Братство. Крест и клинок - Александр Нежинский

Убедившись, что неприятных последствий в виде объяснений с жителями городка или, того лучше, с милицией не предвидится, Леша тут же озаботился другим вопросом.

– Ну, что, пойдем по следам? Кровищи вон сколько натекло, по ней и найдем. Догоним заразу и добьем!

– Догоним, Леша, догоним обязательно. Вот только не прямо сейчас – это раз. А насчет «добьем»… Ты-то хоть понимаешь, что это за псина была?

– Да нечисть какая-то, ясное дело!

– Можно и так сказать, конечно. А если конкретно – колдун это был либо колдунья. Перекинувшийся. Вполне возможно, что и тот, кого мы ищем. Да даже – скорей всего. Вот только добивать мы его не будем – тем более прямо сейчас.

– А что будем – заявление писать в службу по отлову бродячих животных?!

– Не умничай, блин, добивальщик… Вот прямо сейчас мы и вправду по следу пойдем – до самого логова, где это сейчас прячется. Я тем временем в Братство отзвонюсь – отцу Михаилу, ну, или кто там сегодня дежурит. Семена с Андреем позовем, последим за местом – до утра. А там и священники подъедут, вот с ними дело и закончим. Это сейчас все равно никуда не денется – забьется в свою нору и будет раны залечивать, в человека обратно перекидываться. По ночи нам к нему лезть, тем более вдвоем и без батюшки никак не резон. Сейчас его время – раненый, озлобленный, да еще в своих стенах колдун такого наворотить может, особенно если поймет, что его окончательно в угол загнали – всем Братством потом не расхлебаем. Нечего тут торопиться. Тут все по уму надо делать и по правилам, не нами с тобой установленным. Понял?

– Да понял, конечно, – Алексею стало как-то даже неловко за свой «пионерский задор». Нет, все-таки хорошо, когда рядом есть кто-то поопытнее, а то можно и дров наломать, не подумав.

Дорога, указанная им пятнами крови, оказалась нелегкой. Какие-то закоулки, заросшие крапивой и прочей травяной гадостью, жутко цепучей и колючей, пустыри, подворья заброшенных домов. Несколько раз Алексей чуть не свернул шею, попадая в невидимые в темноте ямы, а один раз так чувствительно приложился лодыжкой об подло вынырнувшую под ноги корягу, что с языка его сорвались слова, за которые потом точно придется каяться на исповеди. Но, наконец, дошли. Кровавый след скрывался за оградой самого обычного частного дома – абсолютно ничем не приметного и не отличимого от своих соседей по улочке. Алексей, хмыкнув, покачал головой. Ну, как-то не так он представлял себе колдовское жилище. Совершенно правильно истолковав реакцию младшего товарища, Сергей ухмыльнулся:

– А что ты, собственно, увидеть ожидал? Пряничный домик? Или избушку на курьих ножках? Привыкай, брат, – мы не в сказке, а в насквозь реальной жизни. Вот только она бывает иногда пострашней, чем любая сказка…

И словно в подтверждение сказанного в ночи раздался заполошный женский крик. Причем вовсе не с подворья, на котором скрылась колдовская тварь. Кричали на соседней улице.

Ну, и что делать?! По идее, самое главное сейчас – наблюдение за логовом чернокнижной «псины». Но, с другой стороны – кем они будут, если будут игнорировать звучащие в ночи отчаянные крики о помощи? И, между прочим, ими одними звуки, доносившееся откуда-то из-за угла, уже и не ограничивались. Звон разбитого стекла и треск ломающегося дерева создали впечатление, что кто-то с ходу вывалил где-то целиком окно, вместе с рамами. Грохот, снова треск, взвившийся до ультразвуковой высоты чей-то визг, а после тяжелый топот по железу – похоже, кровельному. Немного перефразируя известный киношедевр, ночь переставала быть томной. Причем окончательно…

«Да что ж у них тут творится?! Корова на крышу ломанулась? Или лошадь?» – застывший в недоумении Алексей пытался угадать источник звуков, развернувшись в ту сторону, откуда они доносились.

То, что спустя пару мгновений «нарисовалось» на фоне звездного неба, ни лошадью, ни коровой точно не было. Несмотря на то что Алексей и Сергей видели лишь силуэт, четко, словно вырезанный из бумаги, видневшийся над домами, ошибки тут быть не могло. Ну не способны упомянутые выше домашние животины одним прыжком перемахнуть через несколько крыш. Хотя… рога на голове возвышавшейся над улицей фигуры точно были. И задние ноги с копытами… Вот только помимо них явно прямоходящий «верхолаз» обладал парой передних конечностей, заканчивавшихся пальцами с оч-ч-ень, похоже, нехилыми крючковатыми когтями. А заодно – шипастым хвостом, явно не коровьим и не лошадиным. На то, чтобы рассмотреть все это, у братьев было всего несколько секунд. Ночной паркур однозначно пришелся рогатому по кайфу – огласив окрестности надсадным хохотом, существо сигануло куда-то вбок, уйдя из поля зрения.

– Ч-ч-ерт! – слово, категорически не рекомендованное в Братстве к употреблению, вырвалось у Алексея само собой.

– Ага! Он самый! Вот в этот раз – ты точно не ошибся. Что, встречаться доводилось?

– Не, картинки батюшки показывали. Черно-белые, правда, но мне хватило, – дурацкий «юмор», как это часто бывает в экстремальных ситуациях, прямо-таки пер наружу.

На бледном от волнения лице Сергея глаза сверкали лихорадочным блеском. Взгляд метался от двора, рядом с которым они были вынуждены нести караул, к соседней улице и обратно. Что делать? Куда бежать?! Сомнения разрешились скрипом по гравию покрышек и визгом тормозов – это прибыла, наконец, подмога в лице братьев Андрея и Семена. Теперь, по крайней мере, развязывались руки, и можно было наконец выяснить, откуда появилось еще одно «действующее лицо» этой безумной ночки. Оставив Семена наблюдать за «нехорошим» подворьем, трое братьев устремились к источнику новых проблем. Ошибиться было сложно – там больше ничего не билось и не рушилось, но крики, преимущественно женские, звучали отчетливо.

Двор, на котором они оказались, войдя через незапертые, несмотря на позднее время, низенькие зеленые ворота, носил сразу бросавшиеся в глаза следы погрома и разрушений. Похоже, что рогач, прежде чем отправиться в турне по крышам, изрядно тут «порезвился», круша и сметая все на своем пути. Чисто выбеленная известкой стена старенького, но ухоженного домика зияла уродливой дырой. Догадка по поводу вываленного окна была верной – с той поправкой, что рвавшаяся наружу тварь «вынесла» еще и изрядные куски стены с обеих сторон от этого самого окна, сейчас валявшегося на земле грудой битого стекла и искореженных планок. Дверь в дом стояла распахнутой настежь…

Прямо около нее, сидя на голой земле, обнаружилась первая живая душа в этом разгроме. Молодая, похоже, очень молодая девушка уже даже не кричала, а лишь тихонько подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону и обняв себя руками. Короткий кивок Сергея, и Андрей, поняв все правильно, присел перед ней на колено и осторожно, словно стеклянную, обнял за плечи, шепча что-то ласковое и успокаивающее. Девушка, даже не глядя, кто перед ней, немедленно вцепилась в мужчину, словно утопающий в последнее средство к спасению – и разразилась громкими рыданиями.

– Подожди чуток, а потом отнеси к колодцу, умой, молитвы прочти. Какие – знаешь… – Сергей вполголоса наставлял брата, который был вынужден взять девушку на руки и качать, как ребенка, гладя по голове.

– Знаю, конечно. Сейчас, пусть успокоится чуток. Ей бы куртку какую или что – в одной «ночнушке», дрожит вся.

– Она, положим, не от холода дрожит, но ладно, найдем что подходящее – вынесем. Мы – внутрь.

Изготовив на всякий случай клинки, братья ступили в дом. Темень там царила абсолютная. А из то ли прихожей, то ли комнаты, в которой они, зайдя, оказались, раздавались более чем странные звуки… Идти дальше впотьмах, оставляя их источник за спиной, было бы совершенно неправильно. И Сергей, и Алексей практически синхронно достали имевшиеся у каждого в экипировке тактические фонарики и зашарили лучами вокруг.

По правде говоря, именно этой ночью до Алексея окончательно дошло – почему огнестрельное оружие в их арсенале было скорее исключением, чем правилом. Ей-богу, после всего пережитого за последние несколько часов нервы могли бы и не выдержать. Увиденное в скрестившихся лучах создание он сперва определил для себя как «существо». Ну, сами посудите – бледное пятно ночной рубашки, а над ним копна спутанных лохм, из которых сверкают совершенно, абсолютно безумные глаза. И – скулящие звуки, подобные которым человек не должен издавать в принципе. То ли привидение, то ли еще что, явно не к нашему миру относящееся. Вот был бы в руках «ствол» – чего доброго шмальнул бы, не разобравшись. И – быть беде. Поскольку перед братьями оказалась забившаяся в угол, полностью невменяемая, но при этом все-таки живая, из плоти и крови, девчонка. При попытке сделать к ней хотя бы шаг, она тут же забилась в конвульсиях, отмахиваясь руками со скрюченными пальцами от чего-то перед собой. Н-да… здесь попытка успокоить могла закончиться совсем плачевно – для попытавшегося. Алексею, во всяком случае, его глаза были дороги, а таким макаром выцарапать их могли на раз.