Венок из одуванчиков - Ирина Градова

История под названием «Ганс и мусорка» брала свое начало с того самого момента, как Яна в первый раз спустила своего «блохастого недоросля» с поводка, и продолжалась по сей день. Для Ганса любая помойка была чем-то вроде собачьего рая на земле, где можно было и поесть вволю, и поваляться после еды, и приобрести тот чудесный, неповторимый аромат, что так нравится собакам. Будь Яна человеком более трезвым и прагматичным, она сочла бы, что слабость Ганса – большая экономия для ее кошелька, но, увы, вдыхая «аромат» Ганса всякий раз после того, как тот осуществлял свою голубую мечту, она не могла думать ни о чем, кроме ванны с большим количеством шампуня «Антивонь».

О том же, только без особого воодушевления, подумал Ганс, завидев приближавшуюся хозяйку, чье невеселое лицо ничего хорошего не предвещало.

– Ах ты свет очей моих, – сквозь зубы процедила Яна, осторожно подбираясь к провинившейся собаке, – ах ты прелесть моя, ненаглядный песик… Ну иди сюда, я тебя сейчас и обниму, и поцелую…

Несмотря на ласковые слова, которыми щедро сыпала хозяйка, пес почуял неладное и отпрыгнул от мусорного контейнера, прощаясь про себя с аппетитной косточкой, которую только что выудил из полиэтиленового пакета. Яна подскочила к нему, но Ганс оказался проворнее и сделал еще пару прыжков в сторону близлежащих кустов.

– Чертова шарманка… – не меняя тона, процедила Яна. – Ну ладно же, Гансушка, куплю я тебе колбаски…

Ганс покосился на нее затравленным взглядом, но все-таки поплелся за ней, когда она свернула в сторону асфальтированной дороги.

Возле расколотого, очевидно, молнией дерева Яна остановилась. Старый дуб был разрезан пополам, молния словно распилила его на две части, сохранив целым лишь основание, причем одна часть хило свесилась вниз, а вторая торчала, вздыбив вверх сухие ветки, напоминающие руки, воздетые к небу с мольбой о помощи.

Забив рюкзак супчиками быстрого приготовления, майонезом, сосисками и «Краковской» – надо же было чем-то заманить Ганса в ванную, – Яна взяла пакетик с яйцами и вышла из магазина.

Во время Яниного отсутствия Ганс не скучал. Вместо того чтобы обдумать свое отвратительное поведение, он познакомился с кудлатым рыжим песиком, который весело крутился рядом с Гансом и обнюхивал его со всех сторон.

– Ганс! – позвала Яна. – Я иду домой. Дело, конечно, твое, хочешь – оставайся. Только учти, «Краковскую» я без тебя съем.

– А, Яна Евгеньевна! Здравствуйте!

От неожиданности Яна чуть не уронила пакет с яйцами, но, увидев своего вчерашнего знакомца – бомжа Леню, вздохнула громко и с облегчением.

– Вы что – испугались? – огорченно поинтересовался Леня.

– Нет, то есть да. Это я от неожиданности.

– А-а… – улыбнулся Леня.

Сегодня на нем была другая майка – темно-синяя с желтой надписью, которую Яна не разобрала, и такая же обтягивающая, как вчерашняя.

И где он только берет эти майки?

– А я гляжу, наши собачки уже познакомились… – Леня кивнул в сторону Ганса и рыжего песика.

– Это – ваш?

– Ага. Мой. А у вас – породистый?

– Не-а, дворик. Я его на улице подобрала совсем еще щенком, – призналась Яна.

– Да? – обрадованно округлил глаза Леня. – И я своего. Прикормил колбасой, а он и увязался. Бросать жалко стало. Душа-то родная, бродячая… Хотите, я вас провожу? А то рюкзак, наверное, тяжелый.

«А бомж-то галантный, – подумала про себя Яна. – И вообще на бомжа не слишком похож. Чистенький уж больно какой-то…»

– Вообще-то рюкзак не тяжелый, – объяснила Яна. – А яйца понесите, если нетрудно. Обычно я до дома доношу, дай бог, половину. Остальные по дороге разбиваю.

– Шу-ут! – крикнул Леня собаке. – Пойдем проводим до дома твоего нового друга.

– Вы что, пса Шутом назвали? – не сдержавшись, рассмеялась Яна.

– А вам идет, когда вы смеетесь. Да, а что такого?

– В общем-то ничего. Забавно. А почему?

– Потому что рыжий. И забавный, – улыбнулся Леня. – А еще он умный до чертиков. Дурачка только тогда включает, когда ему надо. Как и все шуты. Ну и как ваша первая ночевка?

Яна покосилась на Леню. И что это все заладили выяснять у нее, как дом да как ночевка? Все какие-то суеверные, честное слово. А она-то думала, ее подруга – исключение…

«Ольга, – вспомнила Яна. – Я ведь обещала позвонить ей утром… Ну ничего, перезвоню, как приду… Главное – снова не забыть…»

– Нормально. Как обычно, – ответила она Лене. – А что вы имели в виду, когда сказали вчера, чтобы я не боялась?

– Да так, глупости. Не берите в голову. А вы надолго в наши края?

– Пока не погонят. Я хоть и не бомж… Ой, простите…

– Да ничего.

– В общем, жилья у меня тоже нет. Так, снимаю…

– Значит, надолго, – кивнул Леня. – И здорово, будем соседствовать.

– А вы где живете? – полюбопытствовала Яна.

– В вагончике на пустыре. Если от вас, то направо. За домом с башенками. Вы наверняка этот домик видели, когда сюда ехали.

– Да, видела, еще подумала, что он похож на готический замок.

– Ну да, что-то есть, – кивнул Леня.

– Значит, вы живете в вагончике?

– Ага, это мне гастарбайтеры в наследство оставили, – улыбнулся Леня. – Раньше жил у сторожа, пока тот не сменился. Да вы не подумайте, там очень даже уютно. У меня все есть, даже печка. Буржуйка, правда, но зимой спасает. И картошку испечь можно, и воды нагреть, чтоб помыться. В общем, не бедствую. Подрабатываю понемногу. У кого-то грядки прополю, кому-то водопровод починю. Вон, молодежь из «замка» вещички мне свои отдает.

Теперь понятно, откуда у него эти гламурные маечки, улыбнулась про себя Яна.

– А как вы здесь оказались? Вы, если честно, не очень-то похожи на бомжа…

– А вы думаете, бомжами рождаются? – грустно усмехнулся Леня и поправил маечку, постоянно оголяющую его пивной живот.

– Извините… – смутившись не меньше, чем он, пробормотала Яна. – Я не хотела вас обидеть.

– Да бросьте извиняться. Все так думают. Всем кажется, что если бомж – обязательно сброд или сволочь какая-нибудь. Как оказался? Да очень просто… Жил в коммуналке, решил разменяться, однушку купить с доплатой. Десять лет копил. Ну и денег пожалел на то, чтобы нормально все оформить… Риелтор ушлый, гад, попался… Он, как я потом понял, с покупателями моими заодно был… Короче, кинули меня: ни однушки, ни доплаты… И доказать ничего не смог – здорово облапошили. А родственников никого не осталось. Мать умерла, отец в Казани живет, только я его не видел никогда… Поначалу по вокзалам шлялся, а потом приехал сюда, вроде народ немного добрее… Здесь-то ко мне уже привыкли. Да и вы тоже, прямо сказать, не робкого десятка. Другая бы еще вчера послала меня в прекрасное далеко, разбираться не стала…