Властелин колец - Джон Толкин

– Твои слова трогают меня, Гимли, — признался Леголас. — Я еще никогда не слышал, чтобы ты говорил так красноречиво. Ты почти заставил меня пожалеть, что я не видел пещер Хельмской Теснины! Знаешь что? Давай заключим договор. Если мы оба уцелеем вопреки всем опасностям, что ждут впереди, — давай постранствуем с тобой по Средьземелью! Ты посетишь со мной Фангорн, а я спущусь с тобой в пещеры Хельмской Теснины. По рукам?

– Я бы предпочел вернуться другой дорогой, — вздохнул Гимли. — Впрочем, будь по–твоему! Фангорн так Фангорн. Но ты должен пообещать мне, что после Фангорна мы с тобой отправимся в пещеры, и ты разделишь мое восхищение!

– Решено! — заверил его Леголас. — Но — увы! — пока что нам придется забыть и о пещерах, и о Лесе. Смотри! Деревья кончаются. Гэндальф! Скажи, далеко ли отсюда до Исенгарда?

– Для Сарумановых воронов — около пятнадцати лиг лету, — ответил Гэндальф. — Пять от устья Теснины до Брода, десять — от Брода до ворот Исенгарда. Но ехать всю ночь нет никакой нужды.

– А что мы увидим в конце пути? — спросил Гимли. — Ты, может, уже знаешь, а я так даже не догадываюсь!

– Я и сам ничего не знаю, — уклонился от ответа волшебник. — Я побывал там вчера после заката, а за это время многое могло случиться. Но я все же думаю, что мы едем не напрасно, хотя тебе и пришлось ради этого расстаться с Блистающими Пещерами Агларонда!

Наконец лес остался позади, и все увидели, что находятся у выхода из Лощины, близ развилки дорог: одна вела на восток, в Эдорас, другая — на север, к Броду. Оказавшись на краю леса, Леголас, придержав коня, с сожалением оглянулся и вдруг вскрикнул:

– Глаза! Смотрите! На нас кто–то смотрит из–под ветвей! Таких глаз я еще никогда не видел!

Остальные, удивленные его возгласом, приостановились и тоже обернулись. Леголас уже поворачивал коня, чтобы скакать обратно.

– Стой! — закричал Гимли. — Если ты сошел с ума, это твое дело, но дай мне сперва слезть! Я никаких глаз видеть не желаю!

– Не спеши, Леголас Зеленолист! — удержал эльфа Гэндальф. — Возвращаться в лес еще рано! Твое время пока не наступило.

Не успел он договорить, как из леса выступили три странных существа. Высокие, как тролли, не меньше двенадцати локтей ростом, крепкие и сильные, они напоминали молодые деревья, а облачены были в какое–то плотно облегающее одеяние серо–коричневого цвета — а может, это была не одежда, а кора? Ноги и руки у них были длинные, многопалые, волосы жесткие, а бороды — серо–зеленые, наподобие мха. Странные создания спокойно и серьезно осмотрелись, взглянули через головы всадников на север, приложили ко рту сложенные рупором ладони — и с их уст слетели гулкие, звенящие звуки, чистые, как зов рога, но куда более сложные, похожие скорее на музыку. На зов ответили; всадники снова обернулись к равнине — и увидели, что оттуда к лесу приближаются еще несколько точно таких же существ. Они ступали как болотные цапли, но шаги делали гораздо больше и к тому же ступали очень быстро — даже цапля не так часто машет крыльями. Всадники не могли сдержать возгласов удивления; некоторые даже схватились за мечи.

– Оружие вам не понадобится, — остановил их Гэндальф. — Это всего лишь пастухи. Они не враги нам. Более того — им до нас нет ровным счетом никакого дела.

По–видимому, он знал, что говорил. Великаны, не удостоив людей даже взглядом, вошли в лес и исчезли в нем.

– Пастухи? — недоумевал Теоден. — Где же их стада? И кто они, Гэндальф? Похоже, ты о них что–то знаешь.

– Они пасут деревья, — ответил волшебник. — Неужели ты забыл сказки, что рассказывают у вас по вечерам у зажженного очага? Спроси детей! Они легко извлекут нужный ответ из перепутанных нитей древних легенд. Ты видишь перед собой энтов из Фангорнского леса, о Король, леса, который по–вашему так и зовется — Энтвуд. Для энтов вы, роханцы, — скоропреходящая тень, только и всего. Годы, протекшие со времени Эорла Юного до Теодена Старого, для них ничто, а все деяния и подвиги твоих славных предков — малозначащее мельтешение.

Король долго молчал.

– Энты! — проговорил он наконец. — Поистине, если заглянуть во мглу легенд, чудо с деревьями станет чуть–чуть понятнее. В странные времена довелось мне жить! Мы веками разводили скот, пахали землю, строили дома, мастерили орудия, помогали гондорцам в битвах за Минас Тирит. Все это мы называли обычной человеческой жизнью, и нам казалось, что таким путем идет весь мир. Нас мало беспокоило, что происходит за пределами нашей страны. Об этом пелось в песнях, но мы забывали эти песни или пели их только детям, просто так, бездумно, по привычке. И вот эти песни напомнили о себе, отыскали нас в самом неожиданном месте и обрели видимое обличье!

– Разве ты этому не рад, о король Теоден? — спросил Гэндальф. — Видишь ли, в опасности оказалась не только короткая человеческая жизнь, но и жизнь существ, которых вы почитали сказочными. Вы не одиноки, хотя и не знаете своих союзников.

– Я рад, но и опечален тоже, — ответил Теоден. — Остается надеяться, что война, в чью бы пользу она ни закончилась, не лишит Средьземелья всех его тайн, красот и чудес!

– Будем надеяться, — кивнул Гэндальф. — Но Сауроновой скверны до конца выкорчевать не удастся никогда. Не удастся и вернуться к тому, что было прежде… Однако нам выпало жить именно в эти дни. Вперед же — в путь, который мы избрали!

Оставив Лощину и лес в стороне, отряд повернул к Броду. Поборов себя, Леголас последовал за остальными. Солнце уже скрылось за краем земли, но, когда они выехали из тени гор и повернули на запад, к Роханской Щели, небо все еще алело и нижний край облаков горел огнем. На фоне багряного зарева кружили черные птицы. Некоторые из них, испуская унылые крики, пролетели прямо над головами всадников: они возвращались в свои горные гнезда.

– Стервятники попировали на славу, — заметил Эомер.

Кони перешли на неспешную рысь. Стемнело. Округлившаяся луна медленно взбиралась наверх по небосводу, и залитые холодным серебристым светом холмы вздымались и опадали, как волны огромного серого моря. Через четыре часа всадники подъехали к Броду. Река растекалась здесь по галечным отмелям посреди высоких, поросших травой террас. Ветер донес до слуха вой волков. Сердца у всех защемило — здесь нашли свою смерть многие роханские воины.

Дорога нырнула в лощину, выбежала к берегу реки и ушла в воду, чтобы вновь появиться на противоположном берегу. Поперек течения тянулось три ряда плоских камней. Между камнями пролегали броды для лошадей, а посредине реки высился небольшой голый островок — привычная для роханцев картина; но когда всадники взглянули с кручи на знакомое место, они не узнали его. Обычно Брод шумом и плеском воды у камней переправы давал о себе знать издалека; теперь здесь царила тишина. Русло почти пересохло, обнажив россыпи гальки и серые песчаные отмели.

– Какой странный вид, — недоумевал Эомер. — Чем же заболела река, что с ней приключилось? Много прекрасного уничтожил Саруман. Неужели он не пощадил и самой Исены?

– Похоже, что так, — ответил Гэндальф.

– Увы! — молвил Теоден. — Неужели мы поедем той самой дорогой, где дикие звери пожирают тела доблестных всадников Марки?

– Да, мы поедем той самой дорогой, — ответил Гэндальф. — Гибель твоих людей принесла скорбь Рохану, но ты сейчас увидишь, о Король, что горные волки до них не добрались. Хищники угощаются телами своих приятелей–орков. Такая уж у них дружба! Едем!

Отряд спустился к реке. Завидев всадников, волки перестали выть и убрались прочь: при виде Гэндальфа и Скадуфакса, светившегося в лунном свете, как серебро, на них напал страх. Всадники миновали островок, где обосновались хищники. С берега отряд провожали тускло поблескивавшие глаза.

– Смотрите! — сказал Гэндальф. — Наши друзья неплохо поработали!

Посреди островка высился курган, увенчанный короной из камней и вонзенными в землю копьями.

– Здесь лежат роханские воины, павшие в битве у Брода, — сказал Гэндальф.

– Да будет им земля пухом! — воскликнул Эомер. — Копья рассыпаются в прах, мечи ржавеют, но пусть этот курган вечно охраняет брод через Исену!

– Верно, и здесь не обошлось без тебя, друг мой Гэндальф? — заметил Теоден. — Много же ты успел за один вечер и одну ночь!

– С помощью Скадуфакса… и еще кое–кого, — ответил Гэндальф. — Я мчался быстро и много где побывал. А пока не скрылся из глаз курган, хочу вас утешить: много воинов пало в битвах у Брода, но слухи преувеличили число погибших. Большинство рассеялось по степи. Я собрал всех, кого смог найти. Часть из них, под началом Гримбольда из Западного Фолда, я послал к Эркенбранду, часть отрядил совершить погребение — а когда они закончили работу, отослал их к маршалу Эльфхельму. Его всадники уже спешат в Эдорас. Саруман, как стало мне известно, обрушил против тебя все свои силы. Его слугам пришлось бросить обычные дела и двинуться к Хельмской Теснине, так что похоже было, что край очистился от врагов. Я опасался, что орки верхом на волках и случайные разбойники все–таки попытаются навестить Метузельд, оставшийся без охраны. Но теперь я уверен: тебе нечего бояться. Твой дом встретит тебя миром.