Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Или сделать тонкие лепестки вроде этого и просто нашить…
Задумчивое молчание прервал один из катапультистов:
– Все равно не понимаю, как это получается из одного и того же металла? Эти жесткие и хрупкие, те мягкие и гнутся, эти пружинят, а некоторые такие твердые, что их ничем не поцарапать. Отчего же получается такая разница? Что-то переходит в сталь из воды?
– Кое-кто из викингов в этом уверен, – ответил Удд. – Они считают, что для закаливания лучше всего подходит кровь раба.
Бывшие рабы переглянулись при мысли о судьбе, которой счастливо избежали.
– А некоторые пробуют масло. В этом может быть какой-то смысл. Из-за пара. Видели, как капелька скачет на раскаленном железе? Вода старается убежать от жара, а когда ты закаливаешь сталь, тебе не нужно, чтобы вода убегала. Так что масло, наверное, лучше. Но я думаю, дело не в этом. Дело в нагреве и охлаждении. И еще это как-то связано с древесным углем. Когда металл соприкасается с углем, что-то переходит от одного к другому. Так я думаю.
Шеф подошел к двери и взглянул на заснеженные острова и фьорд, все еще скованный толстым льдом. Он знал, что на одном из самых дальних островов живет королева Рагнхильда, которую он по приезде видел на пристани, живет вместе с сыном, а ее муж уехал собирать дань в Восточном Фолде. Она на острове, который называется Дроттнингхольм – Остров королевы. Он смотрел, как пар от его дыхания оседает в морозном воздухе, и размышлял о капле, прыгающей на раскаленном металле, о железе, шипящем в ведре с водой, о людях, дышащих на ладони, чтобы согреться, об испарениях, поднимающихся от разгоряченных тел на холоде. Что же такое пар?
По снегу к нему шли два человека и несли на жерди бадью. Было в этом что-то странное. Такую работу поручают трэллам, но эти мужчины не были трэллами: слишком высокие, хорошо одетые, вдобавок с мечом на поясе. Шеф услышал, что Квикка приставил Карли к мехам, а сам взялся выполнять указания Удда. В промежутках между неумелыми ударами молота слышно было поскрипывание кожаных сапог на снегу.
Двое подошли к двери кузницы, осторожно опустили бадью. Шеф обнаружил, что не может поймать их взгляд, – такое часто бывало у него с норвежцами.
– Я Стейн, из стражи королевы Рагнхильды, – произнес один.
– Не знал, что стражники носят ведра, – заметил Шеф.
Стейн рассердился. Шум в кузнице прекратился, как только молодцы Шефа заслышали разговор, и он знал, что друзья сгрудились в дверном проеме, готовые прийти на помощь.
– Это особенная бадья, – сказал Стейн, умерив норов. – Подарок от королевы тебе, Ивароубийца. Зимний эль. Знаешь, что это такое, южанин? Мы варим самое крепкое пиво, а потом в сильный мороз выставляем бочки наружу. Вода в пиве замерзает, мы снимаем лед и выбрасываем. Чем дольше так делаешь, тем больше воды уйдет и тем крепче будет эль. Такое пиво – для героев вроде тебя, если и вправду это ты убил Ивара.
Лицо Стейна выражало сомнение, которое усилилось, когда Квикка и прочие высыпали наружу, заглядывая в бадью с коричневатой жидкостью. Никто из них не доставал норвежцам до плеча, и даже крепыш Карли по сравнению с северянами выглядел хилым.
Стейн пошарил у себя на поясе:
– Это пиво для тебя или для твоих людей, как хочешь. Но королева сказала, что ты сошел на берег с пустыми руками, поэтому прислала кубок. Он только для тебя. Для тебя одного.
Он отвязал подарок и протянул Шефу. Тот недоуменно повертел кубок в руках. Судя по пафосу Стейна, вещи впору быть золотой или серебряной, а это простая долбленая кружка из бука, какая найдется в хозяйстве у любого керла. Перевернув, он увидел на дне надпись рунами. Послание.
Стейн с сопровождающим ушли, не дожидаясь благодарностей. Шеф собрался с мыслями и повернулся к товарищам:
– Ладно, вернемся в тепло. Фрита, сбегай к хижине и возьми там кружки и ковшик, если найдешь. Давайте хоть выпьем, что ли. Да, Удд, накали пару пластин – интересно, каков этот эль на вкус, когда горячий. Для этой страны – самое то. Хама, берись за мехи. Озмод, подбрось в горн угля.
Вольноотпущенники засуетились, а Шеф подошел к свету, чтобы прочесть нацарапанную на дне кружки надпись. Руны были норвежские, известные ему от Торвина, но непривычного вида. Постепенно он разгадал смысл написанного.
«Bru er varthat, en iss er thykkr». «Мост охраняется, но лед толстый».
Какой мост? Шеф снова посмотрел на фьорд. Острова окружал плотный лед. Приглядевшись, он различил тонкие полосы между клочками суши: длинные бревенчатые гати, положенные на воду осенью и вмерзшие в лед. Самый дальний остров – Дроттнингхольм. Королева сказала, что он придет к ней, когда она позовет. И вот позвала. Шеф вдруг заметил, что Карли с недоумением наблюдает за ним. Для него одного, сказала королева. Но когда надо мартовским котом продираться через кусты, лучше, наверное, взять с собой опытного в таких делах приятеля.
* * *
В священном круге накалились страсти. Тем более что настало время принять окончательное решение. Из костра давно не вырывались языки пламени, и теперь лишь несколько углей светились в темноте. Подбрасывать топливо нельзя, и нельзя продолжать совет после того, как угаснет последняя искра.
– Так что ты предлагаешь? – спросил Вальгрим у Торвина.
Возглавив в ходе споров противоборствующие стороны, эти двое яростно нападали друг на друга. За Торвина было большинство жрецов Тора, Ньёрда и Идун, людей здравомыслящих, посвятивших себя практичным искусствам: кузнечному делу, мореплаванию, кораблестроению, траволечению и костоправству. В число последователей Торвина входили и иностранные жрецы, фризцы, те, для кого норманнский не был родным языком. Против выступали Вальгрим, единственный жрец Одина, и большинство жрецов Фрейра, а также жрецы Улля, Хеймдалля, Тира и прочих второстепенных богов, которых почитали лишь в самой Норвегии, в самых отдаленных и глухих ее местах.
– Пусть парень вернется в Англию, – сразу же ответил Торвин, – и возьмет с собой как можно больше наших. Пусть его королевство станет самым могущественным на Севере, страной, где мы сможем обеспечивать себя всем необходимым и набирать сторонников. Оттуда будем грозить христианам. Раньше нам не удавалось увлечь их на свою сторону, – наоборот, их священники проникали в наши страны и увозили наших последователей. Давайте поддерживать этот первый серьезный успех, которого мы добились.
– А что предлагаешь ты, Вальгрим?
Великан тоже откликнулся без промедления:
– Повесить
