Изгнанники - Михаил Михеев

Ну а дальше был праздник как праздник, в модном сейчас антураже шестидесятых годов двадцатого века. Много веселились, много пели, ели и пили. Хотя нет, пили как раз немного, а вот всего остального было в избытке. Ну и обстановка была весьма непринужденная – группа свежеиспеченных дворян, вначале державшаяся вместе, растаяла на глазах, как снег под весенним солнцем, и затерялась в огромном зале. Соломин, кстати, от своей дамы потихоньку тоже сбежал – незаметно появившийся в разгар праздника император попросил его представить свою спутницу. Соломин и представил, а потом оставил мило беседовать – выпила девчонка не так уж и много, но тормоза это ей сняло, и общалась она вполне раскованно. Да и вообще, присутствие императора не вызвало никакого ажиотажа – ситуация, когда император гуляет по улице или сидит в кафе для Российской империи была совершенно обыденной.

Было у Соломина предположение, что сидящий на вершине пирамиды власти родственничек хочет банально прощупать девушку на предмет кто она, что она и с чем ее едят. Ну, хочет – пускай действует, ничего против капитан не имел. Тем более, слову императора о том, что вреда девушке не причинят, он вполне доверял.

Ну а пока дама развлекалась, Соломин тоже решил чуточку отвлечься, тем более что здесь присутствовало немало его знакомых. С одним из них, капитаном второго ранга Валеевым, они и накатили, вспоминая старые времена, когда были еще совсем молоды и сопливыми лейтенантами браво гоняли французов во время одной совершенно секретной и жутко важной операции. Через некоторое время к ним присоединились еще несколько человек, и темп мужских посиделок начал стремительно набирать обороты. Короче говоря намечалось приятное времяпровождение, которое было, как это часто и случается, резко и жестко прервано.

– Я вам не помешаю? – раздался позади Соломина мелодичный и невероятно знакомый голос. Его он узнал бы из тысячи и, наверное, это был тот самый голос, который ему не хотелось бы слышать ни при каких обстоятельствах.

– Помешаете – максимально спокойно, не оборачиваясь, ответил Соломин.

– Ну, значит, помешаю, – показалось ему, или в голосе явственно прозвучал смешок? – Господа офицеры, может, кто-нибудь подаст даме стул? Или мужчины среди вас уже перевелись?

Аргумент сработал убойно – кто-то немедленно встал, предложил даме стул. Ну а дама, естественно, не стала отказываться – села на него и с интересом посмотрела на Соломина. Ну что же, самым разумным при таком раскладе, наверное, было бы встать и уйти, однако, как известно, извилины придумал трус. Поэтому вместо того, чтобы отойти куда подальше, Соломин решительно придвинул к себе тарелку и смачно захрустел жареной курицей, не обращая внимания на вновьприбывшую.

– А ты все такой же, ничуть не меняешься. И такой же неудачник.

Соломин едва не подавился и лишь неимоверным усилием воли сумел сдержать кашель. Однако внешне он остался невозмутим, и на лице его не дрогнул ни один мускул. Аккуратно вытерев руки салфеткой, он откинулся на спинку стула и с интересом посмотрел на собеседницу. Ну да, все такая же, как и раньше – умна, красива и язвительно-цинична.

– И тебе не болеть. Насчет тебя, кстати, не могу сказать ничего подобного – ты-то как раз изменилась. Поменяй врача, а то он у тебя морщинки пропустил.

Наглая ложь, кстати, и женщина это поняла сразу же. Лишь усмехнулась уголками губ:

– И не поумнел ни капельки.

– Слушай, что тебе надо? Шла бы ты отсюда, не портила людям настроение. Я тебя кучу лет не видел – и еще столько же предпочел бы не увидеть.

В преддверии надвигающегося скандала собутыльники не стали проявлять пресловутую мужскую солидарность, а синхронно ретировались. Соломин оглянуться не успел, как оказался в гордом одиночестве. Точнее, один на один с женщиной, которую и впрямь не хотел бы никогда больше видеть. Ее, кстати, это совершенно не расстроило.

– Да я просто хотела на тебя посмотреть. Герой, герой, все только про тебя и говорят. И что я вижу? Другие с куда худшим происхождением давно уже полные адмиралы, командуют флотами, а ты получил от щедрот пару орлов с барского плеча – и доволен. Сидишь на какой-то задрипанной планетке, и…

Развиться во что-то более серьезное разговору со взаимным хамством было не суждено. Звонко процокали каблучки, и в готовую превратиться в скандал идиллию буквально влетела Бьянка. Мгновенно сориентировавшись в обстановке (умная все-таки девочка), она изящно опустилась на соседний стул, капризно надула губки и выдала:

– Дорогой, как ты без меня? И кто эта старушка?

А вот этот финт врезал по женщине куда больнее, чем неловкие попытки Соломина обороняться. Презрительно посмотрев на молодую нахалку, она брезгливо поморщилась и спросила:

– Это что за дворняжка? И кто ее сюда пустил?

– Бабуль, твое место в крематории. Пойдем, милый, тебя хочет видеть Радислав – у него что-то срочное.

– Позвольте откланяться, – Соломин встал и светски поклонился собеседнице. – Дела, дела…

Бьянка обворожительно улыбнулась, подхватила его под руку и потащила через зал. Отойдя на достаточное, чтобы их не слышали, расстояние, она негромко спросила:

– Что ей надо было?

– Клюнуть побольнее. Не обращай внимания, это старая история.

– Да, не обращай. Ты сидел красный, как рак, я думала, тебя удар хватит. Или ты кого-нибудь хватишь. Ударом. От всей души.

– Не дождетесь… Да, с императором – это была шутка?

– Да нет, он действительно хотел с тобой пообщаться, только ничего срочного. Попросил подойти, когда сможешь.

– Ну, значит, сейчас и смогу.

Разговор с императором, правда, получился короткий и скомканный. Да и, в принципе, действительно не очень важный. Проще говоря, императору сильно хотелось поговорить просто за жизнь, но пока Соломин до него добирался, у монарха нашлись дела более важные. Продолжать праздник Соломину решительно не хотелось, и полчаса спустя он уже летел к себе, на "Альбатрос". Можно было, конечно, остановиться и на планете, но – не хотелось. Да и потом, всю информацию, которая была нужна, император Соломину уже сбросил, и завтра к вечеру крейсер должен был отправляться на Новый Амстердам. Ну а перед полетом у капитана всегда много дел, это вам кто угодно скажет.

Когда их бот уже швартовался к крейсеру, Бьянка, сидевшая в соседнем кресле и до того с интересом разглядывающая великолепную панораму планеты, внезапно спросила:

– А кто это был?

– В смысле?

– Ну, та женщина.

– Моя жена, – просто ответил Соломин. – Бывшая.

Больше он ничего не сказал, хотя Бьянке явно было очень любопытно. Да и что говорить? Типичный пример неравного брака с вполне предсказуемыми последствиями. Сейчас умудренный прожитыми годами и специфическим жизненным опытом Соломин вряд ли попался на такой крючок, но тогда… Все мы бываем молоды, и будущие пиратские капитаны – не исключение.