Конан, варвар из Киммерии - Роберт Говард

С того времени, как Зароно и Менкара увидели его на троне, Тот-Амон заметно постарел. На лбу его блестели капли пота, так как магическая операция, перенесшая его сюда из оазиса Хаджар, относилась к числу самых сложных. Лишь несколько волшебников способны были выполнить ее.

Нзанги была изумлена, что посторонний — к тому же презренный мужчина — неожиданно появился в ее комнате пыток. Такое вторжение, бесцеремонное и необъяснимое, заслуживает смерти.

Она открыла рот, чтобы крикнуть охрану, одновременно замахнувшись кнутом.

Стигиец смотрел спокойно и загадочно улыбался. Заметив отведенный для удара кнут, он вытянул руку к черной королеве. Из его пальцев в пространство полилось ядовито-зеленое сияние, которое становилось все ярче и ярче, пока эбонитовая фигура Нзанги не потонула в ее свете.

Королева слабо вскрикнула и упала на земляной пол. Сияние ослабло и исчезло.

Какое-то предчувствие заставило Чабелу прикинуться потерявшей сознание. Она уронила голову на грудь, так что густая масса блестящих черных волос закрыла ее лицо.

Тот-Амон взглянул на нее. Для него она была рабыней, наказанной за какой-то проступок. Он никогда не видел Чабелу близко и не мог себе представить, что перед ним принцесса, за которой Зароно и Менкара охотились по всему Черному Берегу. Волшебники, так же как и простые люди, тоже могут ошибаться.

После того как Зароно и Менкара отправились на поиски принцессы, Тот-Амон еще раз решил обратиться к волшебному камню. Прежде чем начинать могучее колдовство, способное перенести его в любую точку земли, он хотел как можно точнее определить положение Короны Кобры.

Поскольку оставаться в конечной точке своего путешествия он мог лишь ограниченное время, то должен был попасть в точное место поиска. Поэтому, после колдовства с кристаллом, Тот-Амон с некоторым удивлением узнал, что Корона теперь не в Кулало, а в Гамбуру. О Конане и Чабеле он не беспокоился. Он полагал, что Чабела была еще в Кулало, где ее найдут Зароно и Менкара. Во всяком случае, волшебство, перенесшее его в Гамбуру, не годится для переноса еще одного человека обратно.

Что касается Конана, то Тот-Амон считал киммерийца лишь небольшим неудобством, вроде писка комара. Если Конан встанет на его пути, то он раздавит его, как насекомое.

Если бы Тот-Амон внимательнее посмотрел на Чабелу, то узнал бы ее. Однако все его внимание было сосредоточено на Короне Кобры. Его глаза восхищенно вспыхнули, когда он узнал предмет на табурете. Он быстро перешагнул через бесчувственное тело Нзанги и подошел к Короне. Дрожащими от волнения руками он поднял Корону, рассматривая в свете факела, проводя ласково сильными коричневыми пальцами по изгибам колец и огромным бриллиантам.

— Наконец-то! — выдохнул он, сверкнув глазами. — С этим вся мировая империя в моих руках. И святое правление Отца Сета восстановится по всему свету.

Мрачная улыбка осветила его обычно бесстрастное лицо. Тот-Амон сказал волшебное слово и сделал странный жест. Пульсирующая паутина зеленых лучей охватила и скрыла его. Сияние ослабло и пропало.

Оставшись в комнате одна, Чабела, встав на цыпочки, почувствовала, что может ослабить давление петли на руках, хотя запястья были туго связаны, теперь, покрытые потом, они легко скользили в петле. После усилий одна рука, наконец, выскользнула, а за ней и другая.

Изможденная Чабела рухнула на пол. Ее руки так затекли, что она не могла шевельнуть даже пальцем. Однако скоро кровообращение восстановилось, пальцы стало покалывать. Она изо всех сил сдерживала стоны, чтобы королева не очнулась.

Мало-помалу руки отошли. Она встала, пошатываясь, и склонилась над телом Нзанги. Великолепная грудь королевы мерно поднималась и опускалась, как при обычном сне.

Чабела побрела через комнату, туда, где стоял кувшин с вином, которым освежалась Нзанги. Принцесса пила сладкую жидкость жадными глотками, и в ее тело вливалась новая сила.

Внимание Чабелы снова привлекла королева, у которой на поясе сверкнул кинжал. Что мешает достать его из ножен и вонзить в грудь королевы? Она дрожала от ненависти к Нзанги. Она вытерпела от нее такие муки…

Но Чабела колебалась. Она не знала, насколько глубок сон королевы. Положим, она достанет кинжал. Но это движение может разбудить Нзанги, которая, будучи сильнее маленькой, нежной Чабелы, свяжет ей снова руки и либо запорет ее насмерть, либо позовет стражу. Даже если Чабела получит оружие, не разбудив врага, то первый удар может не убить и тогда королева успеет до второго удара позвать на помощь.

Ее удерживало и другое. Кодекс чести Зингара, по которому она жила с малых лет, запрещал убивать спящего врага.

Она быстро пересекла комнату и отодвинула занавесь, закрывавшую вход. Собравшись с духом, девушка пошла в темноту.

В комнате слабо светили факелы, их мерцающий свет вспыхивал на освещающемся с потолка кольце, на окровавленном кнуте и на распростертом теле черной королевы.

Глава 15

Черный лабиринт

Войдя в темноту, Чабела заколебалась. Она, вглядываясь в пустые каменные коридоры, решила, что, вероятно, находится в подземельях, расположенных под королевским дворцом. Эти подвалы ревниво охраняются, поэтому она могла в любую минуту оказаться в руках стражи. Выбрав коридор, который, казалось, поднимался вверх, она села отдохнуть.

Тишина была полной, лишь далекие капли воды и слабые шорохи нарушали ее. Факелы из просмоленного дерева в бронзовых подставках были укреплены на большом расстоянии друг от друга, поэтому освещали коридор скудным желтым светом. В зловещей тишине во мраке скользила обнаженная девушка, напоминая белое привидение. Коридоры изгибались и пересекались. Чабела скоро поняла, что заблудилась и бродит наугад. Она боялась, что снова попадет в страшную комнату Нзанги. Но делать нечего, моля Митру, нужно идти.

Пройдя еще немного, Чабела увидела, что пришла в тюрьму. По обе стороны стояли двери с медными решетками. Внутри темных камер виднелись заключенные, некоторые стонали и плакали, но большинство молчали.

Девушка вглядывалась в первые камеры, но вид был столь отталкивающим, что скоро она смотрела только на дорогу перед собой. Некоторые заключенные превратились в настоящих скелетов. Другие смотрели безумными глазами сквозь спутанные волосы, все были в лишаях и коросте. На полу валялись мертвые, которых обгладывали крысы.

Завернув за угол, Чабела, удивленная, увидела Конана.

Его массивное тело лежало на соломенной подстилке в углу камеры. Она встала как вкопанная, размышляя, не сошла ли она с ума.