Завет - Эрик ван Ластбадер

— Но чего еще от нее ждать, — продолжил он, — учитывая, о чем она невольно думает каждый день и каждую ночь?

— Слабость, предвещающая их скорый конец, — Донателла плавно переключила передачу и нажала на газ. Отправляясь на задание, она чувствовала, как мир раскрывается перед ней, словно цветочный бутон, и была счастлива. В периоды вынужденного безделья Донателла изводила себя воздержанием, мучилась от бессонницы и обкусывала ногти до крови. В такое время она не чувствовала ничего, кроме боли, забывая о существовании любых других ощущений. Но сейчас у нее была цель, и внутри неутомимым пчелиным роем билось желание исполнить миссию. Боли больше не было, не было ничего, что могло бы остановить ее хоть на мгновение.

Дженни и Браво в тишине шагали по кладбищу, — огромному, неподвижному, безмолвному городу мертвых. Их окружали густо растущие деревья. Пахло свежескошенной травой, вербейником и диким луком. В густой тени под кронами старых дубов, боярышника и виргинских сосен травы почти не было. Птицы порхали среди клонящихся к земле тяжелых ветвей. Монотонно жужжали насекомые. Позади остались ворота кладбища Маймонида. Слева, немного южнее, раскинулось более просторное и внушительное Национальное Мемориальное кладбище.

Дженни повела Браво по мощеной дорожке между двумя рядами пустующих каменных мавзолеев. Тускло поблескивающие стены некрополя пестрели пробивавшимися сквозь листву солнечными пятнами.

Внезапно она остановилась, словно обдумывая в последний раз какую-то мысль, а затем повернулась к Браво. Их глаза встретились.

— Послушай, Браво, я должна тебе кое-что рассказать. В доме, где погиб твой отец, была заложена взрывчатка.

Браво почувствовал, как болезненно сжалось что-то внутри.

— Но в полиции считают, что это была утечка газа! — Голова у него закружилась. — Они уверяли меня, что это несчастный случай!

— Все было точно рассчитано. И ты, и полиция должны были поверить именно в эту версию. — Дженни по-прежнему смотрела ему прямо в глаза немигающим взглядом. — Но смерть твоего отца не была случайностью. Декстера Шоу убили.

— Откуда тебе знать? — Браво услышал свой голос: резкий, грубый, почти враждебный. Он не хотел ей верить, нет, не хотел…

— Декстер Шоу входил в Haute Cour. Он был посвященным внутреннего круга, членом Совета, управляющего орденом. За последние пятнадцать дней были убиты пятеро посвященных. Один задохнулся, подавившись рыбьей костью. Второго сбила машина… виновника так и не удалось найти. Третий, случайно или нет, упал с балкона своей квартиры, расположенной на двадцатом этаже. Четвертый… утонул, катаясь на лодке. Твой отец был пятым.

Браво слушал ее с нарастающим ужасом. Ему сразу же живо вспомнился последний разговор с отцом. «Я хочу сделать тебе предложение, — как всегда, Декстер говорил загадочно. — Помнишь, чему ты учился?» Этот обрывок разговора прочно засел у Браво в голове, словно мотылек, пригвожденный булавкой к столу энтомолога. Дженни говорила правду, он это чувствовал. Конечно, она говорила правду. Он сразу понял, с самого начала… Ужас последних дней, смерть отца, слепота сестры, собственная болезнь словно пробудили неведомый инстинкт, унаследованный Браво от Декстера. Он почти воочию видел нависшую над ним опасность, безошибочно чувствуя, что подошел вплотную к разгадке тайны.

Дженни настойчиво тащила Браво все дальше по дорожке, понимая, что сейчас ему необходимо движение, чтобы прийти в себя, — пусть хотя бы прогулка по кладбищу.

— Вдохни полной грудью, Браво, — мягко сказала она, наблюдая за ним. — Дыши как можно глубже, и сразу полегчает.

Браво послушно подчинился. Ему пришла в голову неожиданная мысль: он ведь сейчас полностью в руках Дженни Логан… Впрочем, это и к лучшему, тут же решил он. С того самого момента, как Браво пришел в себя в больнице, его мир изменился навсегда. Волей-неволей ему пришлось это признать. Он очнулся на совершенно незнакомой территории, где растерянно бродил в полном одиночестве — вплоть до сегодняшнего дня. Ему необходима была точка опоры. Что-то, — или кто-то, — чтобы понять, как устроен этот новый мир, о котором он ровным счетом ничего не знал.

— Постой, я хочу кое-что понять, — сказал он. — Минориты-гностики были еретической ветвью ордена францисканцев. Они порвали с традиционалистами, но и поздних толкований Устава святого Франциска не признавали. Это все еще религиозный орден? Тогда как же ты можешь быть посвященной? Мне казалось, в орден принимали исключительно мужчин…

— Так и было, — отвечала Дженни, — и, поверь, до сих пор находятся те, кто сожалеет о прежних правилах, полагая, что мне не место в ордене. К этой теме мы еще вернемся, но сейчас, позволь, я отвечу на первый вопрос. Нынешний орден занимается мирскими делами. Мы отошли от религии.

— Каким образом, почему?

— Когда-то религия правила миром. Верховная власть принадлежала служителям церкви. Со временем положение изменилось, власть перешла в руки королей, военачальников, парламентов, президентов… Мощь религии ослабла, и орден перестроился, принял правила нового времени, вошел в плоть и кровь земного мира. Теперь его члены — бизнесмены и политики.

Но неизменно на протяжении веков мы преследовали рыцарей, чьей целью была концентрация власти в руках единственного диктатора. Кайзер, Гитлер, Муссолини… в общем, тебе уже ясно.

— Как?.. То есть… неужели за всем этим стояли рыцари святого Клемента?

— Они всегда вносили свою, и немалую, лепту. Их стараниями набирали обороты колеса диктатуры. Орден же пытался противостоять рыцарям, поддерживая демократию. В этом суть нашей жизни в мире, сокрытом от глаз непосвященных, в мире Voire Dei — Правды Бога.

— Значит, орден превратился в мирскую организацию. Чем же вы занимаетесь?

— В сороковые годы нам удалось спутать планы Гитлера, вскружив ему голову якобы пророческими астрологическими прогнозами. В результате он принял самое опрометчивое решение в своей жизни и направил войска в глубь России и Западной Европы. Мы постарались, чтобы нацисты не узнали о Манхэттенском проекте, несмотря на усилия Вернера Гейзенберга, директора Кайзеровского Института физики в Берлине. В 1945 году члены ордена убедили Гарри Трумэна остановиться, чтобы другие города не пострадали, как Хиросима и Нагасаки. С того времени орден непрерывно вел борьбу с распространением ядерного оружия. В 1962-м наш представитель встретился с Хрущевым на его даче в Подмосковье, после чего были отозваны военные силы с Кубы.

Теперь оружие ордена — экономика, и целое десятилетие мы прилагали все усилия, чтобы довершить распад СССР и удостовериться в окончательном падении коммунистического строя. Сегодня наши люди работают в Африке, сдерживая эпидемии, пытаются стабилизировать политическую обстановку в Восточной Европе, предоставить мусульманам возможность получать образование в странах Азии и Западной Европы, оградить их от вступления в ряды террористов. Люди попадаются на удочку экстремистов, когда умерла всякая надежда, когда душа ободрана до крови и в ней осталась только ненависть, когда некому удержать их от последнего шага… Мы никогда не предаем свою работу огласке, иначе пришлось бы непрерывно противостоять атакам рыцарей. Иногда мы проигрываем. Иногда добиваемся своего, но не в полной мере, как хотелось бы. Время несется вперед, и порой события просто захлестывают нас. Но святой Франциск заповедал нам нести в мир добро, не оставляя ничего для себя, и, несмотря ни на что, мы продолжаем его дело, начатое много веков назад. Сейчас же над миром нависла действительно серьезная угроза; еще немного, и рыцари святого Клемента возьмут власть в свои руки…

Дженни свернула с дорожки, и Браво пошел вслед за ней. Теперь они торопливо пробирались по узкой тропинке между гранитными надгробиями и гладкими мраморными стенами мавзолеев.

— Мы владеем многими тайнами, и в этом наша сила, — продолжала она. — Когда-то это были тайны королей, торговых магнатов, кардиналов, замышлявших убрать неудобных людей или надоедливых конкурентов, перекупить рынки голландских товаров, созданные нами же в семнадцатом веке. Позже — планы правительств по возвращению диктатуры, развязыванию войны, готовящиеся политические убийства. Сегодня — закулисные политические интриги, незаконное заключение выгодных контрактов с компаниями, которые могут повлиять на результаты выборов, информация о том, как отправленная в страны третьего мира гуманитарная помощь оказывается в руках чиновников, нуждающихся в ней меньше всего. Растраты, насилие, предательство; список можно продолжать до бесконечности… Подпольные сделки, направленные на устранение конкурентов из бизнеса, расхищение фондов и доверительных счетов, коррупция в самой верхушке власти. Любая несправедливость, совершенная людьми по отношению к другим людям.