Цвет неба - Елизавета Левченко

— Ты должен ответить: благословит тебя луна.

— Я не собираюсь отдавать дань вежливости. Зачем ты пришел, Хейрат Мадемиус как-то там?

Фигура распрямилась, туман прожгли сиреневые огоньки.

— Значит, она все-таки была права. Даже после того, как я назвал свое имя, ты все равно не помнишь меня? — Вопросил он с вежливым любопытством.

— А должен? — Я старался не думать, а отвечать сразу. Пресекал возможность считывания мыслей.

— Я надеялся, что годы дружбы не прошли бесследно и их уж ты не забудешь! Но теперь я понял, что понятия дружбы и верности для тебя никогда не существовало, переступивший гордость прирученный людьми их верный пес.

Во мне вспыхнула злость.

— Ты не тот, перед кем я должен отчитываться. Говори, зачем пришел или убирайся!

Пес? Он знает, что я… нет, молчи.

От него явственно потянуло угрозой. Я призвал трансформацию и напрягся еще сильней.

Я подозревал, что его появление связано с моей встречей с Алекс и поэтому решил сконцентрировать все внимание на себе. Теперь никто не посмеет ее отобрать!

Незнакомец хмыкнул.

— Какой ты наивный. Это решение вас не спасет. Ничто не отвлечет от приказа верного своей присяге. Хочешь знать, зачем я пришел? Так знай — я прислан забрать Ключ и, по возможности, доставить тебя к хозяевам, живого или мертвого. Мое решение зависит от твоего поведения, так что будь паинькой и не делай глупых телодвижений. Тебе не сравнится со мной.

Меня трясло от плохо сдерживаемой ярости. Это самый худший из моих недостатков — завожусь с пол оборота и медленно остываю. Один знакомый сравнил мой характер с извержением вулкана: хватает маленького толчка и, он извергает бесчисленные потоки лавы, остывающей часами, если не облить водой. В моем случае она может остывать вечно.

— Так что? Отдашь ее сам или мне помочь? — тень неспешно поплыла к палатке. Я бросился наперерез. Тень остановилась. Он вздохнул с показным смирением.

— Все-таки помочь…

Молниеносное движение и дерн пронзили два кинжала. Они были направлены в сердце и горло. Меня спасла лишь врожденная сверхъестественная реакция. На внешней стороне ладони остались продолговатые царапины.

Черт.

Я принял защитную стойку. Игры закончились. От тени не укрылись эта ранка.

— Эх, скучнейшее занятие в мире убивать настолько слабых противников. А ведь раньше тебе не было равных. — Он развел руками.

Да о чем он???

— Я не слабый. — Огрызнулся в ответ. Он прав… Нет, я не признаю этого. Согласиться в своей слабости значит заведомо проиграть.

— Да? А по виду не скажешь. Ладно, ладно, не горячись, мы ведь не хотим, чтобы случилось нечто непоправимое? — Из тумана с чавканьем образовались несколько сгустков и закружились над палаткой.

— Одно движение и они попробуют ее крови, — сгустки ощерились множеством длинных игл. — Приказ — доставить Ключ, но ничего не говорилось об оболочке. Как думаешь, шрамы украшают не только мужчин?

Зарычав, я бросился на него. Когда между нами оставалось несколько жалких сантиметров, он отклонился. Я отлетел в противоположную сторону, получив удары в солнечное сплетение и в основание затылка.

Я судорожно вздохнул и попытался встать.

— Ну? Все еще думаешь, что не слаб? — ударом ноги он опрокинул меня обратно. — Тоже мне, Страж. Кого ты можешь защитить, если не в состоянии выдержать одного простого удара?

Он пнул по ребрам и повернулся спиной, намерено оскорбляя. Такой жест означает пренебрежение к противнику.

— Я дам тебе второй шанс. Отдай ее по-хорошему и, так и быть, я замолвлю за тебя словечко.

Только сейчас я заметил поблескивающую в тусклом лунном свете лезвие меча. Меня отбросило близко от входа в палатку, и я воспользовался этим. Щелкнул скрытый механизм. Я быстро оглянулся, не заметил ли он, и сжал отделившийся от многослойного лезвия кинжал.

Он не переставал болтать, что позволило быстро его найти — он сидел на ветке в десяти метрах от меня. Для меня не расстояние.

Я добела раскалил лезвие и метнул. Он заметил его слишком поздно, кинжал с шипением пробил плечо. Дрогнувшая не вовремя кисть не дала загнать в сердце. Мое правило — зуб за зуб.

— Быстро ты пришел в себя… Но, даже несмотря на это, ты жалок. Неужели так сильно ударился головой? Простое оружие не сможет навредить мне.

— А кто сказал, что оно простое? — Рисунок на рукоятке вспыхнул. Теперь настал мой черед ухмыляться. Через мгновение мой противник мешком свалился вниз. Не было ни сантиметра тела, не пронзенного уменьшенной копией кинжала.

— Ненавижу, когда меня недооценивают. Твоя ошибка — оставить врага за спиной. — Я медленно шагал к нему. — Знаешь, что это за кинжал? Черная роза, — я не отказал в удовольствии чуть потянуть последние два слова и увидеть, как дернулся противник. Он знал, что это за меч. — Его яд убивает медленно и мучительно, «ты знаешь это получше, чем я», так, кажется, ты сказал?

На всякий случай я не стал приближаться к нему слишком близко.

— Черная роза, роза мести… значит и меч скорби у тебя. Меч основателя признал нового хозяина… Я подозревал… всегда…

Слишком он спокойно себя ведет… Что-то нечисто.

— Хотя все равно… Я ведь чистокровка, в отличие от тебя… — его туманообразное тело подернулось рябью и начало исчезать. — Я приду за тобой снова, предатель, и не надейся больше на послабление. Ты правильно заметил. Игры закончились. А я ведь надеялся… — Его тело окончательно исчезло.

— Какая высокопарность… уже начинаю бояться, — я презрительно усмехнулся.

Стало жарко. Ярость, уже почти остывшая, вновь понемногу обретала надо мной власть. Почему она пришла? Ведь причин больше нет!

Я глубоко вздохнул, стараясь успокоится, очистить разум, но не получилось.

Из глубины послышался низкий рык.

Я сжал голову.

Не надо…

Не вылезай…

Зверь глухо заворчал. Клетка, как в детстве, не в состоянии его сдержать.

Пожалуйста… не надо… не хочу, чтобы она видела!

Зверю было все равно. Он разбужен, и его ярость удушливой волной затопила сознание. Я потерял контроль.

Должен уйти. Прочь, так далеко, насколько смогу.

Ноги понесли вглубь леса. Деревья по бокам сливались в одну сплошную линию. Ноющие мышцы перекатывались под кожей, подстраиваясь под меняющееся с каждой секундой тело. Одежда рваными кусками оставалась на кустах. Я опустился на четвереньки — так удобнее. Сквозь зубы вырвалось тяжелое, хриплое дыхание.

Впереди был обрыв. Не замедляя бега, я прыгнул.

Мой разум слишком слаб, чтобы выдержать сущность зверя. И я уступил, дав волю животным инстинктам.