Солнце в зените - Жюльет Даймоук

'Гм!' - вот и все, что он услышал в ответ от герцогини. Сесиль продолжила: 'Меня интересует твоя сестра Маргарет. Ты точно намерен выдать ее за сына бургундца? Мне рассказывали, что он не сильно привлекателен'.

'Дважды вдовец, на руку которого зарится целая Европа, судя по всему, будет внимательно рассматривать поступающие предложения, но союз с Бургундией мне необходим. Герцог Филипп давно в детстве и со дня на день уйдет в мир иной, после чего его титул достанется Карлу. Маргарет согласна, и я твердо нацелен отдать ее ему. Также мне бы хотелось, ка только она станет герцогиней, женить на дочери Карла нашего Джорджа. Сейчас - это единственная наследница, а брат начинает меня утомлять. Он напивается и затевает ссоры там, где те совершенно неуместны'.

'Я слышала, Джордж недавно стремился сразиться с милордом Оксфордом из-за предполагаемого оскорбления. Но ты же это прекратил?'

'Еще бы. Оксфорд такой же дикий, а я не могу позволить им показывать пример остальным членам двора, азартно перерезая друг другу глотки. Джордж временами неуправляем. Признаюсь вам, пусть Ричард моложе, но с ним гораздо надежнее. Если Джордж женится на будущей падчерице Маргарет, то окажется под присмотром у сестры. Она - единственная из нас, умеющая с ним разобраться'.

Сесиль улыбнулась. 'Маргарет упряма, это я тебе могу гарантировать. Ты уже посоветовался по данному вопросу с моим племянником Уорвиком?'

Выражение лица Эдварда мгновенно превратилось в отстраненное. 'Он знает мои представления, а я - соответственно его, хвала Господу. Уорвик не думает ни о чем ином, кроме как о союзе с Францией. Вам известно, что Людовик на днях прислал ему замечательного боевого скакуна с седлом из испанской кожи? Эта парочка крайне близка друг к другу, поверьте'.

Герцогиня откинулась в своем кресле. 'Будь осторожнее, сын мой. Король Людовик может казаться очаровательнейшим из людей, но он еще и коварнейший из них'.

'С Бургундией я оставлю его в дураках. Доверьтесь мне, матушка'.

Сесиль в течение мгновения смотрела на сына. 'Да, Эдвард, я тебе доверяю, но хотела бы, чтобы ты иногда прислушивался к советам'.

'Я прислушиваюсь', - кивнул он и наклонился ее поцеловать. 'Особенно к вашим'.

'А потом все равно идешь дорогой, выбранной тобой', - подытожила герцогиня. 'Будь осторожен, твои планы относительно семьи Елизаветы - ларец Пандоры, наполненный неприятностями'.

Узнав о предстоящем браке сэра Джона Вудвилла с пожилой герцогиней Норфолк, Бесс ужаснулась. Елизавета же говорила о вносимом в союз нешуточном приданом леди с удовлетворением и хохотала при виде смятения на лице своей фрейлины.

'Для удовольствия он вполне способен завести возлюбленную', - заявила она. 'Уверяю тебя, Джон очень рад подобной договоренности'.

Вечером, во время ужина, Бесс поймала себя, словно других и не существовало, на разглядывании сначала юного Джона Вудвилла, а потом и его будущей нареченной, морщинистой и древней, в рубиновом ожерельем на покрывшейся складками шее и с тростью поблизости, чтобы при необходимости суметь подняться со своего места. Молодую женщину невольно передернуло, когда она представила, на что может оказаться похожей брачная ночь этой пары.

Голос рядом поинтересовался, не простудилась ли леди, и ей тут же передали графин с вином. Бесс покачала головой, но несколько глотков сделала. Она сидела бок о бок с сэром Джоном Говардом, там, где не стала бы даже останавливаться, возникни у нее возможность спокойно побеседовать с распорядителем. Джон Говард не отличался высоким ростом, но был массивным и сильным, с крупным крючковатым носом, темными, ровно обрезанными вокруг лица волосами и такими же темными усами. Его недавно назначили казначеем двора Эдварда и теперь часто видели шагающим по королевским резиденциям в сопровождении чиновника, несущего в руках бухгалтерские книги. Говард рассказал Бесс о своем посещении ее отца и о положении дел в Норфолке, где исполнял обязанности шерифа и от графства которого заседал в парламенте в качестве рыцаря. Сэр Джон и семья Пастонов на протяжении долгого времени яростно ссорились из-за этого его последнего назначения, и Бесс, всю жизнь знающая Пастонов, занимала их сторону и сочувствовала им, хотя победил, благодаря влиянию своего кузена Норфолка, Говард.

'Ваш батюшка поживает хорошо', - сообщил он, - 'но просит вас в обозримом будущем его проведать. Я честно сказал ему, насколько печально, что у вас нет сестер, ибо неплохо бы упрочить союз между нашими родами, да и Тому очень скоро потребуется супруга'.

Бесс бросила взгляд на сына сэра Джона. Томас Говард очень походил на отца, только выбрит был, не в пример, чисто. С ее точки зрения, он так и не усвоил придворную речь. Однажды, когда молодые люди вместе танцевали, Томас не нашел ничего лучше, как произнести: 'Надеюсь, леди Буршье, вы в добром здравии', и это едва ли поспособствовало оживлению беседы. Теперь же Бесс обернулась к сидевшему с другой от нее стороны Энтони Вудвиллу. Тот умел вести разговор легко и интересно, ярко описав собеседнице только что полученную им из Франции книгу и пообещав одолжить ее почитать. Бесс считала Энтони самым приятным из братьев королевы Елизаветы, ибо Ричарда полагала скучным, Эдварда - думающим исключительно о кораблях, а Джона - вообще пустышкой.

И тут в конце зала возник королевский шут, он выдержал полную драматизма паузу и зазвенел множеством висящих на навершии его яркого ало-желтого посоха колокольчиков. Камзол был тех же двух оттенков, желтые рейтузы скручены до колен, оставляя ноги босыми.

'Прошу прощения, дамы и благородные лорды', - воскликнул шут. 'Боюсь, я опоздал вас развлечь, но, чтобы добраться сюда, мне пришлось миновать огромное число рек!(река на английском звучит как river, отсюда игра слов относительно фамилии Риверсов - родственников королевы - Е. Г.)'

Повисла внезапная, но абсолютная тишина. Все разом повернулись к самому высокому столу, в надежде увидеть, как воспримут насмешку члены монаршей семьи. Обычный для Елизаветы нежный цвет лица изменился до степени темно-красного, ее ладонь крепко сжала салфетку. На мгновение показалось, что, окажись выпад неверным, на голову провокатора грянет гнев короля, и Бесс в некотором страхе взглянула на Эдварда. Послышался один или несколько торопливо приглушенных вздоха, но затем монарх неожиданно откинул голову назад и заревел от смеха. Придворные почувствовали возможность и у собственного веселья отпустить удила. Елизавета через силу изобразила ледяную улыбку,