На помощь! Как команда неотложки справляется с экстренными случаями - Михаэль Штайдль

«Космические» брауни, личинки и путешествие на ночном поезде

Поздняя смена, начало в 12:45. Звучит так, будто утром можно позволить себе никуда не спешить. Однако вечером времени останется не так уж и много, если учесть, что мы сдаем ночную смену в 21:00.

— Само по себе это не проблема, — говорит Майк, снимая через голову светло-голубую форму. — Но завтра утром начало дежурства в половине восьмого. По сути, спать нам осталось недолго. А в своих мыслях ты никуда и не уходил, кажется, будто смена продолжается.

Отлично, в первую же позднюю смену я нарвался на убийственную комбинацию. Мы оба переодеваемся. Майк закрывает дверь раздевалки на ключ, и мы сквозь гипсовый кабинет идем в отделение неотложки, позади которого находится комната отдыха медперсонала. Там на кресле сидит с закрытыми глазами коллега Майка, с которым я еще не знаком.

Молодому человеку, должно быть, чуть больше 30. В качестве рабочей обуви у него, как и у большинства из нас здесь, кроссовки. У него они почти такие же синие, как и брюки. Рот, окаймленный короткой темно-коричневой бородкой, то и дело приоткрывается, каждый вдох сопровождается чуть слышным храпом.

— Это Марио, — говорит Майк. Затем бросает взгляд на график дежурств. — Его смена уже закончилась.

— Хорошо, — шепотом отвечаю я, чтобы не будить коллегу. — Он сможет выспаться дома. Похоже, сон ему и правда нужен.

— Да уж, это точно, — говорит Майк. — Но для новоиспеченного отца это не так просто. Его дочери два месяца. С ее рождения дома он не смыкает глаз.

В этот момент отец просыпается, вздрагивает, осматривается. Поняв, где находится, он заметно расслабляется.

— Здравствуйте, — коротко приветствует нас он. Затем зевает, потягивается и недоуменно смотрит на меня. — Мы еще не знакомы, да?

— Да.

Сев за столик, я пишу свое имя на самоклеящейся бумажке. По мнению завотделением, ко мне должно быть легко обращаться как пациентам, так и персоналу неотложки, даже если у меня нет бейджа, как у остальных сотрудников клиники. Поэтому в начале смены я делаю собственный значок.

— Меня зовут Фабиан, — говорю я, откладывая ручку и прицепляя полоску к карману на груди халата, — Я здесь для того, чтобы…

— Фабиан? — В дверях появляется Мартина. — На днях ты сказал, что хочешь видеть все, чем мы занимаемся.

— Конечно.

— Тогда пойдем. Я тебе покажу кое-что.

— Хорошо.

Я встаю и с извиняющимся жестом обращаюсь к Марио, но он уже снова с закрытыми глазами откинулся в кресле.

— Ты ведь не так быстро устаешь, да? — спрашивает Мартина, пока мы идем в терапевтическое отделение.

— Не так быстро, — отвечаю я. — Ну, во всяком случае, обычно. — По необъяснимой причине мне стало немного неловко из-за этого диалога.

— Поступила женщина девяноста лет, — продолжает Мартина. — Живет одна. Ее доставили на машине неотложки, которую вызвал сосед.

Мы подходим к процедурному кабинету номер три и останавливаемся перед закрытыми дверьми.

«Медики нашли старушку лежащей на диване. Переохлаждение, обезвоживание, едва может говорить. Они сразу же предложили ей госпитализацию и привезли сюда. По прибытии в неотложку у нее была температура 32,8 °C. Самое главное — стабилизировать кровообращение. Ей поставили капельницу. Раствор электролитов, подогретый в термостате до 37 градусов, чтобы справиться с переохлаждением».

Мы входим. Видны лишь лицо и руки старушки. Слева — катетер, справа — пульсоксиметр, измеряющий уровень насыщения кислородом и пульс. На предплечье — манжета для постоянного измерения кровяного давления. Остальную часть тела скрывает толстое синее одеяло, а из-под него отходит шланг к устройству, которое я сначала принял за осушитель воздуха.

— Прибор направляет в одеяло теплый воздух[9], — поясняет Мартина приглушенным голосом.

Глаза пациентки закрыты, она не реагирует на наше присутствие. Впалые щеки, маленький заостренный нос, кожа того же оттенка, что и седые волосы.

— Как только ее состояние улучшится, мы должны позаботиться о том, что передали мне медсестры, — Мартина подводит меня к изножью койки, осторожно отбрасывает одеяло до колена. Обе голени перевязаны бинтом. — У нее трофические язвы, они часто бывают при хронических нарушениях кровообращения.

Мартина несколькими движениями снимает повязку с раны на правой икре пациентки. Рана размером примерно с ладонь. Несмотря на неприятные ощущения под ложечкой, я подхожу ближе, чтобы лучше рассмотреть. Никакой крови, кость не видна. Я себе это зрелище представлял хуже. Обнаженное розовое мясо, вокруг раны выделяется белый секрет. Но в остальном?

Момент. Что-то шевельнулось. Я наклоняюсь чуть ниже и вижу: то, что я посчитал секретом, на самом деле десятки маленьких, длиной в несколько миллиметров, червеобразных существ. Большая часть неподвижна, но некоторые перемещаются.

— Миаз, — объясняет Мартина, когда мы выходим из процедурного кабинета. — Это признак того, что рану обрабатывали нерегулярно или недостаточно. Паразиты питаются некротической тканью, возникновение которой само по себе опасно, так как может вызвать смертельное заражение крови. Поэтому не помешает заняться актуальными проблемами и пока оставить личинки в покое.

— Это часто встречается? — спрашиваю я, ошеломленный увиденным.

— Скорее редко. — Мартина качает головой. — Но настолько часто, что мы все уже хоть раз имели с этим дело. А теперь и ты.

— Да, точно. Спасибо.

— Не за что.

Я возвращаюсь на пост. Там за компьютером сидит Майк, приложив трубку к уху.

— Да, я понял… Но вы сейчас в Хорватии, если я правильно понимаю.

Он смотрит на меня и лишь пожимает плечами в ответ на мой вопросительный взгляд. Пару секунд он внимательно слушает, а затем говорит:

— Если вас это сильно беспокоит, тогда следует в любом случае обратиться к местному врачу. На острове Крк ведь есть больница, правильно? Ну, в том, что вас там угробят, я осмелюсь сомневаться… — Майк вздыхает. — Хорошо. Я сейчас переведу вас на своего коллегу.

Он откладывает трубку и нажимает несколько клавиш. В следующую секунду раздается звонок поблизости от входа в терапевтическое отделение. Бернд, сейчас исполняющий обязанности завотделением, вынимает телефон из кармана.

— У меня на линии мужчина, который звонит из Хорватии, — говорит Майк, когда Бернд берет