Запрещенная реальность. Том 2 - Василий Головачёв

Матвей закрыл за ним дверь, подмигнул сам себе в зеркале прихожей, не спеша прогонять всплывшую из глубин психики нехорошую мыслишку, что он еще мало проучил Вахида, потом решительно прошествовал в кабинет. Терпеть дольше с разверткой «черного файла» не было сил. Самандар, не ведая того, своим предложением спровоцировал Матвея начать работу без подготовки и подстраховки, в которых он нуждался.

С тихим гулом заработал компьютер, словно встрепенулся и потянулся проснувшийся электрический зверь. Проглотил диск CD-ROM. На экране дисплея медленно разгорелся алый иероглиф «цюань» на черном фоне. И в тот же момент что-то произошло, мир вокруг неуловимо изменился. Компьютер теперь в самом деле создавал впечатление живого существа с мощной, но нездоровой энергетикой. Затем Матвей почувствовал на себе чей-то пристальный, тяжелый, засасывающий взгляд!

Он был готов, казалось, ко всему: к мощной пси-атаке, к появлению призрака Монарха, к натиску воли Конкере, к высокоскоростному бою, наконец, — только не к тому, что произошло. Его сознание просто растворилось в кошмарно черном объеме Космоса, провалилось в Великую Пустоту, проглоченное кем-то гораздо более масштабным, чем планета Земля и даже Галактика! И Матвей не выдержал этой антиатаки, как не выдерживает боец собственного удара и после промаха падает вперед, проваливается, как говорят специалисты.

Да, он осознал свою ошибку и попытался увернуться, перейти на другие диапазоны психического состояния, однако он уже «падал вперед», проваливался с нарастающей скоростью, и его попытка лишь задержала падение на несколько мгновений…

и тотчас же он почувствовал под ногами твердую поверхность — словно кто-то подсунул ему плот…

тело пробило плот, но руки ухватились за какие-то балки и фермы, подтянули вверх тело, казавшееся глыбой мертвого металла…

балки обломились, и снова, отчаянно извернувшись, Матвей поймал брошенную «сверху» — в пустоту — веревку, затормозил падение и стал подниматься вверх, уже почти не дыша, на пределе сил и воли…

голова пробила толстый слой льда, закрывшего «полынью пустоты», которая продолжала засасывать его, растворять в себе, испарять и развеивать по гигантским объемам чужого сознания…

уши взорвались от собственного крика…

грудная клетка выгнулась дугой, сотрясаемая бешено заработавшим сердцем…

глаза резануло нестерпимо ярким светом…

что-то щелкнуло…

горло перехватило такой болью, что он снова едва не нырнул в омут беспамятства…

и все стихло!

Свет в глазах померк, но последним усилием воли Матвей раскрыл их, увидел склонившееся над ним лицо Горшина и окончательно ушел, вполне осознавая, что его спасли от чего-то неизмеримо более жуткого, чем смерть!

Пришел в себя он через несколько минут, с удивлением обнаружив, что все еще сидит в кабинете перед выключенным компьютером, а рядом на гостевом диванчике удобно расположился Тарас Горшин и с видимым удовольствием пьет кофе. Заметив, что хозяин зашевелился, подал ему чашку с напитком, сваренным так, как любил варить сам Соболев, — на песке, с пенкой.

— Ну как тебе знакомство с Конкере?

Матвей отхлебнул кофе, не чувствуя его вкуса, блаженно закрыл глаза и не отвечал, пока чашка не опустела.

— Спасибо, Граф. Как это ты умудряешься везде успевать?

— Я знал, что ты захочешь распаковать файл и поговорить с Монархом, и ждал момента… тут неподалеку живет моя приятельница. Ну а дыхание Монарха не почувствовать невозможно. Я и прибежал.

— Это было… страшно!

— Представляю. Он поймал тебя на противофазе Гамчикот[[32], то есть не ударил, а принял твое сознание в себя, произошло как бы вакуумное расширение твоей психики, высасывание интеллекта, ты и полетел «в бездну»… Кстати, я тоже, наверное, не удержался бы, будь на твоем месте. Этот парень очень хотел подчинить тебя, и не успей я хотя бы на мгновение — ты был бы уже его авешей. Или зомби, что верней.

— Как тебе удалось меня вытащить?

— Я тебя не вытаскивал, ты вылез сам. Но ударить — ударил.

Матвей внимательно посмотрел в глаза Тараса, на дне которых мерцала неизбывная тоска.

— Хочешь сказать, Монарх «оглянулся» на твой удар и отпустил меня? Что-то не похоже. Я чувствовал не твои удары, а чьи-то вытягивающие меня руки. Это был не ты?

— Не знаю. — Тарас задумался, глотнул кофе, сказал в сомнении: — Мне тоже показалось, что…

Матвей продолжал смотреть на него, и Горшин закончил:

— У меня осталось впечатление, что я был не один. Но вполне возможно, что это было «эхо» нашего сопротивления проекции Монарха. Не бери в голову, мы победили, а это главное. Не хочешь рискнуть еще раз? Вдвоем мы поддержим друг друга и выдержим любое нападение и контрнападение.

Матвей открыл рот, чтобы сказать «нет», вспомнил визит Самандара и сказал:

— Я только сбегаю пописать…

Через несколько минут они удобно устроились в креслах перед компьютером, настроились на большое психическое напряжение, чувствуя биополя друг друга, и ввели в память машины «черный файл».

Все повторилось, как и в первый раз, от «оживания» компьютера до превращения его в сверхсущество с мощной пси-энергетикой, только «всосать» в себя сдвоенную волю и сознание людей Внутреннего Круга, которыми, несмотря на обстоятельства, оставались Горшин и Соболев, проекция Монарха не смогла. И тем не менее даже в качестве собеседника Конкере был невообразимо силен и тяжел, выдерживать его вибрацию и голос было невероятно трудно.

— Зачем ты меня вызвал, воин? — раздался в голове Матвея (Тараса тоже, но с иными интонациями) рокочущий бас. — Ты готов к сотрудничеству?

— Нет, не готов, — мысленно ответил Матвей. — Но мне нужна твоя помощь.

— В чем она будет заключаться?

— Мне нужен тхабс преодоления границы «розы реальностей».

— Зачем?

— Я инициировал эйнсоф и вернулся — по мировой линии рода — в прошлое. Однако в результате произошло резкое лавинообразное изменение Закона обратной связи…

— Всякое деяние запускает цепь причин и следствий, просчитать которые не в силах иногда даже я. Ты ошибся, понадеявшись на «высшую справедливость» мироздания, которой не существует. Допустим, я дам тебе тхабс, что ты намерен сделать?

— Изменить Законы. В сторону сил добра и света.

— Как понимаешь их ты?

— Как понимаю их я? Прекратить войну иерархов. Восстановить традиции Круга. Отделить нашу «запрещенную реальность» от «розы реальностей», чтобы никто никогда не смог вмешиваться в дела людей.

— Ты можешь взять на себя такую ответственность?

Матвей не был готов к прозвучавшему вопросу и хотел ответить честно: «Не могу», — но вместо этого кто-то сидящий глубоко внутри его вдруг вырвался на волю и высокомерно обронил:

— Кому бы говорить об ответственности, только не тебе.

— Понятно, идущий. Кажется, ты уже нашел, что искал, судя по ответу. Но знаешь ли ты, что физические тела не могут пересекать границу «розы»? Физическое тело — это устойчивая индивидуальная структура энергий материального порядка, которая просто в силу закона существования подпланов «розы» не может в них пребывать. Иное дело — сознание. Оно — тоже устойчивая индивидуальная структура, но — энергий высших порядков, поэтому проникать в другие подпланы мира может, хотя и согласно Закону восхождения.

— Мне все равно, как я перейду границу — только сознанием или сознанием в собственном теле.

— Что ж, придется подождать, нерожденный. К следующей встрече я адаптирую тхабс под твою индивидуальность. Прощай.

Голова Матвея вдруг распухла, стала огромной, будто воздушный шар, потом резко сократилась в объеме, так что глаза едва не выскочили из орбит от скорости, и Матвей осознал себя человеком, сидящим в кресле перед выключенным компьютером. Повернул голову. Тарас Горшин внимательно смотрел на него, и в глазах бывшего комиссара «чистилища» стыли вопрос и странная тревога, которую он пытался спрятать поглубже.

— С тобой все в порядке, аватара?

— Что ты имеешь в виду, отступник?

— Ничего. — Тарас отвернулся, посидел немного в той же позе и встал. — Только то, что сказал. До встречи. Буду нужен, звони.

— Сегодня прошла неделя, как я вернулся из Чечни…

— И что?

— Почему о н и оставили меня в покое?

— Кто?

— Кардиналы Союза.

— Наверное, имеют какой-то стратегический расчет. Зато они взялись за твоих друзей.

Матвей подобрался.

— Что ты об этом знаешь?

— Рыков запустил в астрал программы ОСИП, нацеленные на изменение личностных ориентаций Парамонова и Митиной.

— Откуда ты знаешь?

— Мне он тоже прицепил «змею» ОСИП, но я ему не по зубам.

— Зачем это ему?

— Не знаю. Думай.