Запрещенная реальность. Том 2 - Василий Головачёв

Посвященные вышли из укрытий и приближались к Соболеву с трех сторон, напоминая слепых: шли они с закрытыми глазами. Их лица и вытянутые вперед руки светились изнутри розовым светом, так что казалось, идут не люди, а стеклянные статуи. Тело Соболева тоже светилось, но иначе — в фиолетово-зеленом диапазоне спектра, и свечение это имело форму странного существа — получеловека-полунасекомого. «Демон необъяснимого!» — вспомнились Васе слова Самандара.

Воля Соболева-человека была сломлена объединенными усилиями Горшина, Ульяны и Парамонова, но воля и интеллект Соболева-пентарха держали его в подчинении, и справиться с ней, с зомби-программой Удди, Посвященные не могли. Их сил не хватало, чтобы сдержать жестокий натиск воли пентарха, владевшего даже в состоянии «проекции», бесплотной тени, энергиями, на порядок превышающими энергию людей Круга. И тем не менее они продолжали борьбу, отбивая атаки Соболева-монстра и отвечая выпадами, продолжая искать брешь в его обороне, пытаясь расшатать внимание, «поддеть» чужое сознание и выбросить за пределы сознания хозяина.

Кто-то помог им…

От острого укола Соболев отшатнулся, оглядываясь в поисках нового противника.

Огляделся и Василий, увидев вдруг в одном из отверстий-входов зала Самандара, а в другом Кристину.

Но и вмешательства Вахида Тожиевича (Кристина давно вела борьбу с Матвеем наравне с Посвященными) не хватило, чтобы склонить чашу весов в пользу Посвященных. Они не знали, что им помогает еще одна сила — эгрегор Хранителей, однако, если бы и знали, ничего изменить уже не имели возможности. И в этот момент Соболев сделал шаг к «саркофагу» — один, другой, третий… Он шел, а Посвященные, отдающие все силы, в том числе и физические, борьбе на пси-уровне, не могли даже сдвинуться с места.

— Вася! — донесся до слуха Балуева измученный тонкий голос-стон Ульяны. Впрочем, это был мысленный зов, Василий лишь потом, спустя несколько часов, понял это, а сейчас, не раздумывая больше, разрывая опутавшую тело паутину чужого приказа «не вмешивайся!», бросился вперед и встал на пути Соболева, содрогнувшись от того, что увидел. У Матвея было страшное лицо человекодьявола, равнодушного ко всем человеческим переживаниям, страстям, скорбям и желаниям, жаждавшего достичь цели любой ценой и способного ради этого разрушить Вселенную!..

Он надвигался на Василия медленно, неотвратимо, с пылающими тьмой глазами, в которых клубилась смерть, а Вася, не в силах отвести взгляда от его лица, стоял беспомощный, легкий и пустой, как воздушный шарик, и ждал приговора… взмаха… удара… и готов был умереть от любого жеста, даже просто от дыхания приближающегося монстра.

«Если он доберется до «Иглы» — мы пропали!» — всплыла вдруг в звенящей пустой голове Васи чья-то — не его! — мысль. Затем вспыхнула другая: «Не вмешивайся, дурачок, пропадешь!»

Гул в голове, кружение, вспышки, волна боли в суставах по всему телу…

И снова: «Если он войдет в саркофаг и включит «Иглу Парабрахмы» — произойдет катастрофа!»

Вася отступил на подгибающихся ногах, не в силах терпеть боль. Удар по голове, искры в глазах, чей-то насмешливый голос: «Теперь ты знаешь, о чем пищат устрицы, когда их едят…» И тонкий-тонкий шепот на грани писка: «Ва-а-а-ся…» — голос Ульяны…

Голос Ульяны!

Вася ударил себя кулаком по губам, почувствовал соленый вкус крови, яростно тряхнул головой, освобождаясь от пут внушения, и послал свое непослушное тело навстречу целеустремленно двигавшемуся Соболеву, нанося ему в полную силу удар в грудь, с выплеском энергии космек, не осознавая, но инстинктивно делая единственно правильный выбор.

Ответный пси-удар превратил его в безвольную куклу, и исхода боя он уже не увидел, потеряв сознание, но именно в тот момент, когда пентарх Удди отвлекся на ответ атакующему в физическом плане, раздраженный препятствием, Посвященным удалось вклиниться в образовавшуюся «щель» в сознании Матвея-Удди, вцепиться в информационную структуру матрицы пентарха и нейтрализовать ее вспышкой энергии Эл.

Соболев упал вслед за Василием, сразу перестав светиться и потеряв сходство с «насекомодьяволом». Но и его противники не удержались на ногах, израсходовав все силы. Устояли только двое: Самандар, пришедший позже, да Кристина, с трудом доковылявшая до Матвея. Она склонилась над ним, села рядом, положив руку на голову и закрыв нестерпимо сверкавшие глаза. Тогда и Ульяна, не имея сил на то, чтобы встать, подползла к Балуеву и точно таким же движением положила руку ему на холодный лоб. Проговорила еле слышно:

— Помогите…

Иван Терентьевич, виновато улыбаясь, встал, подошел к ней, наклонился над телом Василия, но не удержался и сел рядом, прижал ладони к груди. Горшин, присевший на корточки, некоторое время смотрел на них, безмерно усталый и отрешенный, потом очнулся, подошел к Соболеву.

— Надеюсь, мы справились с ним. Как он?

— Сердце бьется, — глянула на Тараса снизу вверх Кристина. — Больше я ничего не знаю. Боюсь смотреть.

— Все будет хорошо, — раздался вдруг чей-то мягкий и одновременно звучный голос, и в зал царицы пчел вошел высокий старик в сером плаще с откинутым капюшоном. — Мы победили. А теперь немедленно уходите. Все.

— Кто вы? — сдвинул брови Горшин.

— Я Хранитель этого МИРа, можете называть меня Матфеем.

— Почему мы должны уходить?

— Всплеск Сил уровня Эл и Элохим Гибор не может быть пропущен ни наблюдателями Круга, ни кардиналами Союза, ни иерархами. Здесь вас не должен видеть никто. Уходите.

— Но Соболев…

— Оставьте его. Он нуждается в особом уходе. Я позабочусь.

— Я останусь с ним, — твердо заявила Кристина.

Хранитель посмотрел на нее внимательно, едва заметно улыбнулся.

— Хорошо, оставайтесь. Остальные — наверх!

Горшин и Парамонов переглянулись.

— Что с ним? — указал глазами на Балуева Тарас.

— Сейчас придет в себя, хотя досталось ему крепко. Не понимаю, как он выдержал прямую атаку! Как будто специально тренировался капсулировать свою «И».

Василий пошевелился, со стоном открыл глаза.

— Где… я?

— В гостях у пчелиной царицы. — Ульяна поцеловала его в подбородок, помогла приподняться. — Вставай, герой. Пора домой. Видишь — даже стихами заговорила.

Иван Терентьевич подставил Васе плечо, помог встать на ноги и повел к выходу из зала. Проходя мимо Соболева, Вася задержался, глаза его окончательно прояснились.

— Он… жив?

— Живой, — улыбнулась через силу Кристина. — Идите, мы догоним.

Поддерживаемый с двух сторон, Василий вышел из зала через «центральный» тоннель, в котором уже скрылся Самандар. Оттуда прилетел голос Ульяны: «Балуев, признайся, ты случайно не авеша иерарха? Ты же отбил мощнейший выпад Силы Элохим Гибор…» — и все стихло.

Матфей проводил уходящих взглядом, подошел ближе к лежащему Соболеву и стал смотреть на него, пока тот не открыл глаза.

— Он чист, — сказал Хранитель. — Шактипат состоялся. Вам удалось дезинтегрировать наведенные Удди структуры. Но избравший Путь Избегающего Опасности не должен ошибаться, слишком велика цена.

— Спасибо… вам, — прошептала Кристина, глотая скатившуюся по щеке слезу. — Я думала, что мы его потеряем… что он станет… хорошо, что все позади.

— Не все, — покачал головой Матфей. — Вам еще не раз предстоит напрягать все силы и страдать, чтобы взломать дверь, ведущую в царство недостижимого.

— Я знаю… поэтому я с ним.

— Возьмитесь за его руки.

Кристина послушно сжала руки Соболева, Матфей коснулся своими ее плеч, и все трое исчезли. Хранитель принадлежал к касте Посвященных III ступени, то есть к Мастерам, и владел таинством мгновенного перемещения в пространстве.

РЕАБИЛИТАЦИЯ «СТИКСА»

Координатор Союза Девяти Неизвестных редко покидал свою обитель на Алтае, а если и покидал — мало кто знал или догадывался об этом, даже кардиналы Союза. Но на этот раз он прилетел в Москву не только для решения личных дел, но и для рандеву с высокопоставленными чиновниками государства Российского, в качестве которых подвизались Герман Довлатович Рыков, Юрий Венедиктович Юрьев и Хейно Яанович Носовой.

Полдня Бабуу-Сэнгэ провел, разъезжая по Москве в лимузине с бронированными стеклами, принадлежащем Союзу Девяти (такие лимузины — «SAAB», «Роллс-Ройсы» и «Кадиллаки» — с «крутыми», правительственными, номерами и мигалками, ждали координатора в каждом аэропорту), изредка высаживаясь: то на Лубянке — у зданий ФСБ, то на Краснопресненской набережной — у «Белого дома», то на Васильевском спуске — у Кремля. Везде он встречался со своими людьми и получал от них информацию. Только после этого, проанализировав ситуацию в столице, Бабуу-Сэнгэ вышел на связь с кардиналами и назначил всем троим встречи в разное время и в разных концах города. С Юрьевым он встретился прямо в его кабинете советника президента по национальной безопасности, расположенном на втором этаже здания президентской администрации — бывшего Дома Советов на территории Кремля. Естественно, охрана Кремля пропустила координатора беспрепятственно, так как никого не видела.