Любовь как закладная жизни - Ольга Горовая

И, наверное, они действительно хотели. Возможно потому, что сами признавали большой потенциал и хорошие перспективы этой затеи.

Начать решили с того, что определятся с одной-двумя дебютными песнями, которые запишут для ротации на радиостанциях и по которым снимут видео-клипы. Михаил сказал, что у него есть на примете один неплохой композитор, который может написать песню-две в требуемом стиле и учитывая особенности голоса Агнии.

На этом и решили. И все закрутилось, начав развиваться по плану, пока как-то раз, дней через пять, Агния не поделилась некоторыми моментами этого прослушивания со Стасом. Спустя почти неделю она увидела много забавного в том, что поначалу ее почти шокировало. И когда друг поинтересовался ее успехами на музыкальном поприще, красочно описала, в чем именно ей предложили выходить на сцену и как советовали «проработать» некоторые части тела размера до третьего. Или хоть подумать об этом. Чтоб удачней «раскрутиться». Даже возмущение «своего крестного» описала. Правда без деталей и в свете своей религиозности, за которую вроде как ратовал Вячеслав Генрихович.

Стас искренне посмеялся, посочувствовал и с интересом выслушал то, что планировалось делать теперь. А на следующий день, бледный, какой-то взбудораженный и дерганный поймал ее на выходе у аудитории, где у курса Агнии только закончилась лекция. И полностью игнорируя повышенный интерес остальных студентов, принялся совать ей в руки измятый лист, все время повторяя:

— Ты не подумай… Я не настаиваю… И пойму, если что… Но ты глянь. Глянь только…

Честно говоря, за количеством исправлений, перечеркнутых слов и беспорядочно написанных строк, где от одной к другой фразе, разбросанных в полном хаосе, шли стрелки, Агнии не сразу удалось разобрать и сопоставить целостный текст песни. Но когда это вышло, да еще и Стас принялся напевать с мотивом, закрыв глаза и размахивая перед лицом пальцами:

— Это ты написал? — не сразу поверила она, зная, что друг планировал специализироваться, как композитор. Что он пишет и тексты, она не подозревала даже. — Когда? Как?

— Вчера. Ты сказала… Репертуар… Я ночь не спал, — и, кажется, выпил около трех литров кофе, судя по тому, насколько перевозбуждено Стас выглядел. — У меня задумки давно были. Еще когда тебя на Новый год услышал. Ты такое вытянешь. Но все руки не доходили, а тут — как пошло… — Стас чуть ли не подпрыгивая, крутился вокруг Агнии. — Ну как? Что думаешь? Ты вытянешь, я сто процентов даю… Или не нравится? — Видя, что она молчит, он вдруг замер и посмотрел на Агнию так убито, что она только покачала головой.

— Пошли.

Схватив Стаса за руку, Агния потянула его прочь из консерватории, уже на ходу звоня Элине:

— У меня есть песня. Мы можем встретиться через минут тридцать-сорок, послушаете с Михаилом?

Эля без проблем согласилась, пообещав дозвониться и до Михаила. Только после этого Агния набрала номер Вячеслава. Не потому, что не хотела бы, чтобы он узнал первым. Очень хотела. Но она помнила еще, как он говорил, что парни с девушками не дружат. И Вячек явно не приветствовал то, что Стас продолжал «крутиться» около нее, судя по некоторым намекам Вовы. Тот вскользь оговаривался, что имеет четкие указания на случай, если этот «хрыч» перейдет границы. Но Стас пока не подводил ни саму Агнию, продолжающую причислять его к друзьям, ни себя, и повод Вове не давал.

Песня, которую написал Стас, была скорее балладой. Тягучей и глубокой, чем-то похожей на столь любимые Агнией романсы. И рассказывалось там о девушке, которая ждет своего любимого, и в этом ожидании одинока и полна тоски. Когда Агния, уже по третьему разу читая текст в машине, развернулась с переднего сиденья и уточнила у друга, почему именно такая тема, Стас немного смутился:

— Ну, не знаю. Говорю ж, у меня с вашего новогоднего концерта такая идея была. А ты тогда… Ну было в тебе что-то такое. — Стас неловко развел руками. Дернулся. Потер щеки. — Ты так все время в зал смотрела или на дверь. Даже когда тебе Зоя Михайловна стипендию ту вручала. Мне тогда сосед сказал, что ты сирота, и оно понятно стало. Ясно, что не пришел никто. А это сложно, я знаю. Особенно в первый раз, на первом концерте. Вот идея и появилась, — Стас казался смущенным, рассказывая это все.

Вова же, вроде следящий за дорогой, только насмешливо покачал головой. А Агния растерялась. И снова подумала, как прав был Вячеслав, что не пустил ее в ресторан. Конспираторша из нее, видимо, никакая. О чем не раз говорил и сам Вячек, пусть и старался сгладить правду, и Федот, уже куда откровенней и жестче. И мысленно постаралась собраться, понимая, что сейчас придется серьезней следить за собой в присутствии Вячеслава.

Тем более что любимый, вообще-то, действительно не казался особо восторженным, когда она, усадив Стаса в машину к Вове, позвонила, чтобы рассказать о песне. То есть, самому звонку он обрадовался, конечно. А вот личности автора… Не очень. Но сказала, что сейчас подъедет в студию, «глянет на этого стихоплета» и то, чего он там «накалякал». В общем, Агния подозревала, что все вряд ли пройдет гладко. Но уповала на присутствие посторонних. И, в общем-то, не прогадала.

Поначалу общение явно не заладилось: и Михаил с Элей, и Вячеслав смотрели на Стаса кто просто снисходительно и недоверчиво, а кто и откровенно уничижающе. Ну, то есть, это Агния понимала, что именно думает Вячеслав. Для остальных же, как она думала и надеялась, создавалось просто ощущение его пренебрежения.

Продюсеры не особо верили, что студент третьего курса мог написать что-то действительно стоящее, да еще и бесплатно предложить это подруге. Может быть, причина их недоверия крылась в требовании Вячеслава обеспечить самые лучшие и эффективные, беспроигрышные позиции для Агнии, а первая серьезная проба никому не известного студент не казалась им таковой. А может быть, дело было еще в чем-то. Но все же, когда Стас, еще больше засмущавшийся от такого обилия не особо приветливого внимания, уселся за синтезатор и проиграл мелодию, и когда Агния, прослушав раз, на второй проигрыш стала петь — заинтересовались все. И в итоге, с поправками и замечаниями, но и явным одобрением, Михаил признал, что песня «очень даже». И они втроем, со Стасом и Элиной тут же активно принялись дорабатывать то, что казалось шероховатым.

Вячеслав, ничего не говоривший, пока Агния пела, только смотревший на весь этот ажиотаж, сейчас и вовсе вышел в коридор, плотно закрыв за собой двери. Агния подозревала, что он курит.

Она осмотрелась: все активно обсуждали мелодию и ноты, перебивали друг друга и спорили о том, не стоит ли изменить тональность. Агния сейчас здесь явно не была нужна. Да и мало что могла подсказать или поучаствовать. Вот что-что, а создание мелодий никогда ее не привлекало. Она очаровывалась музыкой, обожала ее, но как целостным образом. Препарировать же мелодии, разбирая и разбивая их на ноты, ей не нравилось даже тогда, когда она училась играть. Тихо развернувшись, чтобы не отвлекать увлеченных спором соратников, Агния выскользнула в коридор.