Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

Витус приоткрыл глаза и уставился на огонь: "Нужно время, чтобы Кевин почувствовал себя свободным, но есть ли оно? Я играю с огнём, обучая раба магии… Но уж лучше так, чем предоставить его самому себе. - Гном смотрел, как языки пламени ласкают почерневшие поленья, и молчал, давая Кевину время осмыслить размолвку с Кларой, Алексом и Нилом. - Странная у мальчишки судьба. Беспросветное рабство, которому, казалось, не будет конца, и вдруг чудесное появление Димы. Слабо верится, что их встреча - случайность, явно чувствуется чьё-то умелое вмешательство. И почему Дима выбросил его в Керон? Неужели считал, что этот замок безопасное место для его брата? Понял ли он, кто такой Кевин? А если понял, то почему ничего ему не сказал? Почему позволил мальчишке по-прежнему считать себя рабом? - Витус сжал и разжал онемевшие пальцы: - Или он хотел, чтобы мальчик умер, и отправил его сюда лишь за тем, чтобы не убивать своими руками? Ведь именно так он в своё время поступил с Олефиром!.. Нет, это глупость. Дима слишком прямолинеен для такого плана. И Фира это другое… Кевин не успел причинить Диме боль. Или всё-таки успел?". Гном с трудом подавил желание проникнуться в сознание ученика. Пугать мальчишку не хотелось, а коснуться воспоминаний, когда юноша находится в напряжении, было рискованно. Да и сканировал гном камийца неоднократно, только ничего подозрительного не нашёл. Кевин всегда был искренен со своим учителем. Но Витус всё ещё искал подвох - след того искусного режиссера, который кинул беспомощного мальчишку под ноги Смерти…

- Я не понимаю, к чему Вы клоните, учитель.

Гном поднялся из кресла и повернулся к ученику:

- Всё дело в том, мой мальчик, что тебя не волнуют чувства других людей. Именно поэтому ты и не подумал о возможности помочь Кларе. А ведь простенькое заклинание могло разрядить ситуацию. Я не хочу тебя обижать, но и молчать мне кажется неразумным. Я вижу, что тебя тянет к ребятам. И ни в коем случае не против этого. Более того, я считаю, что общаясь с Алексом и его друзьями, ты учишься ладить с людьми. Для тебя это, пожалуй, важнее, чем занятия магией.

Кевин опустил голову. Он не знал, как выразить в словах всё, что испытывал в эту минуту. Он был безмерно благодарен учителю за понимание, но ситуацию это не меняло. Да, при вспоминании о своих маленьких приятелях на сердце становилось теплее. Юноше нравилось болтать с ними о пустяках, носиться по замку и окрестностям, валяться на траве, раскинув руки, и смотреть на ласковое оранжевое солнце. Но, чтобы ни делал Кевин, рядом незримо присутствовал его хозяин - Дмитрий. Витус и Розалия могли сколько угодно твердить, что с возвращением короля Годара ничего не изменится, что он уже свободен, что у него нет никаких обязательств перед двоюродным братом - Кевин не верил им, ибо воочию видел, какое страшное и безжалостное существо его хозяин.

Прислуживая за столом во дворце кайсары, он наблюдал множество поединков Дмитрия. До сих пор перед глазами юноши стояла холодная улыбка, расцветающая на губах мага всякий раз, когда его острый клинок рассекал тело противника. До сих пор душу жёг смертельный белый свет, бьющий из глаз брата. До сих пор Кевин чувствовал себя сжавшимся, как личинка, мальчишкой, перепуганным и раздавленным мощью самого кошмарного существа во Вселенной.

Воспоминания окатили камийца могильным холодом. Поёжившись, он сцепил пальцы и едва слышно произнёс:

- Пожалуй, лучше совсем не встречаться с ними.

Витус помрачнел:

- Почему ты сдаёшься так легко?

Не поднимая глаз, юноша неопределённо дёрнул плечом:

- А что тут такого? Я с самого начала знал, что рано или поздно мы расстанемся. Так чего тянуть?

- Опять двадцать пять, - пробормотал гном, и лицо его стало хмурым, как небо в дождливый осенний день. - Я думал, ты не горишь желанием разбираться в людской психологии, а дело оказывается в Диме?! До каких пор это будет продолжаться, Кевин? Я твой учитель, ты должен верить мне! Иначе, как прикажешь обучать тебя, мальчик?

Кевин вскинул голову и совершенно несчастными глазами посмотрел на учителя:

- Я верю.

- Разве? Сколько я твердил, что Дима никогда не обидит брата. Разве то, что он не убил тебя, а перенёс в свой замок не говорит о его намерениях? О его благих намерениях, Кевин!

- Наверное…

- Тогда почему ты всё время думаешь о нём, как о хозяине?

Опустив плечи и уткнувшись взглядом в витую длинную колбу на столе, Кевин стоял перед учителем, нервно теребил край плаща и всем сердцем желал, чтобы Витус прекратил это болезненный разговор и начал урок. Когда они занимались, жизнь становилась правильной и ясной, не нужно было задаваться вопросами о будущем и гадать, что принесёт завтрашний день. А ещё можно было узнать много нового и интересного и на маленький шажок приблизиться к заветной мечте - стать сильным и могущественным магом, хоть отчасти похожим на великого Олефира. Но, как назло, Витус сегодня упёрся, точно задался целью извести ученика сложными и бестолковыми вопросами. "Я объяснял ему, - мысленно вздохнул юноша, - а он не слышит. Или ждёт иного ответа? Но у меня его нет. И не будет!" Кевин вновь сцепил пальцы и безнадёжно произнёс:

- Дмитрий вернётся и решит мою судьбу. Вы сами так сказали, учитель, в тот день, когда я появился в Кероне.

Негромко чертыхнувшись, Витус приблизился к ученику, схватил его за подбородок и заставил смотреть себе в глаза:

- Скажи честно, Кевин, тебе совсем наплевать на себя?

Юноша попытался отвести взгляд, но гном крепче стиснул пальцы и рыкнул:

- Отвечай!

- Я…Мне… - Камиец моргнул, сдерживая слёзы, а потом вдруг зажмурился и выпалил: - Я никогда не смотрел на себя, как на себя!

- Хочешь сказать, что думаешь о себе, как о вещи?

- Да!

- Тогда как ты согласился стать моим учеником? Как ты принял решение, Кевин? Вещи не принимает решений! - Витус отпустил ученика и повернулся к нему спиной: - Одно из двух, мальчик, ты врёшь или себе, или мне. - Гном дошёл до кресла, опустился в него и уставился на огонь. - Я надеялся, что за эти дни ты что-то понял, Кевин, но увы. Иди. Мне нужно подумать.

- А как же урок?

- Завтра.

Кевин заторможено кивнул и побрёл к двери. Он был так расстроен, что только дойдя до конца коридора и ступив на красно-серые ступени лестницы вспомнил о магии. Мгновенный перенос, и юноша уже стоял в своей спальне. На душе скребли кошки, в голове звучали обидные слова учителя: "Ты врёшь или себе, или мне". Кевин не считал, что солгал гному. Он говорил то, что думал, просто никто не хотел понять его и трезво взглянуть на происходящее.

- Как будто мне приятно быть вещью, - пробормотал юноша, подошёл к прикроватному столику, где покоилась самая большая его драгоценность - сабля хозяина, и положил ладони на тонкий блестящий клинок. Прохладный металл приятно волновал душу, развевая горечь до лёгкой грусти.