Николай I Освободитель. Книга 7 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

В результате сражения мы потеряли шесть парусных линейных кораблей и два фрегата — один в самом начале боя, а на втором вышла из строя машина и его англичане просто разорвали, подойдя на пистолетную дистанцию. Плюс кое-какую мелочь из фрегатов и бригов, плюс один корвет типа «Б». Островитяне же потеряли семь линейных кораблей, из которых три были парусно-винтовыми линкорами, что в итоге давало право говорить обеим сторонам о своей победе, а по факту это была ничья с привкусом поражения, скажем так «по очкам». С другой стороны, поле боя осталось за нами, а адмирал Паркер был вынужден забрать десантные силы с Аландов и увести оставшиеся корабли из Балтийского моря, напоследок разрушив нашу базу — и подпалив находящиеся там весьма немаленькие угольные запасы — на острове Рюген. Просто потому что оставшиеся у него корабли были серьезно потрепаны — 84-пушечный «Монарх» в итоге до островов не добрался и просто затонул по дороге, доведя счет потерь до восьми вымпелов, а 80-пушечный «Кэмбридж» был вынужден интернироваться в Дании, чтобы не повторить судьбу своего собрата — а чинить их на Балтике британцам было негде.

Отдельной славой покрыл себя линейный корабль «Ростислав». Не молодой уже по меркам деревянного парусного флота корабль, вооруженный 94 орудиями во всем проигрывал своему 120-пушечному английскому визави. Тем более, что англичане уже во всю переводили свой флот на бомбические орудия а мы, сделав ставку на казнозарядки, в описываемый момент остались со старыми еще середины 1820-х годов стальными бабахами.

В общем командир «Ростислава» капитан 1 ранга Петр Фомич Мессер в середине боя лишившись ходя из-за потери мачты и будучи атакованным в рукопашную одновременно двумя английскими линкорами, приказал попросту рвануть крюйт-камеру. Корабль при этом погиб вместе с большей частью экипажа однако одновременно забрал с собой на тот свет — или правильнее сказать на дно — обе английские посудины. Пистолет Казарского в этом мире не случился, зато случился «последний аргумент Мессера» — выражение с подачи газетчиков надолго вошло в повседневный обиход обозначая отчаянное и вынужденное внешними обстоятельствами решение. Забегая немного наперед, в 1863 году на воду был спущен корабль «Память Ростислава», названный в честь героического предка ушедшей к тому времени в прошлое парусной эпохи.

В любом случае недопущение британского флота к столице империи иначе как успехом назвать сложно. Можно сказать, что Балтийский флот — на котором мы всю дорогу экономили как могли, если честно — со своей главной задачей на этот раз справился. Злые языки правда говорили, что англичане ушли только из-за приближения холодов, Балтийское море в эти времена замерзает чуть ли не до широты Кенигсберга и делать тут зимой решительно нечего. Кроме того стратегически Россия все так же оставалась в морской блокаде, совокупные силы Англии и Франции в разы превосходили Российские, и о выходе в открытый океан с Балтики и с Черного моря оставалось только мечтать.

Ну и конечно не было сомнений, что в следующем году вражеский флот повторит попытку. К английским кораблям вполне могут добавиться французские, а вот у нас уже на подобное Аландскому сражение просто не хватит сил. Физически. Останется только отсиживаться за минными банками да наблюдать за разорением собственного побережья. Впрочем, это были проблемы будущих периодов, о них можно было подумать немного опосля.

В остальных местах особых изменений не было. Суворов потихоньку давил восставших, оттесняя их в сторону Варшавы. Поляки огрызались, пытались пакостить, но в полномасштабное сражение с регулярными войсками вступать не торопились.

Австрияки захватили-таки Бухарест, при этом валашский владетель Александр Гика сумел сбежать, прихватив с собой казну, свежеизготовленные государственные регалии и теперь сидел в Измаиле ожидая, чем закончится балканский кризис. Вместе с ним к русским границам отступила и немногочисленная валашская армия, которая один-на-один с австрияками тягаться не могла, но и складывать оружие тоже пока не торопилась.

На севере объявилась еще одна английская — вернее на этот раз англо-французская для разнообразия — эскадра и принялась разорять и так не слишком обжитые места в районе Соловецкого монастыря. Там у нас была пара канонерок и одна батарея новых 107-мм орудий, так что я ожидал в скором времени оттуда хорошие новости. С другой стороны, даже в самом худшем случае никакого прока для себя кроме морального удовлетворения наши враги на севере добыть все равно были неспособны. Просто по причине дикости и малоосвоенности тех мест.

А на юге сводная англо-французская эскадра приходила к Александрии. Египетский флот сражения не принял, укрывшись в бухте, поэтому союзники постреляли по городу, в ответ получили несколько залпов от прикрывающих столицу Египта береговых батарей и убрались прочь. Сил на высадку десанта у них не было, а без этого обстрел с моря имел мало смысла. Несколько разрушенных сараев и десяток пострадавших гражданских серьезным аргументом для египетского шаха очевидно не были.

Вроде бы были какие-то столкновения на Тихом океане, но подробности до столицы пока не дошли.

Полноценное совещание у постели — врачи мне все так же не давали вставать — собралось только через три дня. Я уже немного пришел в себя и мог уделять рабочим вопросам не двадцать минут, а хотя бы пару часов в день, не боясь вновь выпасть в осадок с выматывающей головной болью. Ребра и рука правда болели все также, но думать это мешало гораздо меньше.

— По донесениям наших людей из Вены, Меттерних все же сумел дожать Фердинанда. Это так же подтверждается перемещением армии на север Чехии ближе к границам Пруссии, — Бенкендорф выглядел как побитая собака. Понятно, что основная вина за провал лежала на нем, как на главе спецслужбы, однако объективности ради, СИБ делала все возможное. Полностью обезопасить себя от подобных атак с использованием готовых идти на смерть фанатиков и в 21 веке не научились. Ну а про диверсии на железной дороги тем более говорить нечего — это скорее моя промашка. В отличии от Александра Христофоровича, я точно знал о том, что такое возможно из опыта будущего, но ничего не сделал. Бенкендорф естественно попросился в отставку и я даже ее принял… Но оставил исполняющим обязанности на время пока не будет найден и обучен другой подходящий кандидат на эту должность. Ну или пока он сам не переварит эту неудачу и не вернет себе уверенность в своих силах.

— А что Берлин?

— Дед шлет полупанические телеграммы, — хмыкнул сын. Его поведение пруссаков, которые в нарушение союзного договора англичанам войну весной не объявили, изрядно задело. Не захотел тогда Фридрих Вильгельм на старости лет влезать в общеевропейские разборки еще и за чужие интересы. Ну вот сейчас готовился пожинать плоды своей хуторянской политики по типу «моя хата с краю». — Спрашивает, что будет делать стоящая под Львовом армия Каменского.

— Отпишись, что мы очень заняты восстанием в Польше, и что очень мешают нам жить инсургенты, спокойно шастающие через прусскую границу, — усмехнулся я. Пруссаки всегда любили посидеть на двух стульях, пора показать им, что так серьезные дела не делаются. Потом повернулся к Красовскому и переспросил, — каковы перспективы сейчас войны с Австрией?

— Боюсь обрадовать нечем, Николай Павлович, — скривился Военный министр. — Против четырёхсот тысяч австрияков мы сможем выставить в лучшем случае сто семьдесят.

Закупоривание Черного моря позволило нам нам высвободить кое-какие силы сняв гарнизоны с прибрежных крепостей, однако это было, если честно, капля в море, на общий расклад сил эти несколько тысяч штыков и сотня-полторы устаревших орудий повлиять не могли.

— А если подождать, пока молодой Фердинанд завязнет под Берлином, а потом ударить во фланг?

— Такой вариант мы рассматривали с Иваном Ивановичем как наиболее благоприятный. Остальные — хуже. Вот только выдержат ли пруссаки? Особенно если к четыремстам тысячам австрийцев присоединятся армии Саксонии, Баварии и Сардинского королевства? Это еще по меньшей мере тысяч сто суммарно. Плюс Ганновер на севере, плюс Франция…