Завет - Эрик ван Ластбадер

При умелом обращении эта информация становится отмычкой, открывающей перед нами двери, обычно наглухо закрытые для посторонних. Это орудие воздействия на влиятельных людей, политиков, бизнесменов. Мы убеждаем их принимать решения, благоприятные для сохранения мира.

— А рыцари жаждут войны?

— Рыцари жаждут добраться до наших тайн, получить в распоряжение нашу власть. Уверена, использовать это оружие они будут не столь благоразумно. Они давно стремятся укрепить собственное могущество, сбросив наконец ярмо Ватикана. Они хотят влиять на решения правительств и крупных дельцов, извлекая из этого выгоду исключительно для себя.

Дженни говорила поразительные вещи, но Браво всегда подозревал, что история таит в себе больше, чем принято считать. Далеко не любую информацию можно найти на страницах библиотечных книг или в диссертациях коллег. Почему бы и нет? Отец учил его интуитивно постигать природу вещей. Не просто принимать существование тайн как должное, но находить их и разгадывать.

— Значит, такова тайная история мира, — произнес он, повторив ее слова.

Дженни кивнула.

— До сегодняшнего дня нам удавалось отражать атаки рыцарей. Я хочу, Браво, чтобы ты знал, каковы ставки в этой игре. Следующая неделя может стать последней не только для ордена, но и для всего мира, каким мы его знаем.

— Почему именно сейчас? — спросил Браво. — Рыцари ведь веками пытались добраться до тайников ордена!

— Папа смертельно болен.

— Пока подробности не оглашались…

— Разумеется. В любом случае, еще не время. В Ватикане за этим тщательно следят. Но с болезнью Папы началась неразбериха, и особенно — в клике кардиналов, покровительствующих рыцарям святого Клемента. Рыцари, воспользовавшись паникой, вернули себе все полномочия, какими когда-то обладали, и узаконили их раз и навсегда. Пока Папа держал все в своих руках, кардиналы не отваживались и заикнуться об этом. Теперь рыцари опасны, как никогда. Грядет последняя битва. Браво. Или мы победим, или погибнем.

— Сколько всего человек в ордене?

— Около пятисот.

— Не слишком-то много.

— Мы рассредоточены по всему миру. Посвященные есть во всех крупных странах, в нескольких небольших… Таких, как я, стражей — меньше пятидесяти. Ты встречал этот термин, изучая историю ордена?

Браво отрицательно покачал головой.

— Что ж, неудивительно. Существование стражей намеренно и со всей тщательностью замалчивалось. Их задача — защищать остальных членов ордена, в особенности входящих в Haute Cour.

Браво охватила неожиданная ярость.

— Тем не менее ты и остальные стражи допустили, чтобы погибли пятеро посвященных внутреннего круга. Где же вы были, когда погиб мой отец?

— Помнишь, я говорила, что один из входивших во внутренний круг утонул, катаясь на лодке? Это был мой отец. Когда раздался взрыв в подвале вашего дома, я была на середине Чесапикского залива, мокрая с ног до головы. Искала его тело…

Эти слова моментально заставили Браво забыть о своем гневе.

— Удалось найти?..

— Где там… Сильное волнение, ничего толком не разглядеть даже рядом с лодкой, и вода совершенно мутная — два дня до этого на море бушевал шторм… Я его так и не нашла.

— Мне жаль, — выговорил Браво.

— Мне тоже.

Он снова почувствовал злость.

— Пусть не ты, но кто-то ведь должен был защитить моего отца?

Его резкий голос уколол ее, словно острие ножа.

— Ты хочешь мести, Браво? — бросила она. — Если так, то прибереги свой гнев для убийц.

Охваченный мыслями о трагедии, произошедшей с его собственной семьей, Браво не желал уступать.

— Ты не ответила.

Они дошли до края некрополя. Неподалеку виднелось еще несколько мавзолеев. Остановившись, они встретились взглядами.

— Декстер отпустил стража незадолго до встречи с тобой. Он сам избавился от преследовавшего его рыцаря. Твой отец мастерски умел уходить от погони, неважно, в толпе или в совершенно безлюдном месте. Ясно одно: он хотел встретиться с тобой наедине. Только ты и он.

Несколько секунд Браво молча обдумывал ее слова. Они шли по выбранной Дженни дорожке. Наконец он медленно выдохнул.

— У тебя, похоже, есть ответы на все мои вопросы. Ты умна… и очень изобретательна. Наверное, отец потому и хотел, чтобы мы встретились.

— Ох, если бы я и в самом деле знала ответы на все вопросы! — Дженни чуть склонила голову. — Я не понимаю, зачем Декстер отпустил стража. Зачем ему так нужно было встретиться с тобой наедине?

Я хочу сделать тебе предложение. Помнишь, чему ты учился?

— Не знаю… — начал было Браво, но тут в горле у него встал комок, и он с трудом сдержал желание стукнуть кулаком — по чему угодно, по первому попавшему под руку предмету. Да нет же, он ведь знал, знал! Вопрос заключался в том, примет ли он это так и не высказанное вслух предложение. — Нет, я знаю, — продолжил он после секундной паузы. — Отец спросил, не забыл ли я, чему когда-то учился. Конечно, он понимал, что я все прекрасно помню. Он просто хотел меня подготовить. Я уверен, отец собирался предложить мне вступить в орден.

Дженни молчала, словно отдалившись от него, в который раз с того момента, как они угнали джип. Судя по датам на надгробиях, относящимся к восемнадцатому веку, они находились в самой старой части кладбища.

— Неудивительно.

— Правда?

— Твой отец всегда отличался от остальных. Он был не просто членом внутреннего круга, — медленно, словно взвешивая каждое слово, произнесла Дженни. — Но чтобы тебе стало понятно, придется вернуться к самому началу… Как тебе известно, Минориты-гностики когда-то отделились от францисканцев.

Браво кивнул.

— Орден был основан в тринадцатом веке последователями Франциска Ассизского. Вскоре после смерти святого многие ревнители его учения приняли решение жить в апостольской бедности. Это выводило Папу из себя, поскольку традиционно богатства, накопленные монашескими орденами, заимствовались в пользу церкви. Но лишь в 1517 году, почти через три столетия после смерти святого Франциска, орден окончательно разделился на две ветви. Последователи одной из ветвей, конвентуалы,[6] осели в монастырях. Другая ветвь ордена, обсерванты,[7] то есть «соблюдающие Устав», полагали, что святой Франциск заповедал им странствовать по миру, неся Слово Господне тем, кто более всего нуждался в вере.

Некоторые из обсервантов подчинились Папе и даже участвовали в набегах на Левант, вербуя солдат и собирая деньги для организации крестового похода против растущей и все более агрессивной Оттоманской Империи. В то время турецкий флот атаковал острова в восточной части Средиземного моря и начал угрожать Венеции.

Но истинные приверженцы ордена противостояли указам Папы, не желая отрекаться от принятого обета бедности. Они упорно сопротивлялись, пока наконец им не осталось ничего иного, как бежать в поисках тайного убежища. Папа пришел в ярость и послал на поиски один из своих военных отрядов — рыцарей святого Клемента с острова Родос, намереваясь раз и навсегда подчинить своей воле строптивых монахов.

Те, кто вообще слышал что-либо об ордене, знакомы, как правило, только с этой краткой исторической справкой. В целом все верно, и все же реальная история отличается от общеизвестной. Задолго до того, как произошло официальное разделение, внутри ордена разыгрались нешуточные страсти. В том, что произошел внутренний раскол, ничего удивительного, по сути, не было. Доминиканцы, бенедиктинцы и другие более древние, признанные ордена всегда были настроены враждебно по отношению к нам.

— Но почему?

— По той же причине, что побудила меня вступить в орден, — сказала Дженни. Сквозь густую листву проникали лишь отдельные пятна света. Они пробирались между деревьями, шагая бок о бок, словно влюбленные, спешащие в условленное место. — У нас есть преимущество, которого прочие лишены. Наш орден образовался позже, когда Уильям Оккам уже был известен миру.

— Бритва Оккама…

— Теория, выведенная из учения Аристотеля, но сильно отличавшаяся от религиозной доктрины Фомы Аквинского. Фома полагал, что, постигая законы природы, мы приближаемся к пониманию замысла Божьего. Оккам считал, что учение Фомы ошибочно в корне, так как он пытался объяснить логически намерения Господа, которые суть есть великая тайна. Мнения разделились, и с тех пор споры не утихают.

Орден принял учение Оккама, полагавшего, что вера и разум, религия и научное познание существуют в разных плоскостях. Как может астроном, вычислив орбиты планет, понять предназначение, уготованное им Всевышним? Как может человек, вооружившись теориями, придуманными другими людьми, проникнуть в планы Господа?

Тропа плавно нырнула вниз. Миновав пологий спуск, они оказались на низинном лужке, окружавшем небольшой пруд. Зеркальная гладь воды безмятежно блестела под ярким солнцем. Отсюда уже была видна высокая каменная стена вокруг кладбища. Надгробия в этой части парка сточило время, здесь и там торчали каменные обломки. Некоторые памятники так заросли лишайниками и мхом, что надписи разобрать было уже невозможно. Чуть впереди, там, где неподалеку от каменной кладбищенской ограды тропа заканчивалась, возвышался последний мавзолей, на вид довольно незамысловатый. С левой стороны по стене бежала неровная трещина, словно когда-то мавзолей подвергся атаке вандалов, пытавшихся его взорвать. Поверхность старинных камней была грубой, шероховатой, словно ладонь плотника. Корень стоящей рядом плакучей ивы врос прямо в фундамент, как будто сама природа насмехалась над попыткой человека навечно сохранить что-то земное.