Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо Брэда покраснело и на его фоне русые волосы показались седыми.
– Надеюсь, я больше никогда не увижу ее!– отчаянно добавил он.
– Я понимаю твою злость. Но не зацикливайся на ней. Отпусти…
– Стерва!– вырвалось у Кроу, и он еще раз стукнул по рулю.
– Бедный твой руль,– между прочим сказал Алекс и серьезным тоном продолжил.– Брэд, я не уверен, что, оказавшись сегодня между нами, Мэри отстанет от меня. Что-то подсказывает мне, что она еще проявит себя. Насколько я знаю женщин и немного успел прочувствовать новую Мэри, она оскорблена моим отказом от продолжения отношений и будет мстить – тонко и в яблочко.
Кроу резко потряс головой, чтобы освободиться от гнетущих мыслей, от нетерпения притормозил у тротуара и хлопнул себя по лбу.
– Как я мог ее не узнать?!
– Эй, друг, тише, тише, давай-ка я сяду за руль? Согласен?
Алекс ободряюще похлопал друга по плечу и вышел из машины. Он понимал его состояние, но не хотел дать ему раскиснуть и уйти в себя. Слишком глубоко Жанна вонзила в него свои коготки.
– Ты, кажется, приглашал меня на боулинг? У меня другое предложение. Клин клином вышибают, верно?– сменив его за рулем, спросил Алекс.
По хмурому выражению лица Брэда было понятно, что у него нет желания на всякие глупости. Но Алекс с еще большим энтузиазмом продолжил:
– Недавно я познакомился с потрясающей мулаткой, а у нее есть достойная подруга. Брось хмуриться и почувствуй радость жизни! Ну что – я звоню?
– Думаешь, подружка твоей подружки приведет меня в чувства?
– Как знать?!
Кроу опустил голову, взъерошил волосы руками и откинулся на спинку сиденья.
– А что я в самом деле?– разозлился он на себя.– Говоришь, достойная подружка?
– Ты знаешь, что я обожаю умных женщин, они обе, словно национальная вашингтонская библиотека.
Брэд усмехнулся и поморщил нос.
– Ага, одна – справочная система, а другая – каталог? Или это две миленькие крыски?
– Ничего общего с грызунами нет. И не иронизируй,– смеясь, предупредил Алекс.
– А я и не против крысок. Милые животные… Тоже умные!
– Перестань!
– Ладно, это я так, начинаю расслабляться…
Дружеский смех стер последнее нервное напряжение между ними, и друзья, вспоминая студенческие годы, отправились покорять женские сердца.
***
Жанна ехала к Логану, несмотря на то что ранее отказала ему во встрече. «Уж лучше бы я провела этот день с тобой. Не попалась бы так глупо. Теперь один дьявол знает, сколько придется объясняться с Алексом. И откуда ты только взялся, Кроу?»
Вопросы не оставляли ее мысли до самого дома Логана. А когда Жанна оказалась перед запертой дверью, и никто не брал трубку, она неожиданно сорвалась и со всей злости пнула дверь ногой.
– Где тебя носит, Бен?!
Взглянув на расквашенный нос туфли, Фурье гневно топнула, но потом постепенно выпрямилась, закрыла глаза, медленно выдохнула через рот, помяла шею пальцами и через пятнадцать секунд была в своем обычном спокойно-расчетливом состоянии. Эмоции необходимо было держать в узде. Без этого все ее операции претерпевали бы крах, еще не начавшись.
***
– Пьеса была великолепна!– искренне восхитилась Хелен и обняла дочь, когда они прогулочным шагом возвращались из театра.
Впереди шли Лили, Томас и Бен, чуть отставали от всех Хизер, Милинда и Джек.
– Не могу поверить, что ты могла такое сочинить!– поразилась Хизер.– Как тебе такое в голову-то пришло?
София оскорбленно покосилась на женщину, услышав в ее интонации осуждение и нотки зависти.
– А вы не верьте – просто знайте!– отрезала девушка.
Хелен толкнула дочь в бок. София изобразила на лице, как она недовольна мнением миссис Маузер и вздернула нос.
– Воображение на многое способно,– улыбнулась Хелен, обращаясь к Хизер.
– А я люблю вестерны – живо, ярко. А этот язык мне не понятен,– ответила та.
София мгновенно оценила культурно-образовательный уровень матери Джека, автоматически приписав его и ему, и не сдержалась от язвительной критики:
– Это шекспировский язык, и провинциалам он недоступен.
Хизер недовольно передернулась от дерзости девчонки.
София добавила шаг и оказалась рядом с крестным.
– О-о, не обращайте внимания, она расстроена…– натянуто улыбаясь, сказала Хелен, сгорая со стыда за дочь.
– Надеюсь, моя невестка не так заносчива?– оценивающе оглянулась Хизер на сына и Милинду.
Хелен еще раз подчеркнула, какую ошибку позволила совершить младшей дочери. Хизер Маузер была женщиной властной и невежественной, а какой она могла стать свекровью, Хелен даже представлять не хотела. Она остановилась, ощутив, как потяжелел затылок и онемела спина.
– Мам, ты чего?– заметила Милинда и оторвалась от Джека.– Извини, я к маме… Мама, тебе плохо?
Хелен с жалостью посмотрела на дочь и обняла ее.
– Не давай себя в обиду!– прошептала мать ей на ухо.
– Да что с тобой?– отстранилась Лин, снова чувствуя немой протест матери на ее поступок.
– Поезжай к отцу. Он там совсем один.
Хелен отвернулась и пошла вперед. Терзаясь от чувства вины и несправедливости, Милинда подбежала к матери сзади и взяла ее за руку.
– Ты расскажешь папе о брате?
– Тише, Лин, нас могут услышать!
Они замедлили шаг и намного отстали от всех.
– Сначала я хотела, но потом поняла, что это может спровоцировать бурную реакцию. Боюсь, теперь его сердце не выдержит.
– Но это несправедливо! Все мы знаем, и даже Бен, и это все-таки его сын…
Хелен горько усмехнулась:
– Непонятый, непринятый сын!
– Ты жестока к отцу…
– А он был жесток ко всем нам!
– И ты мстишь?
Хелен остановилась и укоризненно покачала головой.
– Глупая ты, дочка. Если бы ты знала, как тяжело было хранить эту тайну. Но я должна была выбрать между сыном и мужем. Мать выбрала сына… И ты не вправе меня осуждать!– предупредила Хелен возмущенный возглас Милинды.– И я прошу – ни при каких обстоятельствах ты не должна раскрывать эту тайну Джеку! Ты обещала это!
Милинда расстроенно пожала плечами, но клятвенно кивнула.
– Я и не собиралась… Ты очень странная женщина… За все годы жизни я так и не поняла, что с вами происходило. Вроде бы все было не так плохо? Откуда взялась эта вражда?
Хелен отвернулась. Воспоминания с неудержимой силой всплыли в ней: грустные и горькие, дурные и омерзительные.
– Разве все можно объяснить. Ты еще так молода,– сочувственно и с отчаянием сказала Хелен.– Я так боюсь за тебя!
– И поэтому ты считаешь всех вокруг меня врагами?
Хелен снова с укором взглянула в глаза дочери. Та осознала, что ее тон был слишком резок и виновато опустила глаза.
Где-то рядом
