Неужели я гений? - Вин Венгар

Как мы видим, развитие личности происходит за счет обратной связи — неразрывного потока поступков и реакций на них методом проб и ошибок. Просмотр образов позволяет вам снова и снова прокручивать замкнутый цикл обратной связи — до получения необходимого результата.

Глава 5. Эффект сюрприза

После целого дня работы над учебником химии Фридрих Август Кекуле почувствовал себя разочарованным. «Все плохо, — решил химик, — моя душа занята не тем». Кекуле придвинул кресло поближе к камину и стал смотреть на пляшущие языки пламени. Довольно долго он размышлял о молекуле бензина, строение которой продолжало ускользать от него. В конце концов, как он признался впоследствии, он погрузился в состояние полусна. То, что произошло потом, вошло в научный фольклор как величайшая минута — и величайшее чудо.

Начиная дремать, Кекуле клевал носом и вдруг увидел среди пламени какие-то фантастические формы. «Я видел, как атомы проносятся перед моими глазами, — вспоминал ученый. — Они двигались длинными рядами, извиваясь, как змеи». Внезапно он уловил какое-то резкое движение. «Что это? Одна из змей схватила себя за хвост… и яростно закружилась… Я проснулся как от вспышки молнии».

Кекуле понял, что подсознание подсказало ему ключ к форме молекулы бензина. Остаток ночи он провел, работая над задачей. Вскоре после этого события, в 1865 году, он объявил, что молекула бензина состоит из шести атомов углерода. Соединение атомов удивительно напоминало змею из сна.

Сны, подобные сну Кекуле, — в науке явление нередкое. Но откуда они приходят? Ведь принято считать, что новая теория формируется постепенно — путем анализа, дедукции, проб и ошибок. На практике же получается, что теории возникают вдруг, как бы ниоткуда, с внезапностью летней грозы.

«О, что это было?!» — воскликнул пораженный Кекуле, увидев среди огня змею, схватившую свой собственный хвост. Неожиданность «благовещения», снизошедшего Кекуле, — верный показатель его истинности. Только тайно подкравшись, гениальная мысль может пробиться сквозь цензуру внутреннего редактора. Если образ не поражает, то он и не представляет интереса.

Это я и называю эффектом сюрприза.

В предыдущих главах мы ввели концепцию глушителя — механизма в мозгу человека, который подавляет гениальные мысли. Иначе его можно назвать цензором, или редактором.

Быть Редактором — в основном функция левого полушария мозга. Естественный способ его выражения — язык, логика, анализ. А вот гениальные озарения, как правило, рождаются в правом полушарии. Противодействуя гениальным мыслям, левое полушарие стремится судить и рецензировать их в соответствии с традиционным здравым смыслом. Оно подавляет новые идеи вопросами типа: «А есть ли в этом смысл?», или «А были ли прецеденты?», или даже «А что подумают мои коллеги, если я выскажу такую мысль?».

Мы должны научиться отключать критическое левое полушарие — мы должны научиться «глушить глушитель». Это позволит озарениям правого полушария достигнуть нашего сознания.

Левое полушарие, правое полушарие

Несколько слов о терминологии. В общем случае принято считать, что левое полушарие имеет дело с языком, логикой и анализом, а правое действует по принципу формирования и распознавания образов, озарений, прозрений. В настоящее время многие исследователи считают, что левое и правое полушария выполняют некоторые функции совместно. Опыты показали, что «визуальное» правое полушарие не способно создать сложный образ без участия левого. И тем не менее мы будем продолжать использовать старые термины как метафоры двух частей нашего мозга — одна из которых творит, а другая судит.

Бессмысленно спорить с тем, что к идеям нужно относиться критически, если мы хотим довести их до практического воплощения. Позднее, в главе 14, мы увидим, что творчество и анализ по сути две стороны одного процесса. Однако они должны проявляться строго последовательно, одна за другой. Смешивать их столь же немыслимо, как нефть с водой.

В той же главе 14 мы рассмотрим способы сосредоточения на логических функциях левого полушария. Эффект сюрприза, описанный в данной главе, служит противоположной цели — он помогает нам полностью посвятить свое время одному только творчеству.

Глушитель проще всего заглушить, если освободить в коре головного мозга место для сюрприза — пространство, которое предназначено для восприятия удивительных сообщений правого полушария, — что-то похожее на кормушку, выставленную для привлечения птиц.

Кекуле создал такое пространство, находясь в полусознательном состоянии. Стоило только тому освободиться, как — ба-бах! — Кекуле озарила идея.

Фактически все манипуляции с образами, описанные в этой книге, являются способами формирования пространства для сюрприза, похожего на глубокий и широкий колодец, куда могут вливаться новые впечатления и новые понятия.

Недостаток направленного воображения

В недавние годы среди школьных учителей, спортивных тренеров, экспертов корпораций и даже среди врачей была популярна методика направленного воображения. Она напоминает технику просмотра образов тем, что так же предписывает закрывать глаза и созерцать мысленные образы. Но при этом лидер или учитель указывает, какие образы вы должны увидеть. Врач, например, может рассказывать онкологическому больному, как в определенной части тела лейкоциты атакуют и пожирают раковые клетки. Эксперт корпорации может приказать торговому представителю мысленно проследить за процессом проведения крупной распродажи. Тренер показывает гимнасту пример безупречного выполнения упражнения.

Направление воображения подтвердило свою эффективность для мобилизации способностей человека, для роста уверенности в себе, для усиления эмоций и даже для укрепления иммунной системы. Но оно совершенно бесполезно при творческом решении проблем. У направляемого воображения отсутствует одно важнейшее свойство — неожиданность. Не подготовив пространства для сюрприза, вы этого сюрприза не дождетесь.

Мозговая атака

В 1938 году владелец крупнейшей рекламной компании Алекс Ф. Осборн начал практиковать в своей фирме метод, который сотрудники немедленно окрестили мозговой атакой. Во время мозговой атаки поощрялось высказывание любых идей, в том числе совершенно нелепых. Никому не дозволялось критиковать или осмеивать предложения другого. Все высказанные мысли записывались без комментариев и подвергались критическому рассмотрению только на следующем совещании.

Руководители фирмы были поражены количеством блестящих идей — плодами мозговых атак. Осборну удалось создать так называемое свободное пространство для сюрприза. Метод оказался настолько успешным, что в 50-е годы все корпорации Америки буквально помешались на нем.

«Вы отрицаете все с излишней легкостью и чересчур сурово судите»

На мозговые атаки Осборна в какой-то мере вдохновило написанное в 1788 году письмо Фридриха Шиллера своему другу. Друг пожаловался ему на недостаток новых идей.

«Причина твоих трудностей… в ограничениях, которые твой разум накладывает на воображение, — отвечал Шиллер. — Ты отрицаешь все с излишней легкостью и чересчур сурово судишь».

«Тем самым, — продолжал классик, — тормозится творческая работа ума… Если интеллект слишком уж пристально начинает рассматривать новые идеи… то он гасит их… еще при рождении».

Вместо этого он предложил своему другу свободно предаться потоку мыслей, на время отложив критическое суждение. «Творческий ум… должен отозвать стражу от своих ворот, чтобы идеи врывались в беспорядке, а уж потом можно исследовать и рассматривать их во всем разнообразии…».

Так Шиллер говорил о создании пространства для сюрприза. Как только мы задаемся вопросами, разумно ли озарение и можно ли его использовать практически, мы «убиваем его на корню», — ведь все блестящие идеи на первый взгляд кажутся совершенно безумными. Никогда не следует выносить суждение о своей или чужой идее до тех пор, пока вы не обдумали проблему всесторонне и не предоставили на время полную свободу своему гению.

Алекс Осборн назвал это принципом отсрочки суждения.

Отсрочка суждения

У многих известных исторических деятелей соблюдение принципа отсрочки доходило иногда до безрассудных крайностей. Например, Авраам Линкольн совершенно не переносил критики со стороны прессы.

«Как правило, — заявил он в своей речи в 1865 году, — я воздерживаюсь от чтения статей с нападками на меня, чтобы не подвергать себя искушению отвечать, когда у меня может и не быть подходящего ответа».