Цвет неба - Елизавета Левченко

Дрожь проходила, Демм на время дороги стал для меня чем-то вроде большой ходячей печки. Ноги отогрелись и вроде шевелились. Скоро меня разморило, и я уронила подбородок ему на плечо.

Находясь на пороге между сном и явью, мое тело необычайно четко ощущало окружающие вещи. Звуки: шум дождя над головой, отголосок шагов Демма и плеск воды в лужицах, его размеренное дыхание… громкий и уверенный стук сердца.

Ощущения: удары по ледяному телу не менее ледяных капель дождя, отчего кажущихся просто холодными, неприятная тяжесть и грубость мокрой одежды, прилипшая ко лбу челка… обжигающий жар его тела, проникавший глубоко в душу и горящий след на щеке от прикосновения к его шее…

Запахи: целая какофония зелени, что давит на непривыкшего к такому городского жителя, среди этого, как глоток свежего воздуха легкое благоухание неизвестных цветов… дурманящий аромат его кожи. Вот что заинтересовало меня больше остального. Каждый раз, когда Демм находился рядом, меня обдавало совершено непонятным, резким и в чем-то отталкивающим запахом. «Духи» — решила я. Когда я удобно устроила голову на плече и закрыла глаза… Когда разобралась с нахлынувшими чувствами и глубоко вздохнула… Я поняла, что ошибалась.

Человеку даны пять основных чувств: обоняние, осязание, зрение, слух, чувство вкуса. На все организмом выделено определенное количество энергии, которая равномерно между ними распределена. Если временно отключить одно из этих чувств, остальные пять станут сильнее. Отключить два — обострятся оставшиеся три. Отключить три — два вберут всю энергию, а дальше, отключив еще одно, единственное стане, как любят говорить ученые, сверхъестественным, то есть сверх естества, сверх положенного.

Никакого вкуса я не ощущала — осталось четыре. Закрыла глаза — осталось три…

Да, я очень сильно ошибалась. Отталкивающий серный запах был лишь поверхностной нотой. Он развеялся… Миндаль, корица, кажется, запах смолы и вишневых ягод, чего-то потрясающе сладкого, отчего хотелось облизать губы, и многое, многое другое, что даже человек с обостренным чувством обоняния не мог учуять. Этот запах окутывал меня, защищая и согревая.

Погруженная в себя и немного спящая, я как-то не заметила, что капли больше не бьют по коже, а лесные запахи исчезли.

Тихо зашуршала ткань. Демм выгнулся, отпустил мою ногу, и я упала, как ни странно на что-то мягкое. В голове поставила заметочку на счет такого обращения, и разлепила сонные глаза. Как раз вовремя. Он собирался воспользоваться моментом и улизнуть!

— Куда ты обрался? — поинтересовалась, осторожно сев. Осторожно, потому что голова немного кружилась. Мы находились в палатке. Демм сгрузил мое тело на стоящее сбоку некое подобие кровати, составленную из пару, сдвинутых вплотную ящиков, накрытых достаточно толстым матрасом, а сверху еще и простыней, с покрывалом и подушкой, которая грозила вот-вот свалится на пол. В соседнем углу скромно притулился обшарпанный табурет.

Он вздохнул и обернулся. Изумрудные глаза вспыхнули… Похоже, я еще толком не проснулась, потому что мне показалось, что радужку, исходя от зрачка, заливал ярко-алый цвет.

— Ты устала. Поспи.

И тут же веки послушно налились тяжестью. Жутко захотелось прилечь обратно на такую манящую постель, уложить словно ватную голову на подушку, и спать… спать… Я быстро сдалась и упала. Ускользающим сознанием отметила, как меня накрыла приятная тяжесть, сквозь которую ощутила такое знакомое тепло. И когда оно пропало, я запаниковала и даже разлепила глаза. Он был рядом. Наугад протянув руку в его сторону, я поймала рукав и, крепко вцепилась в него.

— Не уходи… — прошептала, уже преодолев границу сна и яви.

Приснился ли мне тихий ответ: «Никогда в жизни»?

— Мессир.

— Вы нашли их?

— Да, Мессир. Искажение номер шестнадцать.

— Точнее.

— По сетке Борминталя: двадцать восемь тысяч единиц на север и девятнадцать на запад. Вход из пригорода Кнех и Край Паланкаров.

— Посторонние?

— Нет, Мессир.

— Возмущения?

— Зафиксированы всплески темной энергии двадцать девятого числа в осевом. Приборы показывают постоянное отклонение от нормы. Блокираторы установлены на полную мощность, отдачи в осевом нет.

— Наш наблюдатель?

— По плану, Мессир. Ждем дальнейших указаний.

— Продолжать наблюдения. Отправить еще двоих падших, подтвердить разрешение на трансмутацию. Цель — захват Ключа жизни и доставка его в Элизиум. Не допускается никаких повреждений.

— Что делать со Стражем, Мессир?

— Желательно погрузить в сомнамбулическое состояние и также доставить в исследовательский центр в Ракхс. При сопротивлении разрешаю повреждения. Приказ понятен?

— Слушаюсь, Мессир. Сейчас же будут разосланы соответствующие указания.

— Чудно.

С его стороны

В соседнюю стенку палатки что-то заскребло, поначалу еле слышно, но все громче и громче. Алексин нахмурилась, мечтательная улыбка пропала с ее лица, брови нахмурились. За то, что наделало это «нечто» я был готов разорвать его в клочья.

Осторожно высвободив руку, я тихо вышел наружу. Ночь встретила сыростью и белесым, стелющимся над землей густым туманом. Желтоватый бок луны проглядывал сквозь плотные облака. Ни ветра, ни дождя. Абсолютная тишина.

И это меня больше всего напрягло.

Обойдя палатку несколько раз, я не заметил ничего, что могло две минуты назад издавать скребущие звуки. Может зверь?

— Люди часто сравнивают нас со зверьем, точнее, с чудовищами и монстрами, но ты знаешь это получше, чем я. — Послышалось из тумана.

— Любишь устраивать представления? — немедленно откликнулся, напрягся, на автомате потянувшись к правому плечу, но вспомнил, что оставил меч в палатке, и опустил руку.

Читает мысли?

— Ответ: «А ты разве нет?» на оба вопроса. — Туман почернел, уплотнился, обрисовав фигуру.

Я не стал отвечать. Он итак знал ответ.

— Ох, ну где же мои манеры? Прошу прощения. — Он склонился в поклоне. — Дмитрий Лаер де Шисст, лорд белокрылых ныне именуемый Дмитрием Версе, наследником трона, тебя приветствует Хейрат Мадемиус Тору де Схаат, клан ночных охотников. Да восславятся дни твои!

— Что за бред?

Так… он знает мое родовое имя. Откуда? Мирана же говорила, что я для них… Нет, ни слова. Он «услышит».