Пульс за сто - Олег Викторович Солод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава девятая
16 июня
14.20
Никто из литераторов до последнего не решился сказать Кристине, какая роль ей уготована. С одной стороны, обоих обуял азарт соперничества. С другой, куда сложнее отказать, когда тебе предлагают оценить уже выполненный ради этого труд, а не тогда, когда трудиться еще не начинали. Разговор состоялся лишь час назад, во время обеда.
Кристина согласилась. Причем довольно легко. Почему — догадаться было несложно. Тюремщик — человек свободный, однако тоже находится в тюрьме, а в тюрьме не так-то много развлечений. К тому же какой женщине не захочется посмотреть, как двое мужчин бьются на дуэли?
— Кто первый? — спросил Лучинский, когда они собрались в гостиной.
Его левая рука уже освободилась от повязки. Последствия вывиха, как и предсказывал врач, прошли быстро. Все время, минувшее с момента беседы на скамейке у клумбы, критик находился в прекрасном настроении. Карпов поражался его уверенности в конечном успехе. Сам он забывался лишь в часы работы, которая, правда, и в этот раз захватила с головой. Теперь уже его рассказ оказался чуть ли не вдвое больше по объему, и Лучинскому пришлось несколько дней ждать, пока конкурент закончит работу. Возможно, поэтому Геннадий Иванович галантно взял на себя первый удар.
— В прошлый раз начинали вы. Теперь, видимо, моя очередь.
— Пожалуйста.
Карпов сидел в кресле у столика. Кристина устроилась на диване рядом с Лучинским. Геннадия Ивановича это слегка расстроило.
«Не странно ли так волноваться перед вердиктом одного случайного человека, когда другие люди держат в руках твою жизнь?» — только лишь подумал он.
Потом прокашлялся и начал:
— «Ритуал». «Кафетерий на территории университетского городка практически пустовал…»
Шифровать в тексте свою фамилию по примеру Лучинского Карпов не стал. Даже если рецензент и разгадает столь сложный ребус, кому что скажет фамилия Карпов?
15.25
Как только Геннадий Иванович произнес последнюю фразу, раздались аплодисменты Лучинского.
— Браво! Я был уверен: у вас получится. — Он повернулся к Кристине: — Вам понравилось?
— Вряд ли мне стоит высказывать свое мнение до того, как я выслушаю обоих.
— Почему же? Разве ваш положительный отзыв на что-то повлияет? Вам могут понравиться оба рассказа. Вопрос ведь в том, чей больше. Зато Геннадий Иванович сможет спокойно слушать меня, а не сидеть как на иголках.
— Если я скажу, что рассказ мне не понравился — не сможет.
Сердце Карпова ухнуло вниз.
— Вам не понравилось?
— Видите, Павел Борисович? — Кристина бросила на критика укоризненный взгляд. — Я еще ничего не сказала, а ваш коллега уже расстроился.
— Я вовсе не расстроился… — начал Карпов, будучи полностью уверен в обратном.
«Ей не понравилось. Это точно. И я знаю — почему».
Дело было в Лучинском. Тот закончил свой рассказ за неделю и потом то ли помогал (как уверял он сам), то ли мешал (как считал Геннадий Иванович) Карпову. Прочитав черновик «Ритуала», Павел Борисович решительно заявил, что мистический антураж требует усиления, и раздобыл где-то цитаты из древних книг вместе с обстоятельным описанием церемонии вызывания мертвых. Геннадий Иванович сопротивлялся до последнего, но в итоге позволил убедить себя включить все это в рассказ. Как и в случае с «Пирамидой», он быстро начал сомневаться в том, что поступил правильно. И теперь подтверждение этим сомнениям получено.
— …но никто не просил вас влезать со своими репликами, — закончил Карпов.
— Вот спасибо! — отреагировал Лучинский. — Не зря говорят: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. В прошлый раз я разделал вас под орех — вы обиделись. Сегодня выразил поддержку — опять не слава богу. Ладно. Продолжим…
Павел Борисович взял в руки собственную рукопись.
15.55
— «…Ведь Збигнев от рождения был глух», — закончил чтение Лучинский.
— Все? — спросил Карпов.
— Все.
— Ничего себе концовочка. Прямо мороз по коже.
— На то и рассчитано. Ну что ж, — критик повернулся к Кристине, — теперь настало время узнать…
Но узнать им ничего не удалось, потому что в этот момент раздался совсем другой голос:
— Согласен с Геннадием Ивановичем, финал весьма зловещий.
У входа, в очередной раз подтвердив свою способность неслышно появляться и исчезать, стоял Сергеев.
— Олег Михайлович? — Лучинского явно не порадовало это появление. — Мы вас сегодня не ждали, — дерзко заявил он. — У нас тут своего рода закрытый показ.
— Я в курсе, — кивнул Сергеев. — Потому и пришел. У меня тоже есть интересный рассказ в детективном жанре. Не возражаете, если поделюсь? Посоревнуемся втроем.
Олег Михайлович подсел к столику, заняв свободное кресло.
«Она ему доложила. Видимо, сразу после того, как мы с ней поговорили», — догадался Карпов. Это неприятно покоробило его. Хотя, казалось бы, почему?
— Неужели вы тоже пишете? — спросил Сергеева критик.
— А вы отрицаете такую возможность? Не удивлен. Впрочем, сейчас речь пойдет о других сочинениях.
Сергеев открыл кейс и достал оттуда маленький конверт, в который вкладывают чайный пакетик некоторые производители.
Внешний вид Лучинского при виде этого обыденного предмета начал меняться, как у снеговика, попавшего под калорифер.
— Знакомая вещь, да? — спросил Сергеев. — Кстати, как ваша рука? Я смотрю, она быстро излечилась.
Карпов ничего не понимал. Кристина, судя по всему, тоже.
— Простите… — она встала с дивана. — Наверное, мое присутствие…
Сергеев недвусмысленным жестом вернул ее обратно.
— Как раз ваше присутствие очень кстати. Прочтите. Лучше вслух.
Он достал из чайного пакета клочок бумаги, плотно исписанный убористым почерком, и протянул помощнице. Карпов нервно сглотнул. Если бы он не был уверен: оставшаяся в резерве «посылка» с запиской о террористах надежно спрятана в его вещах, то мог бы подумать, что она каким-то образом досталась Сергееву.
— «Прошу вас позвонить по номеру… — Кристина прочла телефонный номер, — Евгению Когану и передать следующее: “Послал в журнал «Сентябрь» рассказ под псевдонимом Кевин Стинг. Обеспечь публикацию любой ценой. Все объясню позже. Лучинский”». Далее — приписка: «Приложенное вознаграждение — аванс».
Карпов и Кристина перевели взгляды на критика.
— Сие послание было опущено Павлом Борисовичем