Хрупкая женщина - Дороти Кэннелл

Ванесса с презрением оглядела распростёртую на полу родительницу, но не предприняла попытки оживить её. Грациозным движением она достала из сумочки сигареты, закурила и глубоко затянулась. Тётушку Лулу и дядюшку Мориса обморок тётушки Астрид, казалось, ничуть не взволновал. Садовник стоял, упёршись взглядом в свои башмаки. Остальная публика сгрудилась вокруг недвижного тела, адвокат продолжал что-то бубнить, а тётушка Сибил извлекла из кармана основательную бутыль с нюхательной солью и щедро всыпала её содержимое в нос страдалицы. Тётя Астрид на мгновение вернулась к жизни, издала истошный крик «Убить его! Убить свинью!» и вновь погрузилась в беспамятство. Мистер Брегг побледнел, видимо, размышляя, уж не его ли она имела в виду. С согласия присутствующих тётушку Астрид переместили на диван, прикрыли шерстяным пледом и оставили в покое.

– Надеюсь, я могу продолжать, – мистер Брегг извлёк из кармана массивные часы, глубокомысленно взглянул на циферблат и откашлялся.

Ж. Моей кузине Сибил Агате Грантэм, благодаря стряпне которой я, возможно, дожил до сегодняшнего дня, а также памятуя о её беззаветной преданности, я завещаю домик на Утёсе и десять тысяч фунтов.

Все дружно уставились на тётушку Сибил. Казалось, она силится сглотнуть, но, приглядевшись, я поняла, что она напевает похоронный гимн. Что ж, проведя в доме покойного свыше пятидесяти лет, она приспособилась к его причудам. Вероятно, тётушка Сибил всегда распевала песенки в тех случаях, когда другие затыкают уши. Мистер Брегг перелистнул страницу и поднял руку, призывая к порядку. Следующей была моя очередь. Что же приготовил мне дорогой дядюшка? Бланк заявки на приобретение нового тела? Огонь в камине окончательно потух, и я, будучи в общем-то теплокровным созданием, почувствовала, как меня пробирает холод. Ещё раз незаметно глянув на часы, мистер Брегг продолжал:

З. Жизель Саймонс и Бентли Хаскеллу я оставляю в равных долях всё остальное своё состояние.

Внутри меня кто-то изумлённо выдохнул: неужели на нас с Беном свалилось богатство?!

При соблюдении следующих условий:

Упомянутые Жизель Саймонс и Бентли Хаскелл должны переселиться в мой дом на шесть месяцев, считая с даты моей смерти.

Упомянутая Жизель Саймонс в течение указанного срока должна избавиться не менее чем от четырёх с половиной стоунов веса, что должно быть подкреплено свидетельством врача.

Упомянутый Бентли Хаскелл в течение указанных шести месяцев должен написать книгу приемлемого объёма и представить её на рассмотрение какому-либо солидному издателю, причём данная рукопись не должна содержать ни единого похабного слова. Мой уважаемый поверенный мистер Уилберфорс Брегг согласился прочесть указанный шедевр и присутствовать при его передаче в ведение почтовой службы.

Упомянутая Жизель Саймонс и Бентли Хаскелл, вместе или порознь, должны в течение указанных шести месяцев отыскать клад, имеющий прямое отношение к моему дому. Ответ на эту загадку содержится в запечатанном письме, хранящемся у моего поверенного мистера Уилберфорса Брегга, и будет предан огласке через шесть месяцев после моей смерти. В том случае, если Жизель или Бентли окажутся не в силах выполнить какое-либо из четырёх условий в указанный промежуток времени, они лишаются своих частей, которые будут разделены в равных долях между Морисом Флеттсом, Луизой Эмили Флеттс, Фредериком Джорджем Флеттсом, Ванессой Фитцджеральд и Астрид Розой Фитцджеральд, либо теми, кто останется в живых к указанному сроку.

Комната погрузилась в изумлённое молчание. Фредди издал хриплый вздох, поднял бокал и помахал им над головой.

– Тост! – воскликнул он. – За великого покойника, дядюшку Мерлина, любителя состязаний. Игра начинается!

– Да, – согласилась Ванесса, скривив губы в неприятной улыбке, – игра по правилам или без правил!

Глава седьмая

Мы с Беном решили не возвращаться в Лондон тем же вечером. Нам нужно было о многом поговорить. Тётя Сибил безучастным голосом промямлила, что согласна задержаться в Мерлин-корте на несколько дней, пока для неё не подготовят домик на Утёсе. Но как только захлопнулась дверь за последним из родственников, которые дружно отклонили предложение переночевать, тётушка удалилась в свою комнату. К тому времени, когда за окном начало смеркаться, с нами оставался один лишь стряпчий, да и ему явно не терпелось улизнуть домой. Он то и дело поглядывал на часы.

– Я пришлю каждому копию завещания, – пообещал мистер Брегг. – А вот распоряжение относительно похорон, которое ваш дядя передал мне на хранение. Я сделал всё, как там написано. Сами видите, условия, как и в завещании, он выставил довольно своеобразные.

Я передала документ Бену, и он прочёл вслух:

– Я, Мерлин Грантэм, прошу, чтобы меня похоронили в точности так, как и мою мать, Абигайль Грантэм.

Бен присвистнул.

– А старикашка был, оказывается, сентиментален.

– Я видел мистера Грантэма всего лишь раз, когда составлял завещание, и он тогда плохо себя чувствовал, постоянно кашлял в платок, – мистер Брегг огляделся в поисках пальто и перчаток. – Естественно, я сделал всё, что в моих силах, но некоторые условия представлялись почти невыполнимыми, – он недовольно поджал губы. – Мисс Сибил Грантэм присутствовала при похоронах своей тётки, но ей в ту пору было всего пять-шесть лет. Она припомнила, что тогда был катафалк, запряжённый лошадьми, а вот остальные подробности стёрлись из её памяти.

– Дядюшка Мерлин поступил крайне небрежно, не расписав всё до малейших деталей, – я сложила документ и провела пальцами по сгибу листа. – Но у меня такое подозрение, что его гораздо больше занимало совсем другое – список плакальщиков над его последней волей.

– Завещание достойно всяческого порицания, но при этом абсолютно законно, – мистер Брегг застегнул пальто. – В этом можете не сомневаться. Я желаю вам удачи. Возможно, вам удастся отыскать клад и зажить счастливо. А теперь прошу извинить, я должен идти. Как указано в последнем пункте завещания, все шесть месяцев доходы от вложений вашего дядюшки в вашем полном распоряжении.

– Спокойной ночи.

Мы выпроводили его в надвигающийся ураган. Захлопнули дверь и уставились друг на друга. Вот и настал черёд скандала.

– Можешь не изображать Чеширского кота, – Бен двинулся обратно в гостиную. – Я отказываюсь принимать участие в этом фарсе и идти на сделку с совестью ради…

– Ты не был бы столь высокомерен, если бы имел хоть малейший шанс заполучить эти денежки! – скинув подушку с одного из стульев у камина, я уселась поудобнее и победоносно улыбнулась.

Бен развалился напротив меня в кресле с гнутой спинкой.

– Чья бы корова мычала! Да я готов поставить всю свою долю, что справлюсь со своими обязанностями, а вот ты по-прежнему будешь пять раз на дню впиваться зубами в сдобную булочку, приговаривая… – и тут он вдруг защебетал высоким голоском: – «Поем ещё немного вкусненького и, клянусь своим необъятным тельцем, с завтрашнего утра или с понедельника я, чёрт побери, непременно сяду на диету».

– Вот видишь! – торжествующе воскликнула я. – Ты и двух слов не способен связать, не употребив ругательства. А я, когда приспичит, становлюсь настоящим сгустком воли.

– Не смеши меня! – Бен презрительно загоготал. – Да ты, небось, с двухлетнего возраста не видела своих коленей.

– Ты не оригинален. И пишешь, наверное, столь же банально, – я вскочила, простёрла длани и продекламировала: – «Наш дюжий герой по имени Жеребец сорвал одежды с гибкого тела красавицы Стриппи Тиз, жадно прижал ладонь к её округлому тра-та-та и выдохнул: „О, моя сладкая крошка, как я люблю тра-та-та твою тра-та-та!“

Губы у Бена дрогнули.

– Ты безнадёжно отстала от жизни. Я пишу современные романы, и персонажи ведут себя как в жизни. Никто в наши дни не станет кричать: «О, как мне дурно!», когда на берег реки выползает крокодил и откусывает тебе левую ногу.

– Верно, – я плюхнулась на стул и рассеянно протянула руку к остаткам фруктового пирога, высохшего, как пустыня Сахара, – но есть очень простой способ обойти это затруднение. Ты можешь перенести действие романа в другую эпоху. Восемнадцатое столетие несколько фривольно, а вот правление королевы Виктории подойдёт в самый раз, тогда быть джентльменом и быть импотентом ещё не означало одно и то же…

Бен покачал головой.

– Не годится. Сейчас читают исключительно крутые боевики и шпионские романы: действие развивается быстро и включает в себя радиосвязь, перелёты на самолётах, химическое оружие, ну и, конечно же, ядерные секреты, интриги и всё такое…

– Ладно, – я отщипнула ещё один ломоть Сахары. – Если ты настаиваешь на двадцатом веке, тогда твой герой должен быть не от мира сего.