Чистилище - Захар Петров

- На каторгах надсмотрщики-мутанты похожие эксперименты проводят с каторжанами, - не удержалась Вера.

- Да ты что?! Вот жаль, что не знала – было бы интересно поизучать эти процессы, - как не в чём не бывало парировала Жанна. – Но это отвлечение лишь для того, чтоб ты поняла, как сложна, многогранна, интересна и главное – полезна наша работа. Дальше слушай самое интересное. Психологическая служба, которую вскоре возглавила я, всё развивалась и совершенствовалась, мы успешно выполняли всё более сложные задания; Инспектора и Штаб без нас выглядели б как безглазые и безрукие увальни. Но чем талантливее нами выполнялись их заказы, тем более чётко формулировалась мысль, что сами заказы уже давно не соответствуют тому безграничному потенциалу, который мог быть задействован на их выполнение. Тут же появились первые разработки твоего Вячеслава и его единомышленников о предстоящем Крахе, но Главный Администратор, а с ним и Инспекторат, и слушать об этом не хотели. Наши пессимистичные прогнозы, сделанные с другого ракурса и полностью соответствующие выводам учёных, также игнорировались. Эти высокие чинуши были подобны мокрицам, прячущимся в щели от назревающих проблем. С этим надо было что-то делать, и я решила принять на себя руководство Республикой…

Жанна сделала паузу, пытаясь определить реакцию Веры на её высказывание.

- Я почти каждый день по работе бывала у Советника Главного Администратора, поэтому зациклить его на себе не было для меня большой проблемой. Вскоре он своих жён с детьми выслал из Улья, якобы заподозрив их в измене одновременно и государству и ему лично, но это был его собственный почин, в мои планы совсем не входивший. Мне даже приходилось его порой остужать, поднадоели эти его глупые сентиментальности, перемежающиеся с грубоватыми приставаниями прямо у него в кабинете. Короче, Советник сдался мне с потрохами, почти и не понадобились гипнотические установки…

- Это было заметно, особенно когда он себе перерезал шею твердя: «убей себя, убей себя», - сыронизировала Вера.

- Ну я же сказала – «почти». Надо было себя обезопасить как-то на случай его разоблачения. Кстати этот приём я позаимствовала от ленточников – ведь у них: или преданный делу хозяев ленточник или труп. Лишь у тебя это не очень сработало… пока…. Но признаюсь честно: такую установку я заложила только Первому Следователю, Начсоту и Советнику. Эти люди были под моим жёстким контролем. Например, в мозгах Татьяны Ситник я не ковырялась вообще. Что касается Советника – это было один раз, когда он расслабился, я его и настроила на полное подчинение себе, которое и так уже было почти полным, а заодно и на самоубийство на случай разоблачения. Оставался только Главный Администратор, с которым дела обстояли куда сложнее. К нему не пропускали никого, жил он один, и судя по рассказам Советника потихоньку сходил с ума в своём заточении, но прошение об отставке упрямо не подавал. Тогда к нему доступ имели только три человека: Советник, уборщица и повар. По моему плану Советник постепенно нагнетал истерию Главному Администратору о готовящемся покушении и тот вскоре издал вердикт о допуске к нему только Советника в целях недопущения покушений. А когда это решение состоялось, Советник негласно отправил своего непосредственного начальника в отставку… в связи со смертью. Скучные подробности о том, как это делалось, и как потом Советник избавлялся от трупа, я опущу. Фактом является то, что исчезновение Главного Администратора не заметил никто, кроме нас с Советником. Советник по-прежнему передавал декреты и указы Главного Администратора, правда проработанные и подписанные от имени последнего лично мною. Все, кроме Советника, по прежнему считали меня лишь главой психологической службы Инспектората, но на самом деле именно я управляла Республикой последние годы и писала её историю. Это моей идеей было уничтожение змеев; моей же разработкой была и война с диггерами. Она, как ты понимаешь, не началась, если бы не ты, Вера. Теперь о тебе… Об уникальном случае поступления в Силы Безопасности девушки я знала с самого начала и поэтому за тобой вела наблюдения чуть ли не с первых дней твоего пребывания в Урочище. Ты была диггером, и я сразу усмотрела в тебе предоставленный историей шанс покончить с этими бродягами. Не без нашего участия ты поступила в Университет, стала офицером. А как ты активно вступила в эту войну? Тебе не приятно сейчас это вспоминать, но не оценить виртуозность моих действий ты не можешь. Вспомни, как я ловко просчитала насчёт Татьяны Ситник – именно такая вот твоя противоположность может стать для тебя подругой, несчастье которой ты примешь на свой счёт и пойдёшь за него мстить. И напрасно ты себя терзаешь раскаянием о невинно убиенных диггерах, тебе не в чем себя винить, ты же объективно не знала, как дела обстоят на самом деле, поэтому действовала сугубо «по зову сердца»…

Жанна вновь с ироничным сочувствием посмотрела на Веру. Но та опять никак не отреагировала и Жанна продолжала:

- Правда, уже имея определённое представление о твоём психотипе, я тебя отозвала с войны пораньше. Какой-нибудь детский диггерский трупик или же душевная встреча с былыми друзьями-диггерами могли резко поменять твое представление о войне. Теперь я считаю, что это была ошибка, надо было тебя подержать там подольше, глядишь и выиграли б войну. Потом вмешался твой покровитель-следователь, который сосватал тебя в Следотдел.

- Вопрос в лоб: Начсот и Первый Следователь…

- Да-да-да! – торжествующе перебила Жанна. – Тебя, конечно, очень интересует, как я сделала агентами-психологами эти неподкупные машины правосудия, которые прошли в келье следователей капитальную промывку мозгов и двойное сознание которых так тяжело запрячь в узду? Утолю твою любопытство. Вроде как подразумевается, что Начсот должен быть выходцем из следователей, но на самом деле в Уголовном Законе Республики это не прописано, хотя все думают, что это именно так. На самом деле Начсот – лишь юридически подкованный и прошедший в своё время военную подготовку инспектор высшего уровня, который никогда не расследовал не одного преступления. С ним мы встречались часто по службе и… Ну не буду повторяться – процесс тебе не интересен, а результат ты видела сама. А Первого следователя в агенты-психологи записала не я, это мой предшественник не мог смириться с тем, что всюду у нас есть свои глаза и уши, кроме Следотдела. Конечно, вербовать уже состоявшегося следователя – это играть со смертью: чуть не рассчитаешь, проколешься и твой же материал зачитает тебе приговор и снесёт с плеч голову. Поэтому он подбирал среди военных кандидатов, их вербовал, и направлял в Следотдел. Знаю, что у первого кандидата не получилось, возможно у второго тоже – не каждому дано пройти через келью, а кто её не прошёл отправлялся следователями в мир иной. Но какой-то там по счёту кандидат сделал это и вот у инспекторов-психологов появился свой человек в Следотделе. Сначала ему просто везло на заданиях, а когда он был уже Пятым или Шестым следователем, то есть в мою бытность, я охмурила Начсота и с тех пор наш следователь получал только те задания, которые разрешала ему давать я. Так мы его и сберегли аж до тех пор, пока он не стал Первым Следователем.