и неутолённого желания!

– Желания? – удивился Виктор.

– Именно.

– Ты преувеличиваешь. Ведь моей целью…

Люба, не дослушав, проговорила:

– Не отпирайся. Я помню твой взгляд. А как за ногу ты меня хватал. Я видела твоё лицо.

– И что же – лицо? Что увидела?

– Твоё лицо, милый, произвело ошарашивающее впечатление. Буря и ураган!

– Ты метеочувствительная женщина.

Люба перешла на шёпот.

– Случился энергетический пробой. Я ведь, обычно, очень закрыта. Ты мне не веришь? Ты сейчас улыбнулся, как будто не веришь. А я тебе говорю, что это так!

– Да верю, верю я, – вздохнул Виктор.

– А на лице у тебя – недоверие! – возразила Люба и стукнула его по груди кулачком.

– Не может быть.

– А вот – да. Ты энергетически безграмотен. А вот я скажу тебе, что бывают такие случаи, когда моментальный выброс энергии всё меняет вокруг: окружающую среду, пространство, даже время.

– И сильно?

– Радикально. Энергетическое нападение – оно гораздо эффективнее любого иного. И тебе, милый, вовсе не было необходимости руки мне связывать. Это, скажу тебе по секрету, уже было лишним.

Виктор, конечно, был не согласен с этим её утверждением. Он, напротив, полагал, что ему следовало не только руки, но также и ноги её спеленать. Тогда, вероятно, он не оказался бы сейчас в таком странном положении. Можно, конечно, сейчас встать и довести начатое до конца. Но… Но что-то удерживало его.

Спустя непродолжительное время, выслушивая, не слыша, болтовню Любы (хотя, правда, какая-то структура его мозга, подобно бортовому самописцу, фиксирующему некоторые параметры полёта: высоту, скорость, вертикальную нагрузку, контролировала общение с нежданной-негаданной любовницей), он сделал определённые выводы.

Прежде всего, и это особенно важно, Люба, осознал Виктор, вполне могла стать его союзницей. (Какой мужчина, ощущая тепло лежащей рядом с ним женщины, не пришёл бы к этой мысли?). По крайней мере, ничто не мешает ему попробовать задействовать её в данном качестве.

– Ты думаешь, что я никогда не сталкивалась с подобным? Ошибаешься. Вот послушай. Ты меня слушаешь?

– Да. Очень внимательно, – заторможенно проговорил он.

– Внимательно? Как же! Ну ладно. Так вот, – продолжала щебетать Люба, – иду я как-то с Любкой… А Любка – это тёзка и подруга моя, скажу тебе, старая моя подруга, ну, моего возраста, при этом – стройная и высокая, с походкой модели, но, правда, шаркает подошвами, как старушонка, как, ты знаешь… Ну ладно. Так вот, идём мы с Любкой и вдруг слышим – ш-ш-ши! Это машина около нас остановилась. И выскакивает мужик. Девочки, садитесь, говорит, подвезу. Ну, мы сели. Оказывается – ты слышишь? – он меня приглядел. И решил таким образом познакомиться. И начал: «Ах, вы такая! Я вас как увидел! Ах! И не мог не остановиться!»

Виктор решил, что спешить он не будет. И разубеждать женщину он больше ни в чём не намерен.

– Витенька, – произнесла Люба изменившимся голосом, – ты уже сожалеешь, что связался со мной? Жалеешь, что дал волю своей страсти?

– С чего ты это взяла?

– Ты какой-то задумчивый, отрешённый, я бы даже сказала.

– Тебе показалось.

Виктор повернулся на бок и погладил Любу по голове.

– Знаешь, милый, – сказала Люба, – если человек сожалеет о прошлом, то он, значит, подсознательно пытается его изменить. Согласен? А знаешь, что это такое? Это – попытка сдвинуть с места то, что никоим образом сдвинуть нельзя, невозможно. Отсюда – неконтролируемый расход энергии. Береги себя, милый.