Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

— Да, Кьюзак, — подтвердил Чакрабарти. — Это одна из причин, по которым я не спешил обсуждать проблему с вами. Я знал, что любое её предложение будет сразу же... встречено вами в штыки. Но она права, Эдвард. У нас серьезные неприятности. Кто виноват в их возникновении — в настоящий момент вопрос второстепенный. Главное из них выбраться, и если грейсонцы способны нам в этом помочь, надо попросить их оказать нам помощь.

— Нет, — ответил Яначек более спокойным тоном. — И дело не в моем недоверии грейсонцам или Кьюзак. Да, я им не доверяю. Полагаю, у меня есть на то серьёзные основания. Но суть в другом. Наше обращение к Грейсону с просьбой о прямой военной помощи будет воспринято Республикой как провокация.

— Провокация?

— Разумеется! Ведь речь идет об усилении нашего военного присутствия в спорных системах. Очевидно же, что в период обострения такой шаг воспримут как провокационный.

— Если не ошибаюсь, только что отосланная нами дипломатическая нота может быть истолкована именно как провокационная, Эдвард!

— Это далеко не одно и то же. То — дипломатия, а это — конкретные военные меры. Я полагаю, что тут есть очень существенная разница.

— Мне кажется, что мы не придем к согласию, — ответил, помолчав, Чакрабарти. — Поэтому спрашиваю вас еще раз. Вы согласны просить премьер-министра изменить нашу политику в Силезии, с тем чтобы отозвать существенную часть кораблей Тридцать четвертого оперативного соединения с Сайдмора домой, либо же рассмотреть возможность запросить Грейсон об усилении наших пикетов?

— Нет, — твердо сказал Яначек.

— Хорошо. — Чакрабарти встал. — В таком случае прошу немедленно принять мое прошение об отставке.

— Это невозможно!

— Еще как возможно, Эдвард.

— Но тогда вам конец!

— Не исключено. Но на мой взгляд “конец” для меня наступит гораздо вероятнее, если буду сидеть сложа руки, в то время как мы катимся в пропасть.

— Вот как? — презрительно скривился Яначек. — И вы обсудили это со своими шурином и кузеном?

— Обсудил, — ответил Чакрабарти, и Яначек удивленно моргнул. — Акахито привел примерно те же аргументы, что и вы. По сути, посоветовал мне помалкивать и делать, что велят. Не скажу, что меня это удивило. А вот точка зрения Адама оказалась иной.

Сообразив, что таращится на Первого Космос-лорда с отвисшей челюстью, Яначек захлопнул рот — правда, с мышцами справился не сразу. Как и сам Чакрабарти, он не удивился тому, что Акахито Фицпатрик посоветовал своему кузену не раскачивать лодку, в конце концов, герцог Серой Воды на протяжении десятилетий являлся одним из ближайших политических союзников Высокого Хребта. Другое дело, шурин Чакрабарти, Адам Дамакос.

— И что же сказал по этому поводу мистер Дамакос? — осторожно поинтересовался Первый Лорд Адмиралтейства.

— Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами, — ответил Чакрабарти. — Скажу просто, что Адам... все больше и больше не в восторге от нынешнего правительства, несмотря на участие в нем графини Нового Киева и МакИнтоша.

— Что? — Яначек презрительно расхохотался. — Может быть, он предпочел бы увидеть в составе кабинета эту страдалицу, эту сладкоречивую идиотку Монтень?

— Между прочим, да. И он не единственный член парламента от либеральной партии, склоняющийся к этому. А в данном случае важно то, что Адам представляет либералов в Комитете по делам Флота Палаты Общин. А значит, об истинном положении нашего флота он информирован гораздо лучше, чем Акахито, и по большинству проблем его мнение совпадает с моим. Зоны нашей ответственности слишком велики, их слишком много, а кораблей, чтобы поспеть повсюду, слишком мало. Есть только два варианта: либо мы находим дополнительные корабли, либо сокращаем сферу нашего влияния. Третьего не дано, и если вы со мной не согласны, значит, наша дальнейшая совместная работа невозможна.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Яначек. — Прошение об отставке будет принято сегодня же, до конца дня. Надеюсь, мне не требуется напоминать вам содержание Акта о государственной тайне?

— Разумеется, не требуется, — натянуто ответил Чакрабарти. — Обо всем, что стало известно мне в силу служебного положения, я буду молчать, а когда журналисты спросят, почему я подал в отставку, сошлюсь на старую проверенную ерунду о несходстве характеров. Но ей-богу, Эдвард, если вы ничего не предпримете, забота о том, что подумают люди о моей отставке, станет самой мелкой из ваших забот.

Глава 49

— Вот вам все предположения о том, что возможно продвинуться в переговорах! — проворчала Декруа.

На этот раз даже у Марицы Тёрнер не нашлось возражений. Последнее, поступившее менее шести часов назад коммюнике Элоизы Причарт поразило всех членов кабинета лаконичным и грубым отрицанием самой возможности компромисса.

— Поверить не могу, — тихо сказала графиня Нового Киева, потрясенно качая головой. — Ради всего святого, что такое с ними случилось? Как они могли направить нам вот такое?

— Рискую показаться занудой, но я вам действительно говорил, — заявил Яначек. — По-моему, все предельно ясно. Тейсман, явно переоценивая свои возможности, вообразил, что он в состоянии выиграть новую войну с нами, и теперь они её добиваются, вместо того чтобы пойти на разумные уступки.

— Это слишком пессимистичный взгляд! — попыталась протестовать графиня Нового Киева, но было видно, что протестует она против сил судьбы, а не против аргументов Яначека.

— Чего бы они ни добивались, — нарушил наступившую после слов Марицы тишину Высокий Хребет, — у нас нет другого выбора, как ответить. Мы не можем оставить прямой вызов незамеченным. Для нашего правительства это было бы политическим самоубийством, да и ни одно правительство Мантикоры не могло бы принять подобные требования. Полагаю, им нужно заявить об этом как можно отчетливее.

— Но ситуация грозит выйти из-под контроля, — пыталась спорить графиня. — Кто-то ведь должен проявить хоть немного выдержки, Мишель!

— Вот пусть “кто-то” и проявляет! — заявила Декруа, стукнув кулаком по лежавшему перед ней на столе экземпляру ноты, переданной Гросклодом. — Но не мы! Наше терпение исчерпано. Марица, у нас часто бывали разногласия, будут они и впредь, но сейчас Причарт должна понять, что она отвергла даже минимальные требования, без выполнения которых мы просто не вправе заключать какой-либо договор. Как справедливо заявил Мишель, ни одно правительство — пусть бы его даже возглавил воскресший Аллен Саммерваль! — не устояло бы, проявив такую слабость.

— Во-первых, не устояло бы, — с силой произнес барон Высокого Хребта, — а во-вторых, Корона все равно не ратифицировала бы договор, подписанный на условиях ультиматума Причарт.

Распространяться на эту тему далее премьер не стал, но коллеги и так прекрасно его поняли. Никто не сомневался, что Елизавета действительно не остановилась бы перед созданием конституционного кризиса. Гнев королевы на правительство дошел до критической точки, и многие министры искренне удивлялись тому, что глава государства до сих пор не выплеснула на публику свое недовольство военной политикой. Видимо, её сдержанность объяснялась только одним: подобный шаг мог только ухудшить межзвездную ситуацию и существенно увеличить опасность возобновления войны.

— Мы не только не примем эти требования, — заявил премьер-министр, — но отвергнем их в недвусмысленных выражениях.

— Какие конкретно “недвусмысленные выражения” имеются в виду, Мишель? — спросила, прищурившись, Декруа.

— Учитывая... неопределенность текущего соотношения сил, — ответил премьер, одарив сэра Эдварда Яначека умеренно ядовитым взглядом, — важно, чтобы ответственность за возобновление военных действий нельзя было возложить на нас.

— Разумно, — согласилась Декруа, тоже, в свою очередь, бросив на Яначека сердитый взгляд.

Первый Лорд озирался, как медведь, обложенный в берлоге сворой охотничьих собак. Чакрабарти, верный данному слову, не стал раскрывать причины своей отставки, но уход Первого Космос-лорда не спас ситуацию. Яначек все отчетливее понимал, что его положение в Адмиралтействе висит на волоске.

— Адмиралтейство не имеет намерения провоцировать конфронтацию, — сказал он с деланным спокойствием. — В то же время хотел бы напомнить всем присутствующим, что еще до отправления Причарт нашей последней ноты я предлагал предотвратить ситуацию прежде, чем она возникнет. Поддержи кабинет нас с адмиралом Чакрабарти, — безжалостно присовокупил он имя бывшего Первого Космос-лорда к плану, который тот никогда не одобрял, — нынешних проблем можно было бы избежать. А адмирал Чакрабарти остался бы в Адмиралтействе.

Никто из присутствующих не знал, что в действительности произошло между ним и Чакрабарти, а потому кое-кто под вызывающим взглядом Яначека предпочел отвести глаза.