Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева

Приведя ребятишек окриками, а непонятливых и пинками в «чувство с разумом», дядьки повели свои команды в лесок на оправку, а потом и к роднику умыться и попить, ну и… а это уже только нашенское, господам-командирам и знать об этом не надо, их оно не касается, а Уставом ни пить, ни умываться не запрещено, а что ты при этом говоришь, так кому не надо, тот и не услышит. И без толкотни, по училищам подходим…

— Осади, Жигарь, Зимняк своих ведёт.

— В очередь, десантура, артиллерия, вперёд! …

Вышедшие из машин — почему бы и не размяться, привал в армии всегда общий — офицеры, не вмешиваясь, но зорко и даже придирчиво наблюдали за действиями дядек. Что ж… вполне… и даже очень… стараются и справляются… И поить из родника, не заморачиваясь флягами и запасами, тоже вполне оправданно.

— Похоже… есть контакт.

— Тасовать пока незачем.

— Согласен.

— Перекличка с осмотром и вперёд!

— Да, две декады на полигоне, и по местам.

— Думаете, в общем заезде сойдёт незаметно?

— Ну, это как поставим.

— Во всяком случае без ажиотажа.

Быстрый обмен кивками, и капитан из Общевойскового Училища раскатисто скомандовал в лучшей «кавалерийской» манере:

— По маши-ина-ам!

Дружно рявкнули, повторяя команду, дядьки, подгоняя к автобусам уже не плачущих, а гомонящих — родниковая вода всех и взбодрила, и ободрила — босоногих мальчишек.

А в автобусах… Ух ты-ы! Светло и всё видно! За время привала убрали шторки. Возникшую толкотню — все хотели к окнам — дядьки быстро пресекли, подзатыльниками и пинками рассадив как раньше сидели.

— С мест не вставать! За скобы держаться! И не орать!

Но когда автобусы стронулись и поехали, то мелькание за окнами у многих вызвало головокружение, и малыши стали жмуриться и отворачиваться, особенно оказавшиеся с солнечной стороны.

Вьюнок сидел у центрального прохода и даже слегка свесившись вбок, чтобы видеть в лобовом стекле несущуюся навстречу дорогу. Правда, дядька, стоя у входной двери, наполовину обзор загораживал, но всё равно — интересно, и голова не кружится, и глаза не ломит. Вот весной, когда его уже выпускали из подвала, как подсобника на работы в саду, то однажды посадили рядом с шофёром на маленький грузовичок, чтоб помогал при загрузке мусора, тогда, да, первую метку (1,152 км.) еле усидел, чуть не вырубился, а потом ничего. Нет, похоже… похоже, ему повезло. И родниковая вода оказалась, в самом деле, вкусной и… и сильной, совсем такой, как ему шёпотом рассказывали в третьей спальне и даже научили, как пить и что при этом говорить, и он уверенно, как все, не черпал ладошками, а окунал лицо и сказал всё правильно. Вьюнок совсем беззвучно повторил: «Вода, вода, обмой меня, унеси горести прошлые, принеси радости будущие» и ещё: «Мать-Вода, мимо беды пронеси». А многие из его автобуса — их так и водили пить, как ехали — говорили чуть ли не в полный голос, и дядьки не запретили, и сами так говорили, только тихо. Так что… и здесь будет хорошо, лучше, чем было.

* * *

Дамхар

573 год

Лето

9 декада

10 день

Как говаривали древние: «Неважно, сколько вышло в поход, важно — сколько вернулось», и: «Не считай приплод весной, считай доживших до осени, а ещё лучше — переживших зиму». Майор Экономического ведомства Эргайр Крайнор работал комендантом последний день. Последний день — бумажный день. Сиди и пиши. И даже не в своём кабинете — домик с башенкой уже разобрали и увезли, как и палатки, полевые кухни, забор и прочее армейское имущество, где, кстати эта ведомость? А, вот она. И с приколотой распиской о получении в соответствии и без претензий. Её в эту папку, где уже лежат списки рабочего контингента с соответствующей распиской от соответствующего Ведомства о наличии особей обоего пола и отсутствии претензий.

Последняя выверка отчётов, заполнение итогового формуляра и… и всё. Он свободен до нового назначения. Так как практически полный сезон отработал ежесуточно и круглосуточно, а потому имеет право на премию, компенсацию и отгулы. Увидит, наконец-то, семью, отоспится в своей спальне, поест домашней еды, несравнимой ни с пайковой, ни с ресторанной, лично отвезёт сына на занятия в «Училище общего направления Экономического Ведомства», а дочек в первый день первой декады осени отведёт в их гимназию. Образование детей — наилучшее вложение средств. Что давно известно и… Но мечты и предвкушения оставим на потом, а сейчас сосредоточимся на нудной писанине. Бумаг, как всегда, больше, чем дел, но — спасибо Огню — ни завышений, ни занижений не требуется, Рабское Ведомство приняло свой контингент без единой претензии и полным составом, даже — Крайнор усмехнулся — с прибылью. Ведь выжил разжалованный спецовичок. А тоже были и суматоха, и бардак… как всегда при сдаче-приёмке от одного ведомства к другому, а когда третье подключается со своими заморочками… Видите ли Ведомству Крови приспичило взять у всех ра… гм, опекаемых особей обоего пола кровь на комплексный анализ. Зачем, почему… Диспансеризацию из ведомственной сделали не только общей, но и распространили на… вот именно. А ведь входит… в общую технологическую цепочку, крутятся колёса и колёсики, вот и не спеша, но едет вся машина во вполне уже угадываемом направлении. Будем иметь в виду. Опережать не будем, но и отстать нельзя. Отстающих от общего кочевья в древности бросали как ставший ненужным груз, по-алеманнски — балласт. А ургоры сильны традициями. Так что надо будет связаться с братом-бастардом, чтобы начинал искать новое место. Скоро надзиратели окажутся лишним элементом, при массовом увольнении искать работу весьма проблематично и накладно, достаточно вспомнить ту неразбериху с демобилизованными ветеранами после войны. Ресурсы готовят заранее.

Крайнор полюбовался заполненной таблицей итоговой ведомости. Теперь последнее: выводы и рекомендации. Неофициальная, неформальная, но обязательная писанина, которая значит весьма и весьма много. Так что… соблюдая общее направление и, кстати, никаких искажений не надо… кое о чём умолчим, ну, так это же не дневник и не пошаговая инструкция, а обобщение. Вот и обобщим.

«Серый коршун» тряхнуло на ухабе, и Торр Ард вполголоса выругался. Сидевший рядом с так же скованными за спиной руками светлобородый мужчина покосился и негромко, чуть слышнее шёпота сказал:

— Не робей, паря. У первой категории торги последними не бывают.

Торр кивнул, но про себя возразил: «Если ещё её дадут». И — да, он даже не робеет, а просто боится. Чего? А того, что, оказавшись в одной