Муравьи, кто они? - Павел Мариковский

Но передо мною сморщенная, высохшая и обезображенная шкурка гусеницы. Почему же шкурка гусеницы шевелилась? Кто-то должен еще находиться в норке. Да, так и есть! Из норки высунулось несколько пар длинных подвижных усиков. Вот и один обладатель усиков, муравей бегунок. Выскочил наружу, пометался из стороны в сторону и скрылся обратно. Судя по всему, норка явно пустая, но муравьи, наверное, заинтересовались ею.

Шкурка гусеницы случайно выпала из пинцета и прямо улеглась возле норки. Моментально из своего убежища появился бегунок, схватил шкурку и затащил во вход. Тогда я снова вытащил ее и положил чуть подальше. На этот раз из норки ринулось на поиски уже несколько бегунков, и утащенное мною муравьиное добро вновь водворилось на место. И так несколько раз. Впервые в жизни у меня получилось что-то вроде забавного соревнования с муравьями.

Зачем муравьям понадобилась сухая шкурка гусеницы, корысти в ней никакой, почему они так настойчиво с нею не желали расстаться, никак не понять. Сложна психическая жизнь муравьев и трудно объяснить неожиданные особенности поведения.

Жаль, что из-за наших взаимных притязаний хрупкая сухая шкурка гусеницы разломалась на мелкие кусочки. Интересно было бы узнать, что с нею собирались делать муравьи.

Норка же оказалась старая и не муравьиная.

Мои питомцы, рыжие степные муравьи, поселенные на дачном участке, не особенно активные хищники. Быть может, потому, что муравейник был переселен мною весной, за лето в необычной обстановке разведчики и охотники разбрелись, потерялись, многие погибли в непривычной обстановке во время поливов сада и остались на муравейнике главным образом домоседы и няньки. Подбросишь на муравейник добычу, личинок хруща, гусеницу совки и удивляешься: нападающих мало и нет той бодрой свалки, которая непременно возникает на холмике муравейника.

Подкармливать своих питомцев приходилось часто, хотелось вырастить крупную и ладную семью.

Но сегодня я был озадачен. На краю муравейника столпилась большая кучка оживленных муравьев. В самом центре ее, среди клубка перепутавшихся тел виднелось пестрое тело осы. Она была еще жива, как могла, сопротивлялась. Ярости же муравьев, казалось, не было предела. Каждый из нападающих старался укусить полосатого тигренка, попавшего своре охотничьих собак, брызнуть на нее кислотой.

Что стало с моими поселенцами, откуда такое преображение и злоба?

Я все время кормлю муравьев то сахаром, то вареньем. Поддерживаю силы. На кормушку бесконечно прилетают осы и воруют сладости. Муравьи гоняются за воровками, но куда им! Разве ухватишь осу. Чуть что и она в воздухе. Вот неудачники и накопили постепенно ненависть. Сейчас же мстили.

В этом предположении можно усмотреть очеловечивание чувств муравьев или, как выражаются биологи, антропоморфизм. Но какое же можно еще сделать предположение?

Вспомнилось путешествие по Алтаю В 1958 году, около тридцати лет назад. Мы раскинули бивак в березовой, роще, ожидая, когда закончатся дожди и просохнут проселочные дороги. Как всегда нам основательно досаждали комары. Я все свободное время проводил возле муравейника. Муравьям тоже досаждали комары. Но по-другому. Они часто садились на муравейник. Но попробуй его там поймать! Комар достаточно чуток, чтобы так запросто попасться рыжему разбойнику. Наверное, не часто встречались муравьи-охотники с комарами, хотя докучливых кровососов всюду масса.

С каким необыкновенным ожесточением муравьи толпами бросались на комаров, пришлепнутых мною и брошенных на муравейник! Как они терзали их, как рвали на части, кромсали челюстями! Ожесточенная расправа над комарами была так наглядна и демонстративна! Муравьи явно метали за свою неудачную охоту, за то, что эти тщедушные, слабые и ничтожные насекомые были недосягаемы. Неужели муравьи умели таить ненависть, и когда подворачивался случай, вымещали ее со всей своей силой и темпераментом.

Другого объяснения необычного поведению муравьев не сыщешь.

Всю ночь напролет звенели сверчки-трубачики, и над черной ночной пустыней сияла луна. А на рассвете у муравейника жнецов я застал оживленную процессию носильщиков.

Когда же солнце нагрело землю и над горизонтом заколыхались струйки горячего воздуха, муравьи-жнецы попрятались под землю. Только одни муравьи бегунки носились без устали по раскаленной почве, и чем горячее становилась земля и суше воздух, тем быстрее были их поспешные движения.

От жары все жители пустыни давно спрятались в трещины в почве, в норы, в тень кустиков. Лишь кое-где взлетала над землей кобылка савиньи, и потрещав в воздухе крыльями и сев на землю, кричала тонким птичьим голосочком.

Бегункам жара будто нипочем. Но почему-то все крупные исчезли и остались самые маленькие, непоседливые. В чем дело?

Крошечное тельце бегунков переполнено неиссякаемой энергией: молниеносные броски из стороны в сторону в невероятно быстром темпе совершаются один за другим без конца, без устали, без отдыха. Вскочив на камешек или какое-нибудь другое возвышение, муравей поворачивается головой к солнцу, забавно раскачиваясь то вправо, то влево. Наверное, так надо для ориентации. После короткого ритуала сложных поворотов, снова — стремительный бег. Иногда, бегунок прячется в тень, чуточку остывает, успокаивается, но не надолго.

На маленьком кустике полыни вижу группу бегунков. Не собрались ли они здесь отдохнуть? Но зачем вместе? Разве мало вокруг таких же кустиков полыни? Одни муравьи всползают на кустик, другие покидают его и общество муравьев не увеличивается, но и не уменьшается. Происходящее необычно: мечущийся по горячей земле бегунок стремглав заскакивает на растение и неожиданно замирает. Только усики безудержно трепещут, будто обнюхивая воздух.

Одному бегунку посчастливилось: раздобыл большую зеленую тлю. Удачливый охотник, наверное, держит путь домой. Но и он заскочил к отдыхающим, забрался на веточку полыни, посидел минутку и помчался дальше. Потом закружился на одном месте, будто показывая всем встречным свою добычу, отбежал далеко в сторону, снова возвратился на старое место. Пора бы ему пожалеть себя, убираться в жилище.

Следя за охотником, поглядываю и за другими бегунками, и тогда оказывается, что вокруг полынки в земле располагается несколько отверстий, ведущих в подземные хоромы бегунков, из них выскакивают малышки и забираются на кустик полыни. Он, выходит, служит чем-то вроде места условленного сборища.

Хорошо бы выяснить для чего это необычное сборище, никогда подобное не встречалось, но мучает жара, подошвы ног горят, солнце слепит глаза и нет более сил вынести обилие тепла, света и сухости. Забираюсь в машину и мчусь к горам, к синеющему вдали ущелью и спрятавшемуся там в зеленых зарослях горному ручью.