Одиночество на двоих - Люси Хэнкок

Где-то вдалеке, у самого Брамтона, раздался гудок паровоза. Высоко в небе над озером пролетел самолет, и Роберта проводила его взглядом. Безбрежное счастье окутывало ее, словно небесное облако, и из груди ее вырвался восхищенный вздох. Как тихо вокруг, так бывает только жарким летним днем в середине июля. Звенящая тишина. На пляже никого, если не считать нескольких ребятишек поодаль, — солнце слишком обжигает, не позагораешь.

Со стороны сада появился Стэн, и ее сердце пропустило один удар. Прунеллы не было видно, и Роберта подумала, не пошла ли та наверх, на балкон, откуда весь пляж был как на ладони. Ну и ладно, наплевать.

Стэнли распахнул руки, и она побежала к нему навстречу. В объятиях самого дорогого человека девушка и думать забыла про старушку. Честно говоря, она вообще ни о чем не думала. Весь мир перестал для нее существовать, остался только Стэн, его сильные руки и горячие губы. Он повел ее назад к лавке, и они сели рядышком, прижавшись друг к другу, он не выпускал ее ладоней из своих, а она склонила голову ему на грудь. К чему слова, когда и так все ясно? Она слушала его сердце и знала, что ее глупое сердечко бьется с ним в такт. Стэн поцеловал ее в макушку и пробормотал какие-то невнятные слова, и Роберта закрыла глаза, стараясь всем видом показать, что она сдалась, что она готова выслушать его.

— Как же мне не хочется уезжать, любовь моя, — прошептал он наконец. — Но я постараюсь приехать сюда снова, через несколько недель. Ты такая славная, Берта!

По ее телу пробежала сладостная волна и захлестнула ее с головой.

— Я никогда не думала, что выйду замуж за доктора, Стэн, — выдохнула она. — Все девчонки в больнице потешались надо мной, потому что я клялась и божилась, что терпеть не могу докторов и презираю их, — тихо рассмеялась она. — Несколько месяцев назад я внушала то же самое Уиллу, а теперь вы только посмотрите на меня! Но все равно я рада, что получила эту профессию, Стэн. Мне хочется стать женой, которая понимает и поддерживает своего мужа. Я хочу помогать тебе, Стэн, насколько это в моих силах.

Рука его как-то сразу обмякла, или это ей только показалось? И почему он молчит? Роберта заерзала. Стэн порывисто сжал ее в объятиях и припечатал губы поцелуем.

— Милая моя, — прохрипел он, — ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю?

— Да, Стэн, конечно, знаю. — Роберта удивленно подняла на него серые глаза. — Как мне не знать? Ведь я тоже люблю тебя.

— Тогда помоги мне.

— Помочь тебе? В чем, милый? Расскажи мне. — В глазах ее заплескался страх, и девушка невольно вздрогнула от внезапно охватившего ее дурного предчувствия.

Глава 9

— История не слишком приятная, Берта, — начал Стэнли Николс, ослабив объятия. — Видишь ли, я родился не в том квартале. — В его голосе внезапно зазвучали горькие нотки. — Родители мои были бедны как церковные мыши. Нет, не просто бедны, как многие другие, я назвал бы это отвратительной нищетой, до омерзения. Мать моя умерла, когда я еще в школу не ходил. Я ее не помню, да и помнить не желаю. Отец меня бросил. Хорошо, что добросердечные соседи не оставили сироту в беде, приглядывали за мной, так что считай, что рос я сам по себе.

— Разве это имеет какое-нибудь значение, дорогой? — успокоила его Роберта. — Я же не твою семью люблю, а тебя.

Но Стэн, казалось, не слышал ее слов и продолжал дальше, не обратив на них никакого внимания. Волна памяти захлестнула его.

— Вскоре я пошел в школу. Каждый день мне приходилось пересекать поместье Бартлеттов. Там жила одна девочка, милый, хрупкий и очень болезненный ребенок. Матери у нее не было, зато отец считался самым богатым человеком во всем городе — и самым романтичным, не от мира сего. Старая тетка, которая жила с ним, — и того хуже. Эта маленькая девочка — Сильвия — частенько поджидала меня, и мы подружились. Как-то она пригласила меня к себе в гости, так я познакомился с ее отцом и старой теткой. С этого самого дня после школы мы играли с ней до самого вечера. Она обучила меня теннису и танцам, как сама умела, конечно. Полагаю, она была хорошей ученицей и схватывала все на лету, а потом оттачивала свое мастерство на мне. Взамен я научил ее плавать как рыба, разводить костер и идти по следу как настоящий скаут. О да, не удивляйся, в воскресной школе меня приняли в скауты. Миссионеры, — пробормотал он.

Роберта с сочувствием сжала ему руку. Как здорово! Он поднялся сам, ценою собственных усилий!

— В один прекрасный день Сильвия решила, что она больше не станет посещать частную школу. Захотела вместе со мной ходить в обычную. Я нравился ее отцу, он, бывало, говорил, что завидует моей силе воли и амбициозности. Насмешка жизни. По-видимому, он был начисто лишен инициативности. Повторял, что бедность — путь к заоблачным вершинам. Я не стал говорить ему, что бедность — проклятие человечества, она разъедает не только тела, но и души. Не сказал потому, что, даже, несмотря на свое малолетство, уже научился раскрыв рот выслушивать откровения великих мира сего, их приближенных и просто богатых. С тех пор мы с Сильвией стали ходить в одну школу. Она была совсем недалеко от дома, и обычно мы шли пешком, но в ненастные дни за ней приезжал шофер, он и меня тоже забирал. Иногда мне казалось, его воротит от этого, то есть я хочу сказать, от того, что надо возить меня. Он был строгий малый и свято верил в нерушимость богатства и неприступность замков. Я в категорию уважаемых людей явно не попадал. В старших классах мы тоже учились вместе: я и Сильвия. Сам не знаю, как и где подцепил эту мысль, но я вбил себе в голову идею, что хочу стать врачом. Полагал, что сумею пробиться и в колледж, и в медицинскую школу. Я был просто одним из сотен тысяч глупых юнцов и даже не понимал всей грандиозности поставленной передо мной задачи. Вскоре я закончил школу и получил стипендию. Мистер Бартлетт подарил мне ручку с пером, а его тетушка на пару с Сильвией — золотые часы.

Стэнли задрал рукав и продемонстрировал восхитительной работы наручные часы. Роберта видела их еще раньше.

— Как видишь, Сильвия поддержала меня в моих стремлениях. Она восхищалась амбициозностью — в других. Сильвия тоже пошла в колледж. — Стэн помолчал немного, а потом продолжил: — Ее отец умер на первом году обучения, и Сильвия махом превратилась в сказочно богатую девчонку. В то время ей было восемнадцать… как и мне.

Каким-то чудом мне удалось-таки закончить первый курс. Я и сам не знаю как. Все лето я проработал в лагере в Катскиллз, главным образом развлекал хозяйку. Бартлетты называли это лагерем, но на самом деле это огромный особняк, расположенный у озера среди немереных акров леса. В то лето мы с Сильвией отправились в поход. Нам обоим нравилось ходить пешком, и мы забрели намного дальше, чем рассчитывали. Неожиданно я споткнулся и полетел вниз с трехметрового обрыва, сломав правую ногу. Сильвия всегда была болезненной, хрупкой девушкой. Сердечко ее барахлило, но врачи считали, что загородная жизнь и небольшие нагрузки могут пойти ей на пользу и немного укрепить сердечную мышцу. Мы организовали импровизированные носилки, и Сильвия потащила меня к ближайшему жилью. Дорога была необычайно трудной, и, добравшись до места, она упала в глубокий обморок.